– Погоди, – прервал его Кремер. – Речь пока даже не о медицине. Но ты же слышал: у них СЖО может не хватить. И зачем тогда мы сюда летели? Можно ведь без посадки сбросить им новые элементы для обогатителей. И сбросим дополнительное снаряжение. Этого добра у нас в избытке… Тогда они гарантировано переживут бурю. И вообще столько, сколько потребуется…
– И куда это сброшенное добро грохнется? В бухту Тикси? На дрова? Или марсианским зайцам на угощение? Ты представляешь, что такое здешняя песчаная буря? Меня ветром снесет знаешь на какие кулички? И что там двое раненых будут искать в ураган? Там и здоровых-то сразу похоронит! Они просто наружу выбраться не смогут…
Витька кивнул.
– Вполне представляю… Но это значит, что вместе с грузом нужно будет сбросить кого-то из наших. Пару человек. Андроиды более живучи, чем люди. Кроме того, у нас есть встроенная система ориентации, позволяющая передвигаться хоть с закрытыми глазами… Если передвигаться ползком, используя крючья…
– Ни хрена себе идея! – восхищенно перебил его Тимур.
Витька подозрительно покосился на пилота.
– А в чем дело?
– Да они даже до земли не долетят – сдует их просто к собачьей маме! Так, что никаких концов потом не найти будет. Это я тебе гарантирую! Ты каким местом думал, Спиноза?
– Упс… – сказал Кремер.
Немного помолчал, затем снова заговорил:
– Виноват, признаюсь – протупил! Но тогда придется пожертвовать "Кузнечиком". Как ты и говоришь – воткнуться там на повышенной скорости. Жизнь экипажа "Пегаса" для нас важнее. Те, кто будут на "Кузнечике" уцелеют в любом случае – хотя бы в виде носителей. Их заберет потом основная партия, когда буря закончится.
– А на чем основная-то партия тогда прибудет? – спросил удивленно Мальцев.
– На самолетах.
– На каких самолетах?!
Кремер посмотрел на него.
– Матчасть надо было лучше учить. Эскулап… У нас в программах завода есть заготовки самолетов для полетов в марсианской атмосфере. Давно известная штука. Кстати, на "Пегасе" как раз имеется такая – собственно, наши на его основе разработаны, только грузоподъемностью побольше. Для планетологов, чтоб по Марсу пешком не ходить… Это, конечно, будет дольше и возни при таком способе выйдет порядочно, но вас к "Пегасу" мы доставим. В несколько рейсов.
– Ну это будет цирк с конями… – проворчал Саитгиреев. Непонятно с каким выражением.
Витька пожал плечами.
– Раз уж мы тут начали импровизированные танцы на канате устраивать – куда деваться? Да и вариант еще вполне приемлемый… Ты, главное, недалеко от "Пегаса" воткнись – чтоб добраться было можно. Остальное – дело техники… Вон, Димка: с бомбой в космос выпрыгнул – и ничего, живой!
– Ну так он андроидом-то дистанционно управлял!
– Так и мы сейчас не в космосе!
Тимур вздохнул.
– Что ж делать, – сказал он, разведя руками. – Если партия сказала надо – комсомол будет это есть…
– Вот и хорошо, – кивнул Витька. – Но это, конечно, на самый крайний случай… Если буря затянется на слишком долгий срок. А так, значит, ждем. И надеемся. И молимся всем богам, каких знаем. Поскольку ничего больше не остается. Вот, такое вот постановление, господа присяжные заседатели…
После этого оптимистического финала все начали выбираться из-за стола, направляясь по каютам.
Вадим не был исключением. Только проталкиваться он стал в противоположный конец кают-компании. Туда, где слышал Юлю. Конечно, после нудного орудования киркой хотелось отдохнуть. Но случая поговорить упускать не стоило. Поскольку у Вадима чем дальше, тем больше создавалось впечатление, что Юля от него прячется. По крайней мере, они с ней ни разу не столкнулись случайно в коридорах станции. Хотя сделать это было весьма затруднительно. В связи с чем не выспавшаяся из-за некстати подвернувшейся бомбы совесть никак не желала успокаиваться. И догрызла Вадима уже до состояния, в котором он готов был признать себя форменной скотиной. Хотя вины за собой по-прежнему не чувствовал. Такой вот парадокс…
Конечно, можно было банально позвонить. Никакой проблемы со сменой номера из-за перехода из одной части экспедиции в другую, не существовало. Нужный абонент находился в случае чего обычным поиском по сети.
Но…
Вадим слишком хорошо относился к Юле, чтобы позволить себе объясняться с ней через экран. Тем более после того, как она сама решилась подойти к нему в Санатории. А ей, пожалуй, было потруднее, чем Лунину. Но, тем не менее, она смогла это сделать…
Вадим, собственно, и сам толком не знал, что он собирается говорить. Что-нибудь. Лишь бы Юля его не прогнала и в результате успокоилась. В конце концов, можно и просто извиниться – для того, чтобы прекратить нелепую ситуацию. Но до сих пор ему не представилась такая возможность. Хотя нельзя сказать, что он не пытался… Ну, по крайней мере, не сидел сиднем у себя в каюте, а старался проводить в коридорах станции достаточно свободного времени, чтобы встреча состоялась.
Но пока ему не везло.
Сегодня возник буквально первый реальный шанс, от которого Вадим не стал уклоняться.
Однако реализовать возникшее намерение не получилось и в этот раз. Когда Лунин, раздвигая удивленных сотрапезников, проплыл над столом в противоположный конец кают-компании – Юли там уже не оказалось. И куда она делась – никто не мог сказать. То есть ясно было, конечно, что она покинула помещение через имеющийся и с этой стороны выход. Но куда она направилась? Из венчающего коридор переходника другие "трубы" шли в пяти направлениях. И угадать правильное не представлялось никакой возможности.
Повисев, тем не менее, с минуту в тягостном раздумье на предмет того, чтобы всерьез отправиться в погоню, Вадим все же, скрепя сердце, отказался от этой идеи. Развернулся и поплыл к себе в каюту…
Но попасть туда Вадиму и с этой попытки не удалось.
В коридоре его неожиданно перехватила Пирогова, вынырнувшая из секции, ведущей на нижний технический уровень.
– Дима, – сказала она. – Можно с тобой поговорить?
Лунина такое предложение не обрадовало. Но и причин отказывать не имелось никаких.
– Можно, – сказал он.
– Только давай не здесь… Плыви за мной!
Екатерина нырнула обратно в "трубу", по причине редкой посещаемости совершенно пустую. Вадим последовал за ней, недоуменно гадая, о чем может быть разговор. Вроде бы у Пироговой не имелось к нему никаких особо тайных дел.
Они пролетели насквозь весь переходник и вплыли в оранжерейный отсек, залитый солнечным светом. Со всех сторон громоздились стойки конвейеров с созревающей растительностью. Пахло прелой влажной землей – специфическим огородным запахом. Здесь тоже никого не было.
