Пушкарев крякнул и сосредоточенно принялся смахивать невидимые соринки с полированного пластика стола. Грег смягчил впечатление, произведенное его словами:
— Вы же знаете, что меня за этим сюда и прислали. Так что я просто обязан был выполнить свои служебные обязанности, проинформировать Землю.
— А где, кстати, Сванидзе? Что с ним будет? — полюбопытствовала, отчасти искренне, Дженни.
— Лежит у Грега в мастерской, — подал голос Майк. — Мы его станнером обездвижили, так что ничего он больше не натворит. Грег говорит, что его будут лечить. На Земле.
— Самый лучший курс лечения — поместить в шлюзовую камеру и врубить продувку! — буркнул Виктор. Хотя руку ему уже вправили, видимо, она еще болела. Во всяком случае, она была у него на перевязи, и он старался ее не беспокоить.
— Давайте вернемся к нашим делам, — сказал Грег. — Дежурство в шлюзовых камерах, на энергостанции, на пульте управления… Вы дежурных сами назначили?
— Сам. Этим вашим приборчиком людей проверял, хоть и давно их знаю, — буркнул Пушкарев.
— Этого недостаточно. Добавим к дежурным своих людей. Эл, Вик, Майк, слышите? Держите станнеры и глядите там в оба. Примите стимуляторы, чтобы не уснуть. Дженни, проследи. И сама прими, а то спишь на ходу, смотреть противно.
— Не смотри! — огрызнулась Дженни.
— Ух ты! — Эл разглядывал станнеры. — Откуда? Это же Z-станнеры!
— Все оттуда же, — отозвался Грег, — из запасов нашего друга Сванидзе. Дженни, возьми-ка тоже станнер. На совещании будешь следить, как бы чего не вышло. Думаю, до рукопашной дело не дойдет, но все же держи ушки на макушке.
— А попадешь? — неожиданно с любопытством спросил Пушкарев. Он даже брюзжать забыл.
— У нее там такие заклятые друзья есть — в темноте, с завязанными глазами не промахнется! — захохотал Майк.
Дженни покраснела.
— Ну ладно, — оборвал разговоры Грег. — Пора начинать. И не забывайте, как договорились, трансляцию заседания Совета включить. И чтобы все присутствующие об этом знали,
— Э-э-э… минутку… — нерешительно сказал Пушкарев. — Дело прошлое — вы мне доверились, и оказались правы. Я-то знал, что я не зомбирован, а вам пришлось рискнуть… Словом, мне непонятно, почему он меня не превратил в «оборотня»? Ведь, судя по всем данным, остальные руководители все поголовно подверглись зомбированию!
Грег смущенно глянул на него:
— Я могу только Предполагать… Возможно, он хотел иметь перед собой контрольный экземпляр…
Бесцеремонный Элмер захохотал:
— Он перепутал — думал, что вас давно уже прооперировал!
Пушкарев глянул на него исподлобья и надулся.
— Удивительно, что все мирно обошлось. Я почему-то ожидала заварушки. — Дженни набирала в горсть песок и струйкой давала ему стечь на землю. Она старалась попасть на верхушку образовавшейся кучки. Грег лениво следил за ней, словно ожидал, что угол откоса кучки изменится, но угол оставался прежним, хотя кучка росла.
— Это тебе пострелять охота было, вот ты й ожидала, — кровожадным голосом сказал Элмер. Дженни резко откинулась на бок, пытаясь дотянуться и ударить Эла по лбу. Он отклонился, и она промахнулась.
Они лежали на пляже, как когда-то, перед началом событий. Хотя с тех пор прошло меньше месяца, у Грега было ощущение, что происходило это давным-давно. Здесь ничего не изменилось, правда, дорогу проложили до самого озера, так что теперь не приходилось тащиться пешком, да народу стало побольше.
— А все же, — опять вернулась к той же теме Дженни, — как-то все… спокойно, буднично происходило…
— Так ведь они же не дураки. Очень даже не дураки. Они прекрасно знают, когда нужно признать себя проигравшими, — отозвался Грег. — Я ведь не напрасно настаивал на трансляции заседания Совета. Они моментально все просчитали. И можешь быть уверена, если бы у них оставался хоть малейший шанс все сделать втихую, они бы им воспользовались!
— Вот тогда бы ты постреляла! — встрял Элмер. Дженни опять попыталась ударить его и опять промахнулась. Прогнувшееся тело ее замерло на секунду, затем вернулось в прежнее положение — тоже на секунду. Дженни легко, одним движением, встала. «Словно кинопленка — серия отдельных кадров-поз, и она из одной в другую переливается, не задерживаясь надолго», — подумал Грег.
В руке Дженни, неизвестно откуда, появилось зеркальце. Она одним глазом внимательно осмотрела свое лицо и удрученно воскликнула:
— Ну все не как у людей! Чем больше нервничаю, тем морда шире становится! Ну хоть бы раз от волнений похудеть!
— Так есть меньше надо, — ехидно подсказал Эл.
— У меня же аппетит от нервов, — виновато сказала Дженни. — Все от расстройства теряют аппетит, а я умираю — есть хочу!
Грег перевернулся на спину и закурил, глядя в скрытый световой завесой свод гигантской пещеры. Если слегка прищуриться, можно было себе представить, что лежишь на обычном земном пляже в жаркий безветренный летний день. Грег слегка улыбался, слушая шутливую перебранку Эла и Дженни. А Дженни, похоже, всерьез расстроилась, непонятно только из-за чего. Не из-за того же, что набрала вес… Грег, кстати, этого не заметил.
Дженни еще раз внимательно оглядела себя в зеркальце и огорченно опустила руки. Взгляд ее упал на Грега, и она обрадованно, оттого что нашла наконец-то, на кого вылить накопившееся раздражение, вспылила:
— И нечего ухмыляться! Тебе смешно, а мне не до смеха! — Она бросила в Грега зажатым в руке зеркалом и побежала к воде.
Грег ленивым движением, словно нехотя, поймал зеркальце, когда оно уже было около его лица. Затем он сел и, бережно положив зеркало на подстилку рядом с сумочкой Дженни, принялся разглядывать водную гладь, и Дженни, ровным кролем удаляющуюся от берега, и Элмера, бултыхающегося на мелководье. На душе у него было тоскливо, и не покидало томительное ощущение, словно что-то осталось недоделанным.
На Япете было тихо, спокойно и как-то… захолустно, что ли…
Планетарный челнок открыл грузовые люки, пилот челнока быстро облачился в скафандр и стоял, поджидая Беккера, у тамбура шлюза. Беккер ничего не сказал, но пилот счел необходимым пояснить:
— Отбивные у них здесь… м-м-м… Кто у них кухню программирует, хотел бы я знать?
Беккер знал, вернее, знал, что никто не программирует, просто напрямую управляют. Вручную. Ведь здесь это не в тягость, а наоборот, в радость, поскольку, кроме редких гостей, кормить тут некого, исключая мелкую живность — белочек, громадного кота и старого хитрого ворона. Ворон неплохо умел разговаривать, но постоянно делал вид, что скрывает это — ему нравилось, что его уговаривают. Почему-то именно такое отношение к ручным животным было характерно для коллективов Станций на чужих планетах, экипажей космических кораблей и прочая — не просто потому, что они живые, как в данном случае.
