– Хорошо, – сказал я, – я все понял. Мы ждем, когда он обратится к Сети и проявит себя. А что потом? И что буду делать лично я? Зачем я вам вообще нужен? Я ведь на Земле даже появиться не могу.
– Появиться ты можешь, – возразил Габов, – и даже должен. В нашем списке первоочередных задач вторым номером стоит выявление тех уродов, которые пытаются тебя замочить. Ты нам нужен не в Убежище, а на Земле.
– Почему?
– Потому что, когда надо будет провести силовую акцию, я бы хотел тебя видеть на Земле, а не там, где до тебя не дозвонишься.
– А с чего ты взял, что я хочу участвовать в силовых акциях? – спросил я.
– Почему бы и нет? Ты всю жизнь занимался промышленным шпионажем, являешься неплохим специалистом. Почему бы тебе не поработать для разнообразия на правительство? Что тебе нужно? Деньги? Скоро они потеряют всякое значение.
– Скоро ли?
– Скорее, чем ты думаешь. Ученые говорят, практическое использование нанотехнологий – вопрос нескольких лет. А потом все настолько изменится… Но ты не волнуйся, деньги у тебя тоже будут. Но главное, что у тебя будет, – возможность спокойно лазить по Сети, когда и куда тебе вздумается.
– А если я откажусь от сотрудничества?
– Оно тебе надо? Доступ к Сети никогда не будет свободным.
– Да ну? Соорудить терминал из школьного пенала и тухлого йогурта может каждый.
– Но не каждый сможет воспользоваться терминалом и не попасть в разработку.
– Когда в Сеть ломанутся миллионы людей, у вас не хватит сил заниматься каждым.
– Если в Сеть ломанутся миллионы, – сказал Габов, – настанет хаос. Мы не должны его допустить.
– Хаос настанет по-любому, – возразил я. – Одни только нанозаводы приведут к этому. Когда все станет доступно…
– Все не станет доступно. Не сразу. Первые нанозаводы будут принадлежать корпорациям.
И тут все стало на свои места. Наивно было полагать, что спецслужбы пекутся только о счастье и благополучии человечества. Как и много раз в прошлом, все опять свелось к дележке сверхприбылей. Габов с товарищами попросту хотят заработать как можно больше за то время, пока деньги еще будут существовать. Интересно, Габова перекупил какой—нибудь Абрамович или это теперь официальная позиция правительства? Впрочем, мне-то какая разница?
– Все понял, – сказал я. – Все знакомо, это мы уже проходили, только в меньших масштабах, когда приватизация была.
– Ничего тебе не понятно, – устало и печально произнес собеседник. – Жалко, что у тебя нет допуска к аналитическим сводкам…
– Да—да, конечно! – прервал его я. – Где-то есть документ, в котором расписано по полочкам и строго доказано, что у человечества нет другого выхода, кроме как подарить Абрамовичу и Хлопонину еще миллиардов по десять. Я верю, что на бумагах так и написано, но читать эти сводки я не хочу, ты уж извини…
– Как вы меня достали, – тихо сказал Габов. – Думаешь, ты первый, кто мне все это высказывает? Знаешь, сколько у нас любителей восстановить справедливость по вселенной? Не ты первый, не ты последний. Но что я могу сделать, если у человечества нет иного выхода? И вообще, все это станет неважно, если чужие начнут вторжение.
– Какое вторжение? По террористу—смертнику на каждую АЭС?
– А этого мало? Если они начнут играть по-крупному, тысяча Чернобылей покажется мелочью. Имея десяток тысяч квалифицированных агентов, можно загнать Землю в Средневековье за месяц, причем три недели из этого времени уйдут на подготовительную работу. Знаешь, что меня сейчас больше всего пугает? Что эта подготовка, возможно, уже идет, а мы ничего не можем поделать. Знаешь, как будет проще всего устроить Армагеддон на Земле? Долго думать не надо, просто в заданный момент на Земле появляется из Сети тысяча инопланетных десантников, стратегические ракеты всех ядерных держав дружно стартуют навстречу друг другу, и все, фоллаут, как говорят американцы.
Речь Габова произвела на меня должное впечатление. В первую очередь оттого, что он явно верил в то, что говорил.
– По-моему, ты преувеличиваешь, – сказал я после долгой паузы. – Что такое наша Земля для Шотфепки и Нисле? Еще один варварский мир среди миллионов похожих…
Габов не дал мне договорить.
– Мы – единственная планета, которая поддерживает связь с Вудстоком, – напомнил он. – Мы гигантскими порциями качаем запретную информацию, мы делаем то, что боятся делать все остальные, если нас не остановить, мы скоро станем ведущей силой в нашем секторе вселенной. Мы агрессивная раса, у нас слабые инстинкты, мы непрогнозируемы. Если бы я работал на службу безопасности Нисле, я бы обязательно задумался, каким образом можно изолировать Землю. Мы начинаем настоящий технологический прорыв, и его последствия будут непредсказуемыми, причем не только для нас, но и для всех близких миров. Я имею в виду близких по типу цивилизации. Изолировать планету сложно и дорого, опасную цивилизацию проще уничтожить, чем накрыть колпаком. Помнишь, Лужков в свое время издал указ всех бездомных собак кастрировать и возвращать на место?
– Еще бы, конечно, – я непроизвольно улыбнулся. – Страшно подумать, сколько на этих собаках бабла отмыли.
– Там хоть такая польза была. Я очень боюсь, Андрей, что завтра мы с тобой посмотрим в небо и увидим, что Армагеддон начался. И поэтому я прошу тебя помочь нам. Если мы будем вместе, у Земли есть шанс.
– А я – то тут при чем? Что во мне такого суперменского? Габов надолго замолчал, что-то обдумывая. Наконец он решился.
– У тебя в голове сидит агент Вудстока, – сказал он. – Аналитики предполагают, что он имеет административный доступ к большинству ресурсов Сети.
Мне показалось, что я ослышался.
– Что? – переспросил я. – Вудсток – администратор Сети? Суперпользователь?
– Пока это только гипотеза, но очень уж многое говорит в ее пользу. Ты вырвался с Сэона за мгновение до того, как замкнулась изолированная зона. Ты попал в Убежище.
Ты знаешь, что никто, кроме тебя, не может попасть в Убежище?
– Откуда мне знать?
– Так знай. С отчетом Георгадзе работали и хакеры, и аналитики, они уверены, что Убежище находится в служебной области Сети.
– Это и ежу ясно.
– Это-то ясно, но непонятно, почему туда не может проникнуть никто, кроме тебя. И еще ежу неясно, почему в служебных областях Сети нет больше ничего, хотя бы отдаленно похожего на Убежище. Почему Убежище не упоминается ни в одной энциклопедии, а только в фольклоре нескольких рас. Почему единственное существо во вселенной, способное пользоваться Убежищем, – ты?
