Через пятнадцать минут после отправления к ним спустился Микки с картонной коробкой и термосом.
— Кафетерий закрыт, — объяснил он. — Но мы захватили кое-что с собой, чтоб подкрепиться. — Он вытащил из коробки пирожки и три пластмассовые чашки.
— Благослови вас Господь, — сказала женщина, усаживаясь на скамью из стекловолокна. Ян взял два пирожка, Рубен тоже долго не раздумывал. Микки разлил по чашкам дымящийся кофе.
— Донован сказал, что никто из вас не знает, куда плыть, — проговорил он, закрывая термос.
Рубен покачал головой и стряхнул сахарную пудру с пирожка в кофе.
— Что же нам делать, если ничего, кроме воды, мы так и не увидим? Утопить вас?
— Мы обязательно что-нибудь да увидим, — заявила женщина.
— Не сомневаюсь. Просто мне противно смотреть на то, что происходит. Все летит к черту. Хорошо еще, что сезон не начался — нет туристов. Президент совсем сбрендил, да и весь мир тоже.
— Вы Подневольный? — спросил Ян.
Микки покачал головой.
— Нет, слава Богу. А Донован — тот влип. Он рассказал мне все и показал паука. Эта чертова штуковина не укусила меня. Кому я нужен? Я хотел позвонить в газету, но кто бы мне поверил? Кого сейчас волнует хоть что-нибудь? Мы с Донованом плаваем по озерам уже тридцать лет. Сначала рыбачили, потом возили веселые компании — то есть туристов. Это я придумал имя для корабля. Хотелось пошутить.
Никто не засмеялся, и потому он прочистил горло и продолжал:
— Я объясняю экскурсантам: «Обломки Эдмунда Фицджеральда». Помните эту песню? О затонувшем танкере. Огромная волна сломала киль, и судно ушло под воду. Но зачем я рассказываю это им? Бездельники, они ничего не знают об озерах. Называют их лужами. Но на самом деле это не озера, а океаны. Океаны, окруженные сушей. Там, на дне, могут скрываться целые города, все, что угодно… — Он замолчал, чтобы добиться большего эффекта, и поднял тонкую бровь. — Так я думал и думаю. Хотя к чему вам знать мои мысли? Я просто принимаю то, что случилось с вами и с Донованом. Если чертов паук не кусает меня, я все равно помогу: Донован — мой партнер. Но я ведь имею право ругать его и все такое.
Он подхватил опустевшую коробку и термос и ушел, передергивая плечами. Женщина аккуратно съела пирожок. Она сидела, облокотившись на спинку скамьи, и глядела ему вслед.
— Ну так что же вы оба делали? — спросила она неожиданно дружелюбно и фамильярно.
Ян подсел к ней поближе и поставил чашку на согнутое колено, чтобы не пролить кофе.
— Я грабил библиотеки в Кливленде, — сказал он. — А вы?
— В кейс-Уэстерне, — ответила негритянка. — Я и со мной еще шестеро. Двое ввезли тележку в центр по сбору данных библиотеки и взяли все, что можно.
— А я посылал пленки из Библиотеки Конгресса одному парню в Вирджинию, — сказал Рубен. — И еще кое-что. Я завербовал Тревора Хикса! — Ни Ян, ни женщина не знали, о ком говорит Рубен. — А вы встречали кого-нибудь… Не боссов, а ниже… То есть, людей, голоса которых мы слышали?
— Встречала, — сообщила женщина. — Мой муж — один из них. Мы жили врозь, собирались развестись, а потом оказалось, что оба мы Подневольные. Пришлось работать вместе с ним, выполнять его приказы. Так продолжалось два месяца. Он служит в государственном департаменте.
Кливленд оставался далеко на юге и вскоре пропал из виду. Вокруг не было ничего, кроме тумана, местами покрытого льдом, и быстро рассеивающегося тумана. Корабль плыл уже около часа.
— Как вы думаете, есть ли кто-нибудь, владеющий полной информацией? — спросил Ян. — Какой-нибудь человек?
— Если и есть, я таких не встречал, — ответил Рубен.
— Мой муж отдает приказы, но он не в курсе.
Ян слизал крошки и пудру с пальцев.
— Надеюсь, здесь можно умыться, — заметил он и вышел.
Мотор корабля шумел так, словно в трюме сидел великан и полоскал горло. Началась качка, и Рубена затошнило. Я пожалею, что съел пирожок, подумал он.
— Ну вот! — крикнул Донован из рулевой рубки. — Нам положено приплыть именно на это место. Кто-нибудь получил сигнал?
— Я — нет, — сказала женщина, вставая и отряхивая крошки с пальто.
— Боже! — отчаянно завопил громкоговоритель голосом Донована.
Корабль сделал несколько кругов, и вдруг Ян выкрикнул:
— Оно вылезает!
Мальчик стоял на верхней палубе, перегнувшись через перила. Рукой он указывал на восток. Рубен и негритянка побежали на нос корабля и посмотрели в ту сторону. Огромная глыба размерами и формой напоминающая трейлер, вырастала из воды. Лоцман дал полный газ и подплыл ближе к таинственному предмету.
— Что это? — спросил Ян. — Подводная лодка?
— Не знаю, — ответил Рубен, чуть не рассмеявшись. Он был возбужден и более испуган, чем когда-либо. Лицо женщины оставалось бесстрастным, но широко раскрытые глаза и остекленевший взгляд говорили сами за себя.
Теперь только несколько ярдов отделяли корабль от серой махины. Волны, выбегавшие из-под носа, ударялись о глыбу.
В гладкой стене громадины на уровне корабельного фальшборта зияло отверстие, над ним темнела откинутая квадратная крышка люка высотой в рост человека.
— Лифт, — объяснила женщина. — Нет, лестница. Надо спуститься внутрь. Ты, я и он. — Она показала на Рубена и Яна. — Больше никто.
— Знаю, — сказал Рубен.
По крайней мере, оно не трясется.
Донован стоял возле сходней и, когда лоцман подвел корабль как можно ближе к глыбе, толкнул их вперед. Микки приладил к сходням еще один трап, покороче первого, и перебросил его к отверстию. Теперь можно спокойно переходить. Первой на трап ступила женщина, горящая от нетерпения, подгоняемая ветром. Она крепко держалась за поручень, закрепленный только с одной стороны. За ней — Рубен и наконец Ян.
Она уже спускалась по винтовой лестнице внутрь глыбы, когда Рубен сошел с трапа и остановился у люка. Он всматривался вниз. Мальчик встал позади него.
— Оно? — спросил Ян.
— Оно!
— Тогда лучше пойдем.
Они последовали за негритянкой. Тихонько жужжа, крышка захлопнулась за ними.
Пол накренился, сквозь щели между панелями и кафелем проникал дым, пространство заполнилось паром и каменной крошкой; стены рушились. Он почувствовал, что поднимается вверх, и закричал…
Сидя на кровати, Артур с недоумением рассматривал незнакомую комнату. Марти стоял на четвереньках на соседней кровати и истерично рыдал.
Франсин обняла Артура.
— Ничего не случилось, — уговаривала она. — Ничего страшного. — Она уложила мужа и выскользнула из-под одеяла, чтобы успокоить сына. — Папе приснился страшный сон, — объяснила Франсин. — Он в порядке.
