Надо спуститься вниз по «гравитационному колодцу» и запустить это оружие за секунду до того, как корабль сам загорится в воздухе. Если это получится, если планета разрушится под воздействием сил, заключенных в этом адском оружии, цепная реакция распространится на ближайший космос и уничтожит все корабли обороны жукеров.
Победа ли, поражение ли – все равно землян, выживших после боя, не останется.
«Жукеры не ожидали, что мы можем пойти на такое. Они не способны понять, как это земляне, всегда стремящиеся сохранить собственную жизнь, вдруг начинают действовать совершенно иначе, когда возникают особые обстоятельства. Опыт говорит жукерам, что автономно существующие разумные организмы не готовы приносить себя в жертву. Как только они разобрались в нашей анатомии, они уже посеяли семена собственного поражения».
Неужели многие часы, потраченные Эндером на изучение видеозаписей с жукерами, его одержимость ими в течение нескольких лет, проведенных в Боевой школе, привела к тому, что он каким-то непонятным образом смог предвидеть, что они совершат эту смертельную для них ошибку?
«Я этого не знал. Я не смог бы прибегнуть к такой стратегии».
Эндер – единственный командующий, который знал, или догадывался, или подсознательно надеялся, что, когда он бросит все свои силы на прорыв, враг поколеблется, споткнется, упадет и это будет означать полное и безоговорочное истребление жукеров.
«Но предвидел ли это Эндер? Не могло ли получиться так, что он пришел к тому же выводу, что и я, – эту битву выиграть невозможно? И что он решил не играть вообще, забастовать, выйти из Игры? А тут еще мои горькие слова, что „вражеские ворота всегда внизу“. Может, они и толкнули его на этот гневный беспомощный жест. И он швырнул свои игральные фишки-корабли, обрекая их на огонь и гибель, даже не подозревая, что это реальные корабли с живыми, реальными людьми на борту? И что этим жестом он обрекает их на смерть?
Не может ли быть, что он, как и я, был несказанно удивлен ошибками врага? Не может ли быть, что эта победа – чистая случайность, своего рода несчастный случай для жукеров?
Нет! Даже если мои слова спровоцировали действия Эндера, он все равно тот, кто выбрал этот строй, эту тактику наскоков и отходов, этот зигзагообразный курс для кораблей. Именно предыдущие победы Эндера заставили жукеров оценивать нас как существ с определенным типом поведения, тогда как мы оказались совсем другими. Он же все время делал вид, что земляне – разумные существа, а мы на самом-то деле самые жуткие монстры, которые жукерам могли привидеться лишь в кошмарных снах. Им неизвестна история слепого Самсона, обрушившего себе на голову стены храма, только чтобы уничтожить своих врагов.
На тех кораблях, – думал Боб, – находятся люди: яркие индивидуальности, которые отказались от своих домов, от своих семей, от мира, в котором родились, и все это ради того, чтобы пересечь просторы Галактики и вступить в бой со смертельным врагом. Наверняка эти люди уже поняли, что стратегия Эндера обрекает их всех на смерть. В данную минуту у них в этом уже нет сомнений. И все же они повиновались и будут повиноваться приказам, которые приходят к ним из невообразимого далека. Подобно славной легкой бригаде, чьи солдаты приносили себя в жертву, веря, что их командиры знают, что творят. А мы сидим в этих имитационных комнатах и играем в сложнейшую компьютерную игру, а те люди повинуются нам и погибают, чтобы человечество могло продолжать жить.
И все же мы, командующие ими, мы – дети, сидящие в окружении сложнейших игровых машин, – не имеем ни малейшего представления о доблести этих людей и их самоотверженности. Мы не можем почтить их так, как они того заслуживают, ибо просто не знаем, что они существуют в реальности. Мы не знаем.
Знаю только я один».
И тут в памяти Боба всплыл отрывок из Библии, который особенно любила сестра Карлотта. Возможно, он так много значил для нее потому, что она не имела детей. Она рассказала Бобу о мятеже Авессалома против его отца – царя Давида. В бою Авессалом был убит. Известие об этом достигло Давида, и оно означало победу, означало, что солдатам больше не придется умирать, что царский трон в безопасности, а жизни царя больше ничего не угрожает. Но все, о чем мог тогда думать царь Давид, – это смерть его сына, его дорогого мальчика.
Боб втянул голову в плечи, чтобы его слова были слышны только людям, находящимся под его командой. Но затем, помолчав немного, он нажал клавишу, которая должна была донести его голос до всех людей того бесконечно далекого флота. Боб не имел никакого представления о том, каким они услышат его голос. Услышат ли они тонкий детский голосок, или он будет преобразован и станет голосом взрослого человека, или прозвучит как металлический голос машины.
