Трудно сказать, что мы еще можем сделать. Мы, конечно, связались с полицией, но распутать подобное дело оказалось им не под силу. И вообще на данный момент полиция занимается убийствами в Уайтчепеле - публика требует найти того, кто их совершает. Так что мы действуем, как и раньше: в одиночку. Профессор убежден, что так и должно быть. Он знает, что разговоры о реальности существования вампиров чаще подвергаются осмеянию.
Но, несмотря на весь опыт профессора, мы не продвинулись в решении этого дела: Элиот, Люси, ее ребенок - все исчезли, а вампиры разгуливают Бог знает где. Возможно, они таятся где-нибудь в зловещей тени - не только Шарлотта, но и таинственная безымянная "она". Остается только надеяться, что в наших расследованиях все же наступит прорыв, хотя я в этом сомневаюсь. Мне не хотелось бы заканчивать повествование на столь скорбной ноте, но поскольку я намеревался ничего не выдумывать, то я завершаю его, как и начал, описывая чистую правду. И засим откладываю перо свое в надежде, что придет день и у меня найдется повод вновь взять его в руки. Молю Бога о том, чтобы, когда это случится, я смог написать что-нибудь более радостное.
Письмо профессора Хури Джьоти Навалкара мистеру Брэму Стокеру
Блумсбери-сквер, 16
20 сентября 1888 г.
Уважаемый мистер Стокер!
Большое спасибо вам за те, что дали мне почитать ваше повествование. Надеюсь, оно точно во всех деталях. Если пожелаете и впредь заниматься вампирологией, могу порекомендовать вам написанную мной книгу "Мифы о вампирах в Индии и Румынии. Сравнительное исследование". Хотя я хвалю сам себя, это отличный труд. Однако будьте внимательны! Суть вампира не меняется, но понимание этой сути в различных культурах может варьироваться. Как британцу, вам может быть более знакома румынская разновидность, чем разновидность индийская. Могу предложить вашему вниманию главы о Трансильвании. Весьма любопытно.
Я тоже вспоминаю беседу, когда мы обсуждали ваше намерение переработать сие повествование в роман или пьесу. Очень любезно с вашей стороны, должен признаться, намерение взять меня за прообраз героя в этом произведении. Хотя, мистер Стокер, настоятельно прошу вас оставить в покое эту идею. Если вы сделаете меня героем романа, то я - голландец чертов. Изобретайте, мистер Стокер, всегда изобретайте. Иначе вам вообще не поверят.
Я сразу же сообщу вам, как узнаю что-либо новое. Что же до сведений о судьбе нашего дорогого друга, то надежды, увы, угасают с каждым днем.
Будьте осторожны, мистер Стокер.
Ваш коллега
Хури Джьоти Навалкар
Отчет, составленный инспектором-детективом Стивом Уайтом о событиях, свершившихся 30 сентября 1888 года
В течение пяти ночей мы вели наблюдение за определенным проулком сразу за Уайтчепель-роуд. Войти в него можно было лишь с той стороны, где в укрытии сидели два наших человека, так что все, кто входил в проулок, попадали под наблюдение наших людей. Когда я прибыл на место принять рапорт, была пронизывающе холодная ночь. Я уже уходил, но вдруг увидел, что из проулка появился человек. Я посторонился, пропуская его, и, когда он оказался под уличным фонарем, хорошо его рассмотрел.
В нем было около пяти футов десяти дюймов росту, одежда его была довольно поношена, хотя и из хорошего материала. Лицо - длинное и тонкое, ноздри - изящной формы, волосы черные как смоль. Цвет лица у него был несколько желтоватый, будто какое-то время он жил в тропиках. Однако более всего в нем поражал чрезвычайный блеск глаз. Они светились во тьме, словно два ярких светлячка. Плечи человек слегка сутулил, хотя он был довольно молод - лет тридцати трех, не более. С виду он походил на студента или на человека свободной профессии. Руки его были белы, как снег, пальцы - тонкие и сужающиеся к кончикам.
