Котёнок. Книга 3
Глава 1
— … Читайте, завидуйте — я гражданин Советского Союза, — продекламировал я.
Встретился взглядом с глазами учительницы.
— Молодец, Иван, — сказала Снежка. — Не обманул. Маяковского ты действительно учил. И прочёл хорошо: с выражением. Пятёрку ты заработал. Возвращайся на своё место.
Она склонилась над столом, чиркнула в классном журнале. Выпрямилась, убрала со лба золотистый локон. Посмотрела на топтавшихся у порога солдат.
— Слушаю вас товарищи, — произнесла Галина Николаевна. — Что вы хотели?
Я поправил очки и снова окинул взглядом явившихся в школьный класс военнослужащих. Отметил, что оба солдата не выглядели грозными или опасными — обычные советские парни, разве что на вид слегка взволнованные и будто не выспавшиеся. Чёрный и Белый мысленно окрестил я их (по цвету волос). Оба невысокие, гладко выбритые, в потёртых бушлатах и в шапках с блестящими звёздами на кокардах. И при оружии. Я порылся в памяти, но не отыскал в своих воспоминаниях ни одного случая, когда видел в рудогорской средней школе военного с автоматом. Заметил, что мои одноклассники с любопытством и едва ли не с восторгом рассматривали автоматы Калашникова. Увидел в их глазах интерес, удивление, но не тревогу.
— Ваня, иди на своё место, — повторила учительница.
Она махнула рукой, будто подтолкнула меня в направлении парты, и снова обратилась к военнослужащим:
— Товарищи, вы кого-то ищете? Вам помочь?
Она закрыла классный журнал, придвинула его на край стола.
Я промедлил ещё пару секунд. Но всё же прошёл на своё место. Уселся на стул Волковой — не передвинулся к окну. Отсюда я лучше видел явившихся в класс военных. Отметил, что темноволосый солдат (Чёрный) стоял чуть впереди своего напарника. Увидел, что у его ног скопилась небольшая лужа — растаял прилипший к обуви снег. Солдат придерживал рукой оружейный ремень на плече. Цепким взглядом изучал Снежку и тех моих одноклассников, что сидели за партами у окна (в том числе и меня). Уголки его губ недовольно смотрели вниз, что придавало парню вид капризного юнца. Его напарник замер у самого порога. Ни на учительницу, ни на меня он не смотрел. Но шарил взглядом по головам школьников второго и третьего ряда, словно выискивал знакомые лица.
— Это десятый «А» класс? — поинтересовался Чёрный.
Он говорил словно с трудом: его голос прозвучал глухо и хрипло.
Прозвенел звонок — громко, неожиданно. Солдаты вздрогнули. А вот школьники радостно выдохнули, зашуршали книгами и тетрадями, достали из-под парт портфели и дипломаты.
Я заметил, что Чёрный снова вцепился в оружейный ремень. А его светловолосый спутник сунул руку в карман, будто проверил, не забыл ли ключи от машины. «Ключи от танка», — мысленно пошутил я.
— Мы десятый «А»! — подал голос Лёня Свечин. — А что такое? Что вам надо?
Галина Николаевна нахмурилась.
— Товарищи, вы мне объясните, что случилось? — спросила Снежная. — Проводятся учения? Почему спонтанно? Почему мне об этом ничего не сказали?
Она по-прежнему не садилась за стол, поглаживала кончиками пальцев обложку классного журнала.
Чёрный взглянул на учительницу, кашлянул — не прикрыл рот.
— У нас приказ, — прохрипел он.
Смотрел на Снежную исподлобья.
Из-за его плеча выглянул светловолосый солдат и добавил:
— Нам нужно поговорить с десятым «А» классом. О пропаже оружия. Это важно.
Снежка развела руками.
— О каком оружии? — сказала она. — Чей приказ?
Указала рукой на школьников.
— У ребят сейчас начнётся следующий урок, — сообщила Снежка. — В другом кабинете. А здесь пройдёт занятие у седьмого класса. Нельзя ли перенести ваши расспросы на другое время?
Я сунул свои вещи в дипломат. Щёлкнул замками. Не спускал глаз с военнослужащих.
Сердце в груди словно отсчитывало секунды.
— Приказ… командира Рудогорского погранотряда полковника Кравцова, — сказал Чёрный.
