Полубой обернулся. Константин Бергер в отлично сшитом светлом костюме, улыбаясь, шел к ним от дверей.
— Костя, что за дела?
— Здравствуй, Касьян, — Бергер, будто после долгой разлуки, обнял Полубоя, — ты про заказ? Все нормально. Просто ожидается несколько больше народа, чем ты хотел. Люди все достойные, серьезные, никто не перепьется и морды бить не будет.
На лице Мефодия Потаповича появилось задумчивое выражение.
— Ну ладно, — согласился Полубой, — посмотрим, что там за гости придут проводить меня на пенсию.
Видно, Бергер услышал в его голосе досаду или раздражение, поскольку взял его под руку и повел к столу.
— Касьян, кореш мой ненаглядный, ну что она тебе, эта армия? Свет клином на ней сошелся?
— Всю жизнь лямку тянул, — проворчал Полубой, — куда я теперь? Кому нужен?
— Нужен, нужен, — Бергер похлопал его по плечу. — Молодой интересный мужик, дворянство потомственное опять таки…
— Дворянство-то я на флоте заработал. — Полубой вдруг обратил внимание на стол: — Э-э… это что? Я столько икры заказал? Эй, Мефодий… как тебя, ну-ка…
— Я заказал, — остановил его Бергер, — лучший друг в отставку выходит. И вообще, ты сегодня должен сидеть во главе стола и слушать, как тебя будут нахваливать. Понял?
— Понял. Давай водки выпьем, пока никого нет. Что-то мне не по себе.
Бергер посмотрел на друга, взял ближайшую бутылку «Династии», откупорил и, придвинув бокалы для шампанского, наполнил доверху.
— Давай, Касьян. За тебя!
Полубой удивленно приподнял бровь, однако бокал взял. Они чокнулись и почти синхронно — Полубой все-таки опередил Бергера — выпили водку.
Бергер закурил, Касьян повел усом.
— Первый раз вижу, что ты так пьешь.
— Боюсь, что сегодня мне больше выпивать не придется, — пояснил Бергер, — потому сразу свою дозу и принял. О, вот и первые гости. Твои ребята?
Касьян оглянулся. От дверей к ним направлялись офицеры — три морских пехотинца и два флотских. Андрей Старгородский нес в руках продолговатый футляр, обтянутый алым бархатом. Офицеры были в парадной форме, и Касьяну стало неудобно, что он пришел в гражданском — светло-серых брюках и тенниске.
Бергер отступил в сторону, офицеры выстроились напротив Полубоя. Старгородский вышел вперед, держа алый футляр на вытянутых руках.
— Господин майор… — начал он.
— В отставке, — поправил его Касьян.
— Господин майор, — повторил Старгородский, — от лица боевых товарищей по бригаде морской пехоты и пятой эскадры позвольте вам вручить наш скромный подарок. Я думаю, он вам еще пригодится и послужит верой и правдой!
Старгородский открыл футляр и картинно преподнес его Полубою. Касьян опустил глаза. В футляре, в фигурном гнезде синего шелка лежала дага. Витая позолоченная рукоять так и приглашала обхватить ее ладонью, почувствовать приятную тяжесть оружия, клинок отражал свет так, что глаза резало, но главное — кромка лезвия была покрыта матовым напылением. Полубой взял дагу двумя руками, поднес к глазам. Да, по кромке шло келимитовое напыление. Касьян поднял глаза на офицеров, ожидавших, что он скажет.
— Господа… эх… ну ребята, ну уважили!
Полубой облапил Старгородского, бухнул его по спине, затем пожал руки офицерам.
— Ну мужики… думаете, пригодится еще?
— Уверен, — безапелляционно заявил Старгородский.
— Тогда прошу к столу.
Пока офицеры рассаживались, Бергер отвел Полубоя в сторонку.
— Ты особо на водочку не налегай.
— Чего так? Или не праздник? — горько пошутил Касьян.
— Успеешь еще набраться.
Полубой пожал плечами и сел во главе стола.
Старгородский, получивший звание старшего лейтенанта досрочно, как спасший капитана корабля, предложил наполнить рюмки, поскольку хочет сказать тост. Долго просить не пришлось, однако, когда он поднялся с места и, повернувшись к Полубою, собрался говорить, слова застряли у него в глотке. Полубой, поставив рюмку, вышел из-за стола.
По залу, сопровождаемый суетящимся Мефодием, шествовал контр-адмирал Белевич в полной парадной форме.
Старгородский захлопнул рот, офицеры замолчали. Бергер поднялся навстречу адмиралу.
— Ваше превосходительство… — начал Полубой.
— Давайте без чинов и званий, — сказал Белевич, — просто — Борис Самойлович. Здравствуйте, Касьян Матвеевич. — Адмирал протянул маленькую крепкую ладонь. — Не самый лучший повод свести более тесное знакомство, однако и не прийти я не мог.
— Прошу, присаживайтесь, — Полубой отодвинул стул.
— Приветствую вас, господа офицеры, — сказал Белевич, по-хозяйски располагаясь за столом, — ну а мне кто-нибудь водки предложит?
Полубой покосился на Бергера и тайком показал ему кулак — мол, предупреждать надо о таких гостях.
Гости, однако, только собирались. Не успел Старгородский сказать тост, скомканный из-за присутствия за столом контр-адмирала, как Полубой, слушавший тост стоя, поставил рюмку на стол — в дверях ресторана появилась высокая фигура контр-адмирала Арбачакова, командира пятой ударной эскадры в сопровождении начальника штаба капитана первого ранга Никитенко.
— Позвольте приветствовать, Касьян Матвеевич, — скрипуче сказал Арбачаков, скользнув взглядом по офицерам, — думаю, выражу общее мнение, если скажу, что ваша отставка — удивительно непродуманное и несвоевременное решение.
— Присоединяюсь, — прогудел Никитенко.
— Благодарю, господа, — Полубой четко наклонил голову и даже попытался щелкнуть каблуками, что получилось не вполне — все-таки плетеные вельветовые туфли, не то что сапоги. — Присаживайтесь.
Бергер, сидевший поначалу с краю офицерской компании, отодвигался все дальше, уступая место новоприбывшим.
Подали холодные закуски: телячий язык с зеленым горошком, заливное из судака, холодец. Разговоры за столом велись вполголоса и темы были вполне пристойные — предстоящие маневры флота, премьера новой оперы в императорском театре. Офицеры держались несколько скованно, просьбы передать соль или горчицу сопровождались преувеличенно вежливым обращением.
Белевич с Арбачаковым негромко обсуждали действия эскадры республики Таир — единственного государства, которое безоговорочно поддержало русский флот в деле при Акмоне.
Полубой сидел как на иголках, взглядом пытаясь спросить у Бергера, все ли сюрпризы закончились, но Константин Карлович только загадочно улыбался.
После третьей рюмки обстановка несколько разрядилась. Пример подал Белевич, расстегнувший две верхние пуговицы мундира и рассказавший бородатый анекдот о вестовом и адмиральской жене. Все вежливо посмеялись, и у каждого вдруг оказались в запасе свежие анекдоты и занимательные истории. Полубой, успокоившийся было, пропустил появление еще нескольких гостей.