Когда человек прошел мимо, я почувствовал в нем что-то необычно зловещее и стал искать какой-нибудь предлог задержать его, но чем больше думал об этом, тем больше склонялся к заключению, что тем самым нарушу методы работы британской полиции. Единственным предлогом воспрепятствовать прохождению этого человека могла быть его связь с тем, кого мы разыскивали, а у меня не было явных причин связать его с убийствами. Правда, интуиция вроде подсказывала мне, что с этим человеком не все в порядке. Но, с другой стороны, если все в полиции будут действовать интуитивно, сразу участятся протесты против вмешательства в свободы граждан, а в то время полицию и так достаточно критиковали, так что рисковать было нежелательно.
В нескольких футах от меня человек споткнулся, и под этим предлогом я заговорил с ним. Он резко обернулся на звук моего голоса и угрюмо взглянул на меня, но сказал-таки "Доброй ночи!" и согласился со мной, что похолодало.
Голос его удивил меня - тихий, музыкальный, с легким оттенком меланхолии, голос культурного человека, никак не подходящий жалким трущобам Ист-Энда.
Когда он отошел, один из полицейских выглянул из дома, где прятался, и сделал несколько шагов по проулку.
- Эй, что это? - вдруг встревоженно крикнул он и подозвал меня.
В Ист-Энде мы привыкли к разному, но от увиденного у меня кровь заледенела в жилах. В тупике у стены лежал труп женщины, и в канаву из ее тела тек ручеек крови. Это было еще одно из этих ужасных убийств. Я вспомнил про встреченного мною человека и погнался за ним, но он пропал из виду в темном лабиринте убогих улочек Ист-Энда.
Телеграмма профессора Хури Джьоти Навалкара мистеру Брэму Стокеру
8 ноября
Приезжайте немедленно: "Замок Джека Строу", Хайгейт-Хилл. Срочно. Чрезвычайные события. Расскажу все при встрече.
Хури
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Письмо профессора Хури Джьоти Навалкара мистеру Брэму Стокеру
Калькутта, Махадэви, Клайв-стрит
31 октября 1897 г.
Дорогой мой Стокер!
Было приятно получить от вас весточку через столько лет. Благодарю за экземпляр "Дракулы", я читал его прошлой ночью. Чушь, конечно, но занимательно. Предсказываю, что ваш роман все переживет. Рынок на такое чтиво столь же вечен, как иьваш граф-вампир.
И именно предчувствуя то, что "Дракулу" будут читать через пятьдесят, а может, и через сто лет, посылаю вам пачку рукописей и только что вышедшую книгу "С винтовками в Радже". Прочтите их, и они дадут полный отчет об ужасных событиях, происшедших почти десять лет тому назад. Я намеревался сохранить эти бумаги, чтобы они могли послужить предупреждением тем, перед кем маячит подобная угроза, но само существование таких записей ставит под угрозу и тех, кто их хранит, поэтому меня очень беспокоит предание гласности того, что следует в то же время хранить в тайне.
Опубликование же вашего романа предоставляет нам возможное решение, ибо, хотя "Дракула" приукрашен мелодрамой и фантазией, в нем многое недалеко от истины. Надеюсь, что те, к кому обращены наши труды, бедные несчастные, которым угрожают живые мертвецы, найдут в вашем романе эхо опасностей, перед лицом которых они стоят, и, руководствуясь вашими записками, постараются узнать то, что вы уже знаете. Поэтому поступите так: передайте прилагаемый набор рукописей своим юристам, не рассказывайте никому, что эти документы существуют, но оставьте указания, чтобы тому, кто заявляет, что ему угрожают существа вроде вашего графа, и приводит доказательства, были показаны эти бумаги. Такая постановка дела вряд ли совершенна, но, думаю, иной альтернативы нет. Жизненно важно сохранить сами бумаги.
