– Это… Там… – Юля задыхалась от чрезмерной физической нагрузки.
– Не переживай. Верхние этажи необитаемы. Здесь половина квартир пустая, – спокойно сказала Кейдж. Направились дальше вверх. Дженни немного отставала, однако в скором времени нагнала свою напарницу.
Сбивая дыхание, истекая потом, выбиваясь из сил, на путавшихся между собой, налитых свинцом ногах Фишер удалось добраться до чердачного помещения. Немного погодя поднялась по металлическим ступеням и вышла на крышу. Падая с ног от усталости, легла недалеко от входа и стала ждать противников. Дженни прилегла с ней рядом. Нервы у Юли натянулись до предела. Чтобы как-то разрядить обстановку, решила немного пообщаться с напарницей. Та тем временем поменяла оружие. Вместо ружья взяла конструкцию, внешне напоминающую гибрид прототипа револьвера – пистолет с многочисленными стволами – и ружья. На деревянном ложе расположились восемь самодельных стволов. В действие оружие приводилось обычным спусковым крючком, револьверным курком немного большего размера.
– Джен, почему я никогда не видела тебя в доме Кейджей?
– Логан известный мачо, ёжики пушистые. Любил погулять. В результате одной из таких гулянок появилась я. Моя мать училась вместе с ним. Какое-то время встречались. Потом меня отправили учиться в Кембридж. В Британии я и встретила войну. Как и все студенты, мы перебрались под землю и продолжали учиться. После войны Британия была полностью разрушена и опустошена. Пришлось работать, чтобы восстановить страну, но это дело такое… Жёсткий контроль, система – не для меня это. Да и власти любили творить гнусности. Я не люблю сидеть на одном месте. Не так давно я вернулась обратно. Когда-то эта квартира принадлежала моей матери.
– А что стало с твоей матерью?
– Неизвестно. Моя мама работала в ФБР. Судя по архивам, пропала через несколько дней после вторжения в Нью-Йорк. Скорее всего, мертва. Какая жалость… Видимо, не успела погулять со всеми своими друзьями или коллегами.
Последняя фраза была сказана с циничным сарказмом.
– Как её звали? – Юля была удивлена подобному поведению.
– Алексис Манхем. – Дженни говорила спокойно. Словно потерять мать для неё было обычным делом. Ни теплоты в голосе, ни горечи об утрате.
– Ты без особого сожаления в сердце говоришь о ней.
– Моя мать никогда не любила меня. В детстве я носила всякие обноски, что брали у соседей. И как только появилась возможность отправить меня меня в Хацепетовскую академию… Она это и сделала. Ей нужно было только одно. Погулять со своими парнями. А на дочь времени не было. Одним словом, гнусный человек. В глубине душе я немного даже рада, что её больше нет. Воздали ей высшие силы по заслугам.
Дженни говорила немного злобно и раздражённо, а последнюю фразу сказала с неким упоением. Создавалось такое впечатление, что Джен хотела этого.
– Как ты можешь так говорить? – слегка возмутилась Юля. У Фишер у самой не было матери. Жила с мачехой. Та не питала к ней тёплых чувств. Но Юля не желала ей смерти. Да и верила – родители, какими бы они не были – это прежде всего те, кто произвёл тебя на свет.
– Могу. Потому что нет человека хуже, чем мать, оставившая своего ребёнка.
– Но ты откровенно желаешь смерти, – оппонировала Юля.
– Не смерти. Воздаяния по заслугам. Справедливости желаю. Она умерла – расплатилась за свои поступки. Может, так нельзя говорить, но факт остаётся фактом. Эта женщина хоть и родила меня на свет, но сделала это не по своей воле. Я не была ей нужна. Из-за неё я потеряла лучшие годы своей жизни – детство. Юность – искалечила Хацепетовская школа. Сердечное и искреннее спасибо только одному человеку. Моему отцу. Именно он не дал мне погрузиться в пучину хаоса. Именно он воспитал во мне такие человеческие ценности, как семья. Благодаря ему я знаю – для меня моя семья будет частью меня. И я отдам жизнь за неё, если потребуется.
Кейдж говорила серьёзно, глядя Юле в глаза.
«Интересная личность», – подумала Фишер и сконцентрировалась на входе. Тем временем отовсюду стали слышны многочисленные взрывы. Со стороны лестницы донеслись жестокие ругательства. Крики боли. Отчаяния. Страха.
– Готовься, – невозмутимо проронила Дженни. Выдержала небольшую паузу и сказала: – Кстати, я не расслышала твоего имени.
– Юля Фишер.
– Приятно познакомиться.
Через считанные мгновения раздался небольшой взрыв. Мимо них пролетели человеческие останки. Немного погодя в проходе появился один вооружённый человек. Следом за ним ещё люди. Две девицы открыли шквальный огонь что было патронов. Огромная доза свинца полетела в противников. Те один за другим начали падать вниз. На их место становились другие и точно так же, скошенные пулями, валились на пол. Началась смертельная жатва. Заработал конвейер смерти.
– Нас косят! Уходим!
Силуэты людей начали панически отступать. Некоторые побросали оружие и устремились прочь. Фишер не собиралась их отпускать. Встав на ноги, устремилась вслед.
– Они бегут. За ними!
Вбежала на лестницу и начала стрелять тем в спину. Поверженные противники то и дело падали на лестницу. Плавно сползали со ступеней. Через некоторое время недруги скрылись из виду. Фишер успела насчитать семеро живых.
– Ушли прочь.
– Какая жалость. Столько гнусностей натворили, – с сарказмом и серьёзностью произнесла Дженни и сурово, как Логан, добавила: – Догонять не будем.
Посмотрела на Юлю. Та едва стояла на ногах. Руки немного тряслись.
– Я смотрю, ты выдохлась. Тебе не мешало бы отдохнуть. И помыться, – с упрёком и недовольством поглядела Дженни на Юлю. Потом добавила: – Как и мне, – сгладив небольшое недовольство Юли.
– Не время. Меня ждёт работа. Правда, теперь не знаю, как мне добраться до неё. И где взять столько припасов. Всё, скорее всего, сгорело на заправке…
Холодный ветер утраты начал задувать в сердце и душу. Постепенно появился чёрный туман горечи.
– Я могу добросить тебя до дома. В более-менее спокойной обстановке придумаешь, что тебе делать.
– Пожалуй, ты права. Я устала. Не выспалась. Набегалась и настрелялась, – посетовала Юля уставшим голосом.
– Тогда идём. Надеюсь, моя машина ещё цела.
С этими словами побрели вниз. Немного погодя вышли во двор. Здесь их настигли очередные неприятности в виде трёх человек, спрятавшихся за машины.
– Стоять на месте! Не двигаться! – крикнул один из них.
– Ёжики пушистые. Какие же гнусные рожи, – с лёгким сарказмом пробубнила Дженни.
