— Роом, успокой ее. А в самом доме кто-нибудь есть, я не посмотрел? Может быть, Краас?
— Краас как пошел на встречу с Наставником, так и не возвращался еще. Уж какой день.
— Дураки! Ничего не понимаете!
— Роом!
— А что Роом? Ты сам посмотри, что делается! Ну, иди, иди ко мне, малышка, не надо бояться.
— В саду можно попробовать чего-то набрать. У Крааса много.
— У Ольми, а не у Крааса.
— И наши ребята дома не ночевали. С самого дня, когда начался этот туман. И дождь.
— И снег.
— Ну да. Так-то они часто с другими мальчиками, а теперь я боюсь. Кааб остался дома их ждать, а я решила…
— Так, Слава, где Горнист-то? Где Соонк? Тоже у вас там на Холодной остался?
— Нет, он здесь где-то. Он…
— Где Ольми, наконец? И есть кто-нибудь в доме, кто скажет про еду? Гости. Ага. Снова гости Крааса, как обычно. Надо идти играть роль хозяйки. А если ей не хочется?
Перила лестницы тоже вели себя не очень-то по-дружески. То и дело норовили вырваться, присесть, ускользнуть из-под руки. Она их и так, и эдак поглаживала и успокаивала, а они все прыгали. В конце концов пришлось держать их обеими руками, чтоб не убежали. Смешные.
Ива тихонько засмеялась и стала сползать по лестнице вниз, в холл. Стены холла весело приплясывали. Особенно у которой стоял столик с напитками. И освещения маловато. А полукруглый диван вообще уплыл из-под нее, когда она захотела присесть. Мягко так убрался в сторону в самый последний момент. Предатель, а не диван. Обманщик. Все они…
На шум ее падения — или еще отчего? — явилось со ступеней веранды сразу четверо. Иву подняли, усадили. Один спросил что-то.
— Разумеется, — сказала она, — только сперва по стригись. Это совсем неэстетично — такие лохмы.
Второй сказал что-то.
— Ни в коем случае, — твердо заявила она. — Только через один стандарт-год, один стандарт-месяц, один стандарт-день и одиннадцать стандарт-минут. Вот теперь я снова правильно говорю, Роско, так? — И за смеялась, довольная собой.
Третий что-то шепнул тихо, обращаясь к другим.
— Простите, не расслышала, — сказала Ива, — но шептаться прилюдно не слишком воспитанно, не так ли? Я пока еще все-таки хозяйка в этом, чтоб ему развалиться, доме! И вообще, — сказала она, — все вы врете. Мне врете — еще полбеды. Пользуйтесь, раз уж я такая. Но вы врете друг другу. Думаете, не знаю, зачем вы сюда собрались?
Тогда сказал что-то молчавший четвертый, и они ушли обратно, оставив Иву на диване. И хорошо. Вот если бы догадались еще столик поближе передвинуть.
Она собралась, встала, подкатила столик, села. Пять шагов туда, пять обратно, всего десять. Подлые стены и вещи, наверное, опешили от такой ее наглости и каверзу подстроить не успели. Она обманула их. Не они ее, а она — их. Вот как она может.
За всех остальных отыгрался стакан. Противный, он никак не желал стоять прямо под струей черного вина. Хорошее вино, спасибо Краасу. Называется «Я, Роско и любовь». Страсть. Не хочешь наливаться в стакан, я тебя из горлышка выпью. И где-то еще был такой сероватенький порошочек… А они там у костра пусть болтают, о чем хотят. Странно, зачем костер? Нет, правда смешно.
— Почему Наставники прячутся? Почему они не с нами?
— Ну, просто их нет… А должны быть.
— Ах, рядом с Тирасом нет руки ведущей!
— Прекрати, Стрин, или пожалеешь!
— Заткнитесь оба. Что о Наставниках ни слуху ни духу, это, конечно, не совсем ко времени. Никто ни от кого ничего не слышал?
— Про Наставников не слышали. Про кое-что другое слышали.
— Ну?
— Пещеры Инка — ну. Северные Ходы.
— Это все уже знают, вопрос в том — кто. Сколькие.
— А ты не задавай глупых вопросов.
— Ой, мальчики, а я не знаю! Что Северные Ходы?.. О-о… О! Да это же Переселение!
— Что значит — не задавай глупых вопросов? Потому и речь о Наставниках, где они…
— Так тебе нужны Наставники?
— Как это не нужны? Ведь если Переселение…
— Так и не нужны. Переселяться-то не им. Возьми да просто пойди. И я пойду. И Сиинт. И Флайк. И Тирас. И…
— Погоди-погоди, да как же?
— Да вот так же…
— А над Сухими озерами столбы стоят. Из черной пыли. И крутятся, крутятся. Приблизиться страшно.
— Соонк сейчас придет. Он как раз пошел в сад, может, найдет что-нибудь. Хотя бы Ольми приведет, а тот укажет.
— Ольми укажет…
— Здесь Ива, но она…
— Подбросьте кто-нибудь веток, эй! Костер гаснет, холодно.
— А помнишь, детка, как мы здесь с тобой на Искристом… Подумать только, стандарт-месяца не прошло.
— Да, если так пойдет дальше, только в Переселение и идти.
— Смотрите, Соонк. Соонк, ну как там?
— Горнист, что это у тебя?
— Сейчас готовить будем. По рецепту Роско.
— Соонк… о, как ты мог! Убери, убери сейчас же!
— Ты знал Роско, Горнист?
Нет, Краас готовит замечательные пойла! С каждым глотком в голове прояснялось. А все так же весело. И стены на своих местах теперь. Вот как мы их пригвоздили. Что там говорилось у костра? Она вроде свое имя услышала. И кто-то, кажется, подходил к ней… или кажется?
В полумраке холла было зябко. Пожалуй, костер — это то, что надо. Пожалуй, она к нему пойдет. Прямо сейчас. Вот только добавит капельку. Самую чуточную чуточку…
Плоская коробочка не хотела вылезать из кармана. Ива терпеливо вытолкала ее снизу. Пальцы заплетались. Чуть-чуть, только чтобы прийти в норму.
Новая доза бросила ее навзничь на диванные подушки. В холле вдруг почудилось постороннее присутствие. Ива с трудом повернула голову. Она вовсе не была уверена, что видит то, что на самом деле.
Дальний угол осветился синеватым светом. Свет был какой-то неестественный, от него становилось только темнее. Белый шарик величиной с некрупный плод пай висел прямо в воздухе. Ива наблюдала. К нему присоединился второй, но светлее не стало.
— Ах, это вы… — прошептала Ива и закрыла глаза. Холод отступил. Ей стало хорошо, как было хорошо все эти дни без Крааса и Ольми.
«Надо бы поесть, — подумала она, — а то по лестнице не заберусь. Потом. Эти, у костра, сготовят, позовут. Наставник Глооб говорил занятное…»
— Нет, не говори так. Ты не должен так говорить. И думать.
— Почему это? Что здесь неправильного?
— Потому что… потому что это нехорошо. Есть На ставники. Это их дело. Есть правила.
— О чем ты! Оглянись вокруг — это по правилам? Что происходит на Земле сейчас — по правилам? Где солнце? Где тепло? Где наша прежняя жизнь? Это по правилам?
— Мальчики, мальчики!
