Ибрагим отрицательно помотал головой, на его лице появилось озадаченное выражение. Кузнецов улыбнулся широкой доброй улыбкой.
— Ни одна железка не способна разобраться в человеческой душе, — заявил Кузнецов. — Так гласит великая теорема Тьюринга, ее доказали триста лет тому назад. Всякие детекторы лжи и эвристические блоки — вещи полезные, но набить собственный череп разными железками — совсем не так круто, как ты думаешь, Ибрагим. Хочешь, я угадаю, о чем ты думаешь? Ты хочешь узнать, есть ли у меня процессор в мозгах. Действительно хочешь узнать?
— Допустим, хочу, — процедил Ибрагим сквозь зубы.
— Так знай — в моих мозгах процессора нет. Знаешь, почему?
— Почему?
— Потому что кибергенетика — наука молодая, а современные имплантаты устройства сырые и ненадежные. Ничего страшного в этом нет, пройдет лет десять-пятнадцать, и качество достигнет должного уровня. Я однажды наткнулся в сети на материалы по автомобилям XIX века, знаешь, через сколько километров тогда полагалось чистить карбюратор?
— Что такое карбюратор?
— Один важный узел теплового двигателя. На первых автомобилях техническое обслуживание нужно было делать через каждые двадцать километров пробега. Представляешь? Через каждые двадцать километров остановиться, открыть моторный отсек… Ты когда-нибудь читал материалы кибергенетиков?
— Кто бы мне дал?
— Ты же контролируешь всю сеть планеты! Ах да, на этой планете нет ни одного кибергенетика, какая жалость. А мне довелось почитать некоторые рабочие документы, нет, не техническую документацию, просто вспомогательные документы. Я читал баг-лист на спецификацию F-17H.
Теперь Ибрагим больше не мог скрывать волнения. Маска равнодушия спала с его лица, он впился в Кузнецова таким взглядом, что Дзимбээ показалось, будто ректору осталось жить считанные секунды.
Кузнецов сделал странное движение рукой, как будто завязывал узел на чем-то невидимом. Ибрагим упал на спину, совершил кувырок назад и встал в боевую стойку. В его глазах не осталось ничего, кроме безграничного изумления.
— Ну как, впечатляет? — спросил Кузнецов. — Это только один из эксплойтов, самый безобидный. Ошибка программного обеспечения, один программист поленился написать лишний раз слово «если». В одной из твоих программ есть переполнение буфера. Простой кодированный радиосигнал запускает в твоем мозгу характерный оборонительный рефлекс.
— Это эксплойт или люк?
— Я точно не знаю. Я бы сказал, что эксплойт, но точно утверждать не берусь, я в этих делах не специалист. Теперь ты понимаешь, что киберсистема в голове еще не делает тебя суперменом?
— Намекаешь, что сможешь меня вырубить одним нажатием кнопки?
— На кнопку я нажать не успею, с твоей-то реакцией. А вот заблокировать кодовый жест не успеешь ты, потому что не знаешь, какой жест блокировать. Хочешь проверить?
— Не хочу. Только ты учти, у Дзимбээ в голове процессора нет.
— Да, я знаю. Но сам подумай, зачем Дзимбээ лезть в драку? Вы организовали свой маленький заговор, вы оба думали, что ты — настоящий супермен, самая большая сила на Деметре. Теперь вы знаете, что это не так. Дзимбээ, неужели ты думаешь, что ваш заговор имеет шансы на победу? Одно мое движение — и Ибрагим нейтрализован. Ты гораздо сильнее меня, ты справишься со мной играючи, но что ты будешь делать потом? Устроишь еще одну гражданскую войну? Ты уверен, что твоя совесть выдержит?
— Что ты предлагаешь? — спросил Дзимбээ.
— Я предлагаю вам вступить в наш клуб.
— Клуб Черных Властелинов Деметры?
— Зачем так грубо? Если бы ты читал наши подробные планы, ты бы так не говорил. Да, сейчас Деметра переживает тяжелый период, но это во многом благодаря вашим усилиям. Должен признаться, Ибрагим, мы тебя недооценили. Ты ликвидировал Сингха, но хрен с ним, Дзимбээ справился с его обязанностями даже лучше…
— Сингха ликвидировал Иван Мастерков, — встрепенулся Дзимбээ.
— Которого завербовал Ибрагим, — добавил Кузнецов, — наши аналитики говорят об этом с абсолютной уверенностью. Я не понимаю, как это удалось Ибрагиму, но я не сомневаюсь, что это сделал он. И Вайшнавайю тоже он замочил.
— Вайшнавайя совершил самоубийство!
— До которого его довел Ибрагим. Кстати, Ибрагим, как ты сумел? Довести до самоубийства человека с эмоциональным фильтром…
— Какая теперь разница? — огрызнулся Ибрагим. — Так какие у вас планы?
— Поехали посмотрим, — Кузнецов снова улыбнулся лучезарной улыбкой, и Дзимбээ передернуло.
— Поехали, — согласился Ибрагим и пошел к машине. И они поехали.
9
На пороге капсулы Якадзуно сообразил, что забыл кое-что важное. Когда он это понял, то застыл у двери, ведущей к звездам, и ему поплохело. Он чуть было не отправился в путешествие без еды и питья. Положим, протянуть неделю без пищи вполне реально, но без воды… и без воздуха. Ой…
Якадзуно со всех ног рванулся вверх по лестнице. Он добежал вовремя, успев отключить программу подготовки к старту за полминуты до отправки.
Следующие полчаса Якадзуно потратил на экипировку На седьмом этаже он нашел кислородную маску с запасом сжатого воздуха в баллонах, а на третьем большой склад сухих пайков. Воду он набрал прямо из-под крана — на Деметре можно пить некипяченую воду, местная микрофлора не представляет опасности для человека, а земная зараза еще не успела распространиться по планете.
Якадзуно даже оборудовал капсулу импровизированным ночным горшком, в роли которого выступал сосуд Дьюара, найденный на седьмом этаже. Якадзуно тщательно проверил, что сосуд пустой, ему не хотелось выступить в роли персонажа грустной истории, который лишился мужского достоинства после того, как попытался использовать в качестве писсуара емкость с жидким азотом. Тот человек не знал, что от попадания теплой жидкости азот вскипает, капли разбрызгиваются во все стороны и в доли секунды замораживают струю, превращая ее в твердую как камень сосульку. Да и не только ее… А потом жертва собственной необразованности делает рефлекторное движение… Нет, таких приключений нам не надо.
Перед тем как снова включить программу запуска, Якадзуно спустился на шестой этаж и долго стоял на пороге капсулы. Из газет он знал, что долго стоять на границе варп-поля вредно для здоровья, но ему было наплевать. Как говорится, снявши голову, по волосам не плачут.
Якадзуно снова поднялся наверх, включил программу запуска, спустился вниз, надел кислородную маску и решительно шагнул в капсулу. Путешествие обещает быть тяжелым. Провести неделю в тесном темном помещении, снимая кислородную маску, только чтобы поесть, — само по себе тяжелое испытание для психики, а если еще учесть, что в конце его ждет бой, который может стать последним…
