Они пролетели насквозь весь переходник и вплыли в оранжерейный отсек, залитый солнечным светом. Со всех сторон громоздились стойки конвейеров с созревающей растительностью. Пахло прелой влажной землей – специфическим огородным запахом. Здесь тоже никого не было.
Пирогова остановилась и развернулась в его сторону.
– Ну-ка… – сказала она. – Скажи мне, чего у вас с Юлей произошло?…
Лунину захотелось подпрыгнуть. Или провалиться сквозь землю. Хотя и то и то было затруднительно сделать в данной ситуации – из-за отсутствия этой самой земли под ногами. Разве что телепортироваться в аварийном порядке. Однако столь кардинальное действие было равнозначно в нынешних условиях всеобщей перезагрузке. Лунин не решился.
– Какого черта? – сказал он вместо этого. – Кому какое дело? Катька, чего тебе надо?
– Чтобы ты придуриваться перестал! – сообщила Пирогова.
– Я придуриваюсь?!
– А то нет! Ты ведешь себя так, словно мы все еще на Земле и все еще в прежней жизни. Хотя знаешь, что это не так. И как прикажешь нам это называть?
Лунину показалось, что он ослышался.
– Кому это – "нам"? – зловеще поинтересовался он.
– Совету Горя и Радости.
– Кому?… – Лунин вспомнил давнишний уже разговор с Кремером по дороге из хронопогреба. Получалось, что Витька не врал тогда?
– Женщинам экспедиции в данном случае. Думаешь, нас устраивает в такой маленькой группе подобная ситуация?
– Какая ситуация?
– А ты не допускаешь, что происходящее может отразиться на ваших действиях? Юля – наблюдающий врач. Ты – главный механик по андроидам. От вас обоих зависит жизнь людей… Что вы можете натворить по случайной рассеянности?
– Да не беспокойся, ничего не натворим! Уж во всяком случая – я…
– А на Юлю тебе, выходит, наплевать?
– Нет, не наплевать! – сказал Лунин сердито.
– Тогда почему ты от нее бегаешь?
– Я не бегаю! – возмутился Вадим.
– Неправда! – возразила Пирогова. – Бегаешь! Все видели, как ты в Санатории от нее удирал! А теперь она от тебя прячется… Что у вас произошло?
– Да ничего не произошло! – заявил Вадим решительно. – А из Санатория меня по тревоге вызвали! И какой еще такой "совет горя и радости"? О чем ты?
Пирогова одарила его очень выразительным взглядом.
– И что только Юлька нашла в таком тупом чурбане как ты? -проворчала она. – Адаптацию ты, конечно, не прошел – но хоть что-то об устройстве нашей нынешней жизни должен был узнать? Ты, по крайней мере, в курсе, что Совет Горя и Радости занимается всей социально-бытовой сферой в Новой Утопии?
– Ну… – сказал Лунин, чтобы хоть что-то сказать. – И что?…
– Почему она из спасательной группы на базу перешла?
Вадим втянул сквозь зубы побольше воздуха. Потом ответил:
– Это вы лучше у нее спросите.
– Спрашивали, – сказала Пирогова. И замолчала.
Вадим тоже висел молча. Решив ни за что не открывать рот первым.
Это ему успешно удалось.
– Ты понимаешь, что на Земле мы запросто вас обоих могли бы за такое засунуть в хронопогреб? – спросила Екатерина.
– Зачем?… – от неожиданности Вадим даже моргнул.
– Чтобы вы там отношения выясняли! Во избежание неприятностей для окружающих.
Вадим взглянул на нее внимательней. Пирогова смотрела на него выжидающе и очень серьезно. Похоже было, что она не шутит. Но гораздо хуже было то, что Вадим напрочь не понимал смысл и подоплеку данного разговора. Абсолютно. Тем более сейчас.
– Катька, – сказал он, отчаявшись прийти к какому-то выводу. – Чего этому вашему совету от меня надо?
Ответ оказался для него совсем уж непредвиденным.
– Дурак упрямый!… – сверкнув глазами, сообщила Екатерина.
Развернулась и скрылась в "трубе" переходника.
Вадим остался в полном одиночестве, ошарашено раскрыв рот и пытаясь сообразить, что же все это могло означать. Но так и не понял. Осталось только пожать плечами.
– Все бабы дуры! – в сердцах пожаловался он окружающим конвейерам с созревающей зеленью. Ответом ему, понятное дело, было молчание.
Ураган над Сидонией затягивался.
На борту "Кузнечика" все чувствовали себя точно на иголках – регулярно кто-нибудь запрашивал погоду в районе Сфинкса. Для того только, чтобы получить неизменное "Без перемен". В марсианской небесной канцелярии словно что-то заело. Видимо по закону подлости, раз уж пошла полоса невезения, так на мелочи она не разменивалась.
Заниматься делами было решительно невозможно.
Лунин пробовал разобраться с общественной структурой Новой Утопии, но прочитанное не шло ему в голову.
Впрочем, государственное устройство искусственной реальности могло вогнать в оторопь и само по себе…
Хотя бы потому, что по мере ознакомления с ним читающий довольно быстро понимал, что представляющийся раем рукотворный мир находится в состоянии тотальной войны на выживание с породившей его земной реальностью. Причин такому без преувеличения неожиданному факту было две: во-первых – абсолютная зависимость копий в материальном плане от обслуживающих их людей, а во-вторых – полное непонимание этими самыми людьми вопроса с чем же они имеют дело… Поскольку за прошедшее с момента создания вакуумного копирования время практически ни до кого в Большом Мире не дошло, что копии не являются компьютерными программами. В принципе их в любой момент могли уничтожить, просто закрыв финансирование. А уж разбить носитель обыкновенным молотком было ничуть не сложнее, чем тот же "винчестер".
По этой причине едва ли не все поголовно население Новой Утопии было занято в борьбе за существование.
И по отношению к Внешнему Миру организационная структура мира виртуального была проработана очень четко. На манер военной: центральный штаб, штабы направлений – около сотни – многочисленные подразделения и службы постоянно принимающие, обрабатывающие и решающие приходящие извне запросы и сами производящие множество действий снаружи, охватывавших своим размахом весь земной шар и даже Приземелье. Этим занимался виденный Луниным Центр Управления Внешними Операциями – весьма впечатляющее зрелище… Да оно и понятно: при невозможности действовать в материальном мире напрямую возникала масса проблем и сложностей, которые требовалось ежечасно разрешать. Лунин и сам в этом убедился, не прожив в новом качестве и трех дней – когда его привлекли к операции по поискам пропавшего конвертера.
Но кроме того, помимо Внешнего существовал еще и мир внутренний…
И здесь дело обстояло ничуть не лучше.
Или же лучше, но ненамного…
Или же куда хуже, чем могло бы показаться на первый взгляд…
