И еще кто-то – может быть, повар – оказался человеком долга. Он первым порвал бумагу. А Херлок Шолмс подобрал обрывки, склеил их, приготовил по рецепту блюдо…
Оставалось лишь закрыть дело, написав в заключении «причинение смерти по неосторожности» или «несчастный случай». Рампл выбрал «несчастный случай». Он хотел, чтобы семья повара получила компенсацию. Вспомнились слова о недостаточной квалификации покойного. Кулинар-новатор был ни в чем не виноват. Он не умел как следует готовить традиционные блюда, потому-то и искал наудачу новые, используя местный материал.
Вот и нашел…
И еще оставалось удостовериться во всем самому. Разумеется, предварительно надиктовав на всякий случай свои соображения по делу. Покончив с этим, Рампл без труда высмотрел в кроне одного из деревьев крупный, но явно незрелый зеленый «орех» и перебил плодоножку точным выстрелом из бластера. Набрать грибов и нарвать листьев понежнее не было проблемой. А от мысли о предстоящей охоте на «кроликов» с языка Рампла закапала слюна. Детектив даже устыдился. Но ведь не ради удовольствия же, не для потакания низменным инстинктам, а по долгу службы, ради следственного эксперимента!..
Самый крупный, явно немолодой «кролик», взглянув на сыщика, неуверенно пустился наутек – все-таки люди худо-бедно начали приучать местную дичь к осторожности! Тем лучше!
Рампл рванул следом. На мгновение перебив охотничий азарт, мелькнула огорчительная мысль: хватать добычу придется не зубами, а манипуляторами. А, все равно! Главное – догнать.
Стоп! Если версия верна, то бояться инфекции нечего, и можно сбросить шлем прямо на бегу…
– Сначала я полагал, что необычная экосистема Уникума умеет бороться не только с чуждыми ей микроорганизмами, – докладывал Рампл генерал-полковнику Мориарти, – но и с организмами макроскопическими. Что произошло бы, если бы из тамошнего океана вдруг выполз местный аналог кистеперой рыбы, решивший обосноваться на суше? На этот случай единственный сухопутный вид жизни мог предложить разнообразные ответы – например, растительные или грибные яды. А то и периодическое появление «кроликов» с хищными наклонностями и соответствующими клыками. Для некоторых земных насекомых и даже земноводных это стандартная тактика. Не исключено, что экосистема Уникума придумала бы что-то свое, совершенно оригинальное. Короче говоря, я почти убедил себя в том, что она нашла необычный, просто-таки уникальный способ борьбы с таким пришельцем, каков человек…
– Наплевать, что вы там думали, – грубо оборвал его Мориарти. – Докладывайте выводы, а ход ваших мыслей оставьте при себе.
– Слушаюсь, – вытянулся Рампл. – В любом случае дело не по нашей части. Нет мотивов, нет подозреваемых, нет состава преступления. Просто несчастный случай. Повар экспедиции на беду оказался кулинаром-экспериментатором. На основе местных продуктов он сумел создать блюдо, оторваться от которого человек не в силах. Это наркотик, не содержащий алкалоидов, случайно найденная квинтэссенция кулинарного искусства. Тот, кто попробует это блюдо, обречен стать его рабом. Он будет готовить и есть, готовить и есть, пока не умрет. И никакое ощущение сытости, никакие боли в животе не заставят его прекратить это занятие, пока он не погибнет от заворота кишок, мучаясь и наслаждаясь. Но наслаждение будет преобладать до самой последней минуты.
Он сделал паузу, желая, чтобы его последние слова прозвучали как можно более веско:
– Все оказалось проще и грубее, чем я думал. Это не преступление и не ответ планеты на появление на ней человека. Защитная реакция Уникума, несомненно, была бы более надежной – ведь рецепт надо было еще изобрести или, вернее, найти случайно, а самое незначительное отклонение от него радикально меняет вкус и эффект. Я попробовал, и мне чуть пасть не свело… Дело не в Уникуме, а в людях. В отличие от последних, Уникум совершенен. – Рампл потупился. – Разумеется, я не хотел никого обидеть…
– Ну, разумеется! Надеюсь, рецепт у вас?
– Рецепт мне пришлось сжечь, – твердо ответил Рампл. – Можете наказать меня за сознательное уничтожение материалов следствия, но я решил, что так будет лучше. Параграф первый Устава нелюдей: долг перед человечеством выше служебного долга. Я готов отвечать за содеянное.
– Хе-хе, – хмуро сказал Мориарти, сверля киноида взглядом исподлобья. – Так уж и готовы? Ну, допустим, вы убеждены в своей правоте. Ну, допустим, я вам верю. Только допустим. Но кто вам поверит в «Новой родине»? Кто из членов дисциплинарной комиссии, которую мне придется созвать, поверит вам без доказательств? Где доказательства?
– В моей памяти, – улыбнулся Рампл. – Рецепт я запомнил, но делиться им ни с кем не собираюсь. Блюдо это я готовил и лично пробовал. Все необходимые ингредиенты взял с собой. Если вы настаиваете, я готов повторить эксперимент, хотя и не завидую дегустаторам…
– Почему? У них ведь не будет возможности неограниченно насыщаться?
Рампл оскалился в собачьей улыбке. Кивнул лобастой головой:
– То-то и оно. Дегустаторы останутся глубоко несчастными на всю жизнь. А рецепт я не намерен сообщать ни им, ни кому-либо другому. Параграф первый Устава.
– Постойте! Вы пробовали это блюдо – и живы?
– У нас, киноидов, иные вкусовые ощущения, – с достоинством ответил Рампл. – Для меня это рагу – заурядная еда, не очень даже вкусная. Иное дело люди… и андроиды. Я имею в виду беднягу Шолмса.
Генерал Мориарти нажал кнопку на столе. Через секунду в дверях появились сотрудники внутренней охраны – громадный неандерталоид, по виду способный без труда заломать Геркулеса, и угрюмый киноид с торсом мастифа, клыками махайрода и тяжелым шипастым набалдашником на кончике хвоста.
– Я вынужден взять вас под стражу. До выяснения.
Рампл обиженно тявкнул. Человеку никогда не понять, каких трудов стоило ему сохранить остатки достоинства, не заскулив и не взвыв.
– Что убедит вас в том, что я не лгу? – дрогнувшим голосом пролаял он.
– Что? – Мориарти побагровел. – Тарелка с этим самым вашим блюдом у меня на столе! С этой вашей липовой квинтэссенцией!
– Вы действительно хотите попробовать? Осмелюсь предложить провести опыт на приговоренных преступниках.
– Глупости. Я сам проведу опыт. На себе! И нисколько не сомневаюсь, что выведу вас на чистую воду!
– Но…
– Марш на кухню! Это приказ. Вы двое, проследите за ним!..
– Еще! – молил Мориарти тремя часами спустя, ползая за Рамплом на коленях.
По его подбородку текла слюна, а по щекам слезы. Он протягивал вылизанную до блеска тарелку с видом нищего, погибающего голодной смертью. Он мог разжалобить камень. Он мог убить – и убил бы, если бы не знал, что вместе с бесчувственным подчиненным погибнет чудесный рецепт.