Я заметил, как у него дёрнулось веко под правым глазом. Солдат ловко передвинул на живот автомат. Взялся за рукоять.
Его напарник поднял руку.
— Все остаются на своих местах! — скомандовал Белый. — Никто никуда не идёт! У нас приказ!
На последнем слове его голос дал петуха. Светловолосый раздосадовано скривил губы. К автомату он не прикоснулся; но и не вынул из кармана руку, будто держался там за оберег.
Школьники зароптали. Заёрзали на местах. Некоторые мои одноклассники едва ли не с упрёком посмотрели на Наташу Кравцову.
А я посмотрел за окно. Вспомнил, что находилось под окнами этого класса. Подумал: «Второй этаж. Не высоко. Да и сугробы внизу…»
Снежка пожала плечами, покачала головой.
— Не понимаю, что происходит, — сказала она. — Какой приказ? Какие учения? Почему я ничего об этом не знаю?
Галина Николаевна схватила со стола журнал, сунула его подмышку. Повернулась лицом к классу, тоже посмотрела на Кравцову. Я заметил, что у Наташи порозовели щёки и уши.
— Я иду к директору! — заявила классная руководительница десятого «А». — Сейчас я всё выясню.
Она склонила голову и решительно зашагала к выходу: словно уже представляла, как вскоре выплеснет свою возмущение в кабинете начальника (который по совместительству был ещё и её мужем). Я почувствовал, как моё сердце ускорило ритм сокращений. Прижал к переносице мост оправы очков. Увидел: солдаты переглянулись и шагнули в стороны: пропустили учительницу. Снежка переступила порог — Белый тут же прикрыл дверь, щёлкнул замком. Звучавшие в школьных коридорах детские голоса стали тише. Чёрный прошёл к тому месту, с которого я совсем недавно вещал о советском паспорте. Он бросил взгляд на окно и повернулся лицом к классу. Его напарник замер у двери (будто загородил выход). Белый плотно сжал губы, снова сунул в карман руку.
— Наталья Кравцова здесь? — спросил Чёрный.
Школьники (едва ли не все и одновременно) снова посмотрели на Кравцову. Я заметил: щёки Принцессы были уже не розовыми, а едва ли не пунцовыми. Наташа устало вздохнула и словно нехотя подняла руку.
— Кравцова это я, — сообщила она.
Солдаты скрестили взгляды на Наташином лице. Рассматривали его внимательно, будто выискивали на нём знакомые черты. Школьники зашептались: я услышал слова «папаша», «полковник», «дурацкие учения», «Принцесса».
«Вовремя уехала Волкова, — подумал я. — Очень кстати случился этот фестиваль».
— Что вам надо от неё? — спросил Вася Громов.
Чёрный и Белый снова переглянулись. Чёрноволосый сдвинул переводчик-предохранитель, резко оттянул на автомате рукоятку затворной рамы. Вскинул автомат и трижды выстрелил в одиночном режиме в потолок.
Хлёсткие оглушительные звуки выстрелов заметались по школьному классу. В воздухе закружила похожая на снежинки мелкая белая крошка. Взвизгнула Лидочка Сергеева, сидевшие за первой партой пацаны выругались и вжали головы в плечи.
Белый вынул из кармана руку — я увидел зажатую в его пальцах гранату Ф-1. «Противопехотная, осколочная, оборонительная, — подсказала мне память. — Радиус разлёта убойных осколков двадцать пять метров». Вспомнил слова Свечина: «Солдаты их всех убили».
— Никто не дёргается! — прокричал светловолосый. — Все сидят спокойно!
Он ударил гранатой по выключателю на стене — погасил в классе свет.
Чёрный провёл стволом автомата — будто прочертил невидимую черту в воздухе над головами десятиклассников. Повертел головой. Дёрнулся, когда я поправил соскользнувшие к кончику носа очки; ткнул в мою сторону пальцем.
— Ты, очкастый! — сказал он. — Встал! Только медленно!
Я послушно приподнялся за партой. Мазнул взглядом по бледным лицам сидевших за соседними партами одноклассников. Показал солдатам пустые ладони.
— Окна зашторь! — приказал Чёрный. — Без резких движений! Шевелись, очкастый!
Он автоматом указал на ближайшее к нему окно. Зашёл за учительский стол. Направил своё оружие на стену — точно над головой Наташи Кравцовой.