Это не имеет значения. В какой-то форме эти люди услышат его голос, переданный им со скоростью больше скорости света. Бог знает – как.
– О сын мой Авессалом, – тихо говорил Боб, впервые познав, какая боль могла извлечь такие слова из уст мужчины. – Сын мой, сын мой, Авессалом! О, кто дал бы мне умереть вместо тебя, Авессалом, сын мой… сыны мои…
Боб не совсем точно помнил текст, но Бог разберется. А если Он не поймет, то уж сестра Карлотта поймет наверняка.
«Ну же! – говорил он про себя. – Давай же, Эндер! Победа рядом, нельзя бросать Игру. Враги уже поняли опасность. Они собирают силы. Они рассчитывают сбить нас с неба раньше, чем мы используем свое оружие».
– Ладно. Всем флотилиям, кроме флотилии Петры, – заговорил Эндер, – идти прямо вниз на предельной скорости. Применить «Маленького Доктора» против самой планеты. Тяните до самой последней секунды. Петра, прикрой их как сможешь.
Командиры флотилий, в том числе Боб, продублировали приказ Эндера своим подразделениям. Больше делать было нечего. Сиди и наблюдай. Каждый корабль теперь действовал самостоятельно.
Только теперь противник осознал, что же происходит в действительности, и кинулся уничтожать камнем падающие вниз корабли землян. Эсминец за эсминцем гибли под залпами быстроходных кораблей жукеров. Лишь нескольким удалось достигнуть атмосферы планеты.
«Держитесь, – думал Боб. – Держитесь, пока можете».
Корабли, которые вошли в атмосферу планеты первыми, видели, как сгорают в ней выпущенные снаряды «Доктора», а потом загорелись сами. За ними сгорели и несколько эсминцев, даже не применивших оружия.
Остались только два эсминца. Один из них был из флотилии Боба.
– Не запускай его! – крикнул Боб в микрофон. – Пусть сработает прямо внутри корабля! И да благословит вас Бог!
Боб так и не узнал, какой эсминец – его эскадры или другой – исполнил приказ. Он видел только, как оба корабля исчезли с дисплея, так и не выстрелив. А затем поверхность планеты вздулась пузырем. Взметнулся гигантский язык пламени, похожий на извержение вулкана, слизнув с неба последние оставшиеся неповрежденными корабли землян. Это были корабли Петры, и люди на них – если еще были живы – могли видеть приближающуюся к ним смерть. Или победу, что было одно и то же.
Имитатор демонстрировал чудовищную картину: взорвавшаяся планета перемалывала бесчисленные флотилии жукеров, поглощая их в цепной реакции. Но еще задолго до того, как сгорел последний корабль жукеров, их маневрирование прекратилось. Флотилии противника были уничтожены и просто дрейфовали, подобно кораблям жукеров на видеозаписях эпохи Второго вторжения. Их королева-матка погибла на самой планете. Гибель остальных судов – чистая формальность. Все жукеры умерли гораздо раньше вместе со своей королевой.
Боб появился в туннеле и увидел, что остальные ребята уже собрались там и живо обсуждают эффект взрыва планеты. Спор шел вокруг вопроса о том, может ли подобная вещь произойти в реальной жизни.
– Да, – сказал Боб. – Такое вполне возможно.
– Да ты-то откуда знаешь? – расхохотался Муха Моло.
– Конечно знаю, – ответил Боб. – Это уже случилось на самом деле.
Они уставились на Боба, ничего не понимая.
– Когда случилось? Я ничего такого не слыхал. Где могли применить такое оружие? На какой планете? А, знаю… на Нептуне, конечно.
– Это произошло только что, – сказал Боб. – На родной планете жукеров. Мы ее только что взорвали. И все жукеры погибли.
Только теперь ребята поняли, что Боб вовсе не шутит. Последовали яростные возражения. Пришлось объяснить им кое-что о связи, работающей на скорости больше скорости света. Они все еще не верили.
Тут в разговор вмешался новый голос:
– Такая связь называется «ансибль».
Все подняли глаза и увидели полковника Граффа, который стоял в туннеле в нескольких шагах от них.
Неужели Боб прав? Неужели битва была настоящая?
– Все было настоящим, – сказал Боб. – Все так называемые тесты были настоящими битвами. И настоящими победами. Верно ведь, полковник Графф? Мы все время воевали с реальным противником.
