– Да? А Рафлза видел? Он ничего не просил передать?
– Сказал, что зайдет к нам, когда закончит работу.
Женское чутье заставило Лору насторожиться.
– Что-то случилось, Роберт? – воскликнула она. – Ты весь горишь, и глаза блестят. Прямо светишься весь. Рафлз тебе что-то сказал? Что? О, я знаю! Он рассказал, откуда у него деньги, верно?
– Ну… Да. Он поведал мне часть своих тайн. Поздравляю тебя, Лора. Ты станешь очень богатой женщиной.
– Как странно, что такой богатый человек вошел в нашу нищенскую жизнь. И все это благодаря тебе, милый Роберт. Если бы он не встретил тебя и ты бы не понравился ему, он бы никогда не пришел в «Элмдин» и не встретил бы кого-то еще.
– Вовсе нет, – Роберт сел рядом с сестрой и нежно погладил ее руку. – Это была самая настоящая любовь с первого взгляда. Он полюбил тебя еще до того, как узнал твое имя. Он ведь расспрашивал меня о тебе во время нашей первой встречи.
– Но расскажи о его деньгах, Боб, – попросила сестра. – Мне он еще ничего не говорил, а это так интересно. Как он их заработал? Это не наследство от отца – он сам мне так сказал.
Отец у него был сельским врачом. Откуда у него деньги?
– Я связан обещанием хранить тайну. Он сам тебе расскажет.
– Скажи хотя бы, правильно ли я угадала. Наследство оставил ему дядя, да? Ну, хорошо, тогда друг? Может, он что-то изобрел и запатентовал? Нашел золотую жилу? Нефть? Скажи, Роберт, умоляю!
– Правда, не могу! – рассмеялся ее брат. – И вообще, я не должен больше с тобой разговаривать. Ты чересчур любопытна, а дело это слишком серьезное. К тому же мне пора идти работать.
– Плохой ты, – надула губки Лора. – Но мне пора одеваться, поезд в Бирмингем отходит в час двадцать.
– Ты едешь в Бирмингем?
– Мне нужно заказать тысячу вещей. Вы, мужчины, вечно забываете обо всяких мелочах. До свадьбы всего-то чуть больше двух недель, а еще ничего не куплено. Рафлз, конечно, хочет, чтобы все прошло тихо, но все равно же что-то понадобится.
– Значит, так скоро? – не спросил, а скорее подумал вслух Роберт. – Что ж, может быть, так оно и лучше.
– Намного лучше, Роберт. Я боюсь, как бы Гектор не вернулся до этого и не устроил сцену. Представляешь, как это было бы ужасно? Когда я выйду замуж, мне уже будет все равно. Чего бы мне волноваться, в самом деле? Но Рафлз-то о нем ничего не знает, и если они встретятся… Жуть!
– Этого нужно избежать любой ценой.
– Мне даже думать об этом страшно. Бедный Гектор! Но скажи, Роберт, что я могла поделать? Ты же знаешь, у нас с ним все было по-детски. А разве могла я устоять перед таким предложением? Я была обязана принять его хотя бы ради семьи, так ведь?
– Да, ты оказалась в очень трудном положении… Очень трудном, – согласился брат. – Но все будет хорошо, я не сомневаюсь, Гектор поймет тебя. А мистер Сперлинг знает о твоей помолвке?
– Нет. Вчера он заходил, мы разговаривали о Гекторе, но я, честное слово, не знала, как сказать ему об этом. Церемония пройдет в Бирмингеме, мы поженимся по специальной лицензии, так что ему вовсе не обязательно об этом знать.
Все, мне нужно торопиться, иначе опоздаю на поезд.
Когда сестра ушла, Роберт поднялся в свою студию. Растерев несколько красок на палитре и подойдя с кистью и муштабелем{135} в руке к огромному пустому холсту, он задумался. Какой же бессмысленной и мелочной казалась теперь ему его работа! Зачем он этим занимается? Ради денег? Деньги можно попросить. По правде говоря, их можно получить, и не спрашивая разрешения. Может быть, цель его работы – творить прекрасное? Но как художник он слабоват, об этом сказал сам Рафлз Хоу, и Роберт знал, что это правда. Если он даже приложит все силы, его творение вряд ли доставит кому-то радость, а с деньгами он может в любое время покупать картины, которые приносят удовольствие, и это будут настоящие произведения искусства. Так есть ли вообще смысл в его работе? Роберт его не видел. Он отбросил в сторону кисть и, раскурив трубку, снова пошел вниз.
Перед камином стоял отец. Красное лицо и прищуренные глаза говорили о том, что настроение у старика отвратительное.
– Что, Роберт, – начал он, – опять, наверное, все утро козни строил против отца своего?
– О чем ты?
– Я знаю, о чем я. Когда вы трое – ты, она и этот Рафлз Хоу – шепчетесь постоянно, встречаетесь втихомолку, а мне и словом не обмолвитесь, что ж еще это может быть, как не козни, а? Разве мне хоть что-нибудь о ваших планах известно?
– Отец, это не мои тайны, и я не могу тебе их раскрыть.
– Но я, в конце концов, тоже имею голос! Ничего, тайны, не тайны, вы еще вспомните, что у Лоры есть отец, и он не тот человек, который позволит об себя ноги вытирать. В торговле были у меня и взлеты и падения, только я еще не опустился так низко, чтобы в моей собственной семье меня считали пустым местом. Мне-то что даст эта ваша свадьба распрекрасная?
– Что тебе даст свадьба? Неужели счастья Лоры и благоденствия тебе недостаточно?
– Если бы этот человек действительно любил Лору, он бы и об отце ее подумал. Только вчера я попросил его дать мне взаймы… Дойти до такого!.. И это я, человек, который чуть не стал мэром Бирмингема! А он отказал мне наотрез.
– О отец, как же ты мог так унизиться?
– Отказал наотрез! – не унимался старик. – Это, видите ли, противоречит его принципам! Но ничего, я с ним за это еще поквитаюсь… Вот увидите… Мне кое-что известно о нем… Как там его в «Трех голубях» называют… А, вспомнил, «фальшивомонетчик». Знаем мы, для чего ему эти болванки возят. И дым у него из трубы весь день валит отчего, спрашивается?
– Отец, оставь его в покое, – попытался образумить его Роберт. – Ты уже вообще ни о чем не думаешь, кроме его денег. Если бы у него за душой и пенни не было, он все равно был бы добрым и приятным человеком.
Старший Макинтайр разразился хриплым смехом.
– Да ты, оказывается, проповедник! – сказал он. – Это ж надо, без пенни за душой! Ты думаешь, что стал бы за ним ушиваться, если бы он был бедняком? И Лора посмотрела бы в его сторону? Тебе известно не хуже моего, что она выходит замуж за него только из-за денег.
Тут Роберт в смятении вскрикнул. В двери стоял алхимик, бледный и молчаливый, и смотрел на них испытующим взглядом.
– Прошу прощения, – холодно произнес он. – Я не собирался слушать ваш разговор. Это произошло случайно. Но я услышал ваши слова, мистер Макинтайр, и я полагаю, в вас говорит ваше недоброе сердце. Но я не позволю ему повлиять на свои решения. Роберт для меня настоящий друг. А Лора любит меня, а не мои деньги. Вам не удастся подорвать мою веру в них. Но с вами, мистер Макинтайр, у нас нет ничего общего, и, пожалуй, будет лучше, если мы оба поймем это.
