Выдержала паузу. Подбирала нужные слова. Старалась сдерживать огненный порыв гнева и негодования. Немного утихомирив пожар в душе, продолжила говорить:
– Я знаю – он местами безумный мужчина. Но ему не чужды такие человеческие ценности, как семья, честь и достоинство. Именно это он во мне воспитал. Мне чужды все человеческие стереотипы о женщинах. Меня раздражает, что меня воспринимают как слабое, ни на что не годное создание. Этакая ласковая, нежная, идеальная куколка. Что не пьёт и не курит. Однако это далеко не так. Я, быть может, не курю, но от пива не отказываюсь при первом же удобном случае. Я не напиваюсь, как мой отец, но люблю употребить бутылочку того или иного хмельного напитка. Вообще раздражает – как девушка, так не должна ни пить, ни курить, не ругаться матом.
Немного помолчали. Дженни пыталась что-то сказать, но, видимо, подбирала слова помягче. В душе её кипел огонь возмущения, и она не собиралась останавливаться. Юля не стала ей мешать и дала возможность полностью высказаться.
– А да. Забыла. Ты же упомянула про мою сбрую. А что такого? Подумаешь! Эта сбруя не имеет никакого отношения к субкультуре БДСМ. Не отрицаю – украла из магазина. Мне за что-то зацепить оружие или другую полезную всячину надо. Что за человеческие стереотипы?! Если сбруя, значит, я БДСМщица! Это выживание! В вопросах выживания иногда приходится забывать, кто ты! Мой отец так говорил мне – война с неженским лицом. Война – огромная, уродливая и безжалостная машина. Ей плевать, молод ты или стар. Мальчик или девочка. Не готова? Перемелет тебя с костями и дерьмом. Не подавится. – Выговорившись, Дженни перешла на немного агрессивный тон. – Я в меру жёсткая. В меру колючая. Умею постоять за себя. Не боюсь смерти.
Свободолюбивая. Гордая. Независимая. Такая, какая есть. Кому что не нравится, не держу. Мой парень должен принять меня такой, какая я есть.
– Интересное суждение, – спокойно произнесла Юля, выслушав чужую точку зрения.
– А что, скажешь, не так?
– Так. Девушки изначально создавались слабыми. Но в силу социума, где находимся, событий в мире, мы становимся более жёсткими, чего быть не должно, так или иначе.
– Но это есть. Мы не можем позволить быть себе слабыми.
– Поддержу тебя.
Немного помолчали. Тем временем, проехав больницу, свернули в китайский квартал. В городе никого не было. По улицам ездили военные патрули. Один из них остановил их, но тут же был вынужден отпустить, ибо попутчицы не являлись нарушителями.
– Блин. Если бы ты знала, как я не хочу возвращаться домой, – начала разговор Дженни немного уставшим и обречённым голосом.
– Почему?
– Логан хоть и дал мне образование. Кров. Но не люблю жить в такой вот коммуне. Да и работа… Я юрист по образованию. Это скучно. Меня убивает такая рутина. Бумаги. Дела. Клиенты.
Снова небольшое молчание. Джен внимательно окинула Юлю взглядом.
– А ты кем работаешь? Я смотрю, ты загорелая. Кожа немного обветренная из-за долгого пребывания на солнце. Стало быть – работаешь где-то в тёплых краях. Хорошо обращаешься с оружием и отлично водишь. Боюсь даже предположить… Занимаешься профессиональным сафари?
– Почти. В Неваде. Занимаюсь тем, что обеспечиваю безопасность тамошних учёных.
– Интересно. А что изучаете?
– Изучают они. Мы лишь, как егеря, сокращаем численность…
Тут Юля замолчала, понимая, что лучше пока ничего не говорить.
– Ну? Что? – Дженни уже не терпелось узнать. Заполыхала любопытством.
– Ничего. Я не могу тебе этого сказать.
Кейдж проявила кейджевскую смекалку, хитрость и небольшую наглость.
– А вам там, случайно, не нужны лишние руки, что могут держать оружие и стрелять?
– Джен, ты не знаешь, с чем сталкиваешься. – Фишер сразу поняла, что Кейдж собирается устроиться к ним на работу.
– Мне без разницы. Я не хочу сидеть на попе ровно. Приключений хочу, – с лёгким безрассудством в голосе сказала Дженни.
– А ты готова по восемнадцать часов в сутки находиться в пустыне? Из них по десять часов за рулём?
– Почему нет? Это интересно.
– Интересно ей. Впрочем…
Юля начала активно думать. Ветер сердца подсказывал ей – Дженни нужно брать. Разум говорил – у Кейдж хорошие навыки. Способности. Зачем её отправлять гнить в офисы этих контор? Пусть лучше работает на тебя. А душа сомневалась. Она говорила: «Дженни лучше не доверять – хитрая, как и её отец». Но логика и разум взяли верх над чувствами.
– Мне нужен напарник. В бою я тебя видела. Умереть ты не боишься. Страха не знаешь. С оружием на «ты». Рвёшься работать. Рвения у тебя выше крыши. Ты мне симпатична как коллега, так что, думаю, сработаемся и уживёмся.
– Я в быту неприхотлива. Выдели мне комнатку два на три с душем и санузлом, и всё, – засмеялась Дженни. Тем временем подъехали к дому Кейджей. Ворота были наглухо закрыты, как и всё остальное. Юле поняла – что-то здесь не так.
– Похоже, просто так нас не пропустят. Хорошо, придётся по-другому…
* * *
Сильный гул звонка разбудил Ника. Он, быстро вскочив с постели, подошёл к телефону в одних трусах. В трубке раздался спокойный голос с хрипотцой:
– Ник, говорит Страж-10.
– Я слушаю вас, – попытался тот продрать глаза и освободиться от приятного ощущения сна.
– Мы наблюдаем на приборах приближение НЛО. Судя по размерам фрегата, это Мусорщики. Также наблюдаем ещё один неизвестный корабль. Скорее всего, это Интесенторы.
– Что? Как вы могли такое допустить? – недовольно всколыхнулся Ник. В недрах души начала клокотать и шевелиться лава ярости, однако разум сдерживал гнев, воздвигнув на пути его выхода мощные и толстые плиты.
– Корабли материализовались уже в атмосфере Земли, словно пришли из другого пространства. Мы ничего не могли сделать, – спокойно и сдержанно продолжил докладывать джагерхора.
– Хорошо. Пусть так. Где эти корабли? – сохраняя невозмутимость, заявил Кейдж.
– Над Портлендом. Мы не можем его сбить. Он слишком большой. Накроет весь город.
– Ёлки-палки, лес густой. Там же люди. И много.
Недра души Кейджа начали рокотать. Но в скором времени снова успокоились. Каменный ледяной разум сконцентрировался на сказанном и выдал решение:
– Высылайте три бригады истребителей и взвод космического десанта. Задействуйте фрегат. Вести огонь минимальной мощности. Повредить, но не сбить. Заставить противника отступить. Я со своими бойцами буду через пять минут. Как поняли меня?
