— Я тебе еще порву жопу, сучонок. Я тебя возле техникума поймаю.
— Э, расслабься! — забасил Танкист. — Тебе мало отстранения от соревнований? Вылететь хочешь из техникума? Потом разберемся, когда все утихнет.
Даже такой дубина, как Танкист, понял, что сейчас надо сидеть тихо и спокойно, как мышки. Я пристально посмотрел на Васю, а потом быстро вышел из туалета, не желая больше с ним связываться.
Итак, подведем итоги. За сегодняшнее утро я чуть было не вылетел из училища. Поставленной цели — освобождение от занятий я так и не достиг.
Ладно, теперь мне надо съездить в секцию бокса и поговорить с тренером. Надо обсудить с ним программу тренировок. Это важнее, чем любые занятия в техникуме.
Ну что поделать, придется как-то изворачиваться, совмещать с учебой, лезть из кожи вон. Не я первый, не я последний. Вон, у Васи тоже тренировки накрылись медным тазом.
— Ты сегодня выйдешь во двор? — спросил Танкист меня в спину, потому что я не стал его дожидаться, а пошел по коридору к лестнице.
Я обернулся и покачал головой.
— Даже не думай. С вами если связаться, на нары загреметь недолго.
Танкист сокрушенно покачал головой.
— Ну че ты, в самом деле… Разозлился, что ли?
Я спустился на первый этаж. Вахтер на выходе спросил, куда это я собрался, когда занятия еще не закончились.
— По поручению директора, — хмуро объяснил я и вышел из техникума.
Теперь мой путь лежал в секцию бокса. Опять пришлось довериться интуиции и ехать почти наугад. Сначала я заблудился и никак не мог разобраться, где нужная мне остановка. Только через час поездок на автобусе я наконец узнал местность, где надо выйти.
В спортзале клуба «Орленок» при ДЮСШ № 17, где располагалась секция бокса, уже вовсю шли тренировки. Здесь пахло мокрой резиной и потом немытых усталых тел. Пахло задором и отчаянным соперничеством.
На ринге спарринговали два боксера, за ними внимательно наблюдал незнакомый мне коуч. Другие парни прыгали на скакалке, отрабатывали удары и движения в зале. Я подошел к парню, усердно молотящему грушу и спросил, где Олег Николаевич, мой тренер.
— Ты что, забыл? — усмехнулся парень. По его лицу текли капли пота. — В подсобке Худой, где еще ему быть?
Да, точно, я вспомнил, что фамилия моего тренера Худяков, а кличку ему, соответственно, дали Худой. И он частенько ошивался в подсобке, дегустируя там алкогольные напитки местного разлива. Стоило мне только подумать об этом, как тренер появился из боковой дверцы в уголке зала, вытирая тонкие губы.
— О, Витя, — сказал он. — Ну наконец-то ты явился. Где форма? Что сказали в техникуме? Освободили от занятий?
Я покачал головой.
— Директор был сильно не в духе. Не согласился пока что. Может быть, потом передумает. А форма моя должна быть в раздевалке.
— Ну давай, иди, переодевайся и начнем занятие, — сказал тренер. Он не особо расстроился, когда узнал, что я не смогу уделять тренировкам все свое время. — И давай, пошевеливайся.
Я нашел в раздевалке свой шкафчик, в котором оказались тренировочные штаны и футболка. Быстро переоделся и вернулся в зал. Постоял на месте, впитывая давно забытые ощущения спортивного зала. Ох, как же я люблю этот едкий запах, свидетельствующий о том, что люди здесь добиваются победы своими собственными кулаками, своими потом и кровью, а еще смекалкой и силой воли.
— Ну, Витя, чего ты там стоишь столбом? — закричал Худяков издали. — Давай, начинай разминку! Нам нужно много отработать сегодня.
Я отошел в уголок, чтобы не мешать другим боксерам и принялся за гимнастику, чтобы разогреть холодные мышцы. Осторожно и аккуратно размял все конечности и суставы, попрыгал на месте, сделал растяжку.
Одновременно я прислушивался к своему новому телу. Это же надо, получить такой великолепный механизм, настоящую машину для убийства. В этом теле было все, чтобы стать чемпионом, я чувствовал это. Оно отлично слушалось меня, похожее на молодого горячего арабского скакуна, так и норовящего отрпавиться в гонку.
— Что у тебя за разминка такая? — спросил меня какой-то парень, занимавшийся неподалеку с небольшой круглой грушей. — Никогда подобной не видел.
Он отрабатывал на груше быстроту удара. Сам парень был небольшого роста и очень подвижный. Если ему доведется выступать, он будет драться в наилегчайшей категории, веса «мухи». Лицо щедро забрызгали веснушки, рыжие вихры торчали в разные стороны. Сейчас он удивленно уставился на меня.
Ну конечно, подобную разминку придумают только через пятьдесят лет, юноша. Например, движение «берпи», когда надо вспрыгнуть вверх из положения сидя и хлопнуть ладонями над головой. Были и другие элементы разминки, которые поразили рыжего боксера. Само собой, я не стал ему рассказывать, откуда взял эти упражнения, а просто объяснил:
— Ну, это я сам придумал, чтобы натренировать различные группы мышц.
Рыжий удивленно покачал головой.
— Интересно, покажи как-нибудь.
— Никаких проблем, — ответил я и он снова удивленно посмотрел на меня.
— Ты не иностранец, случайно?
Вот дьявольщина, мне надо внимательнее следить за своими словами и движениями. Не успел я ответить, как Худяков наконец отвлек меня от настырного допросчика.
— Эй, Витя, ты долго будешь там копаться? — закричал он, стоя рядом с грушей. — Ну-ка, иди сюда, отработаем твою координацию.
Я кивнул рыжему, мол, потом поболтаем и отправился к тренеру. Следующие полчаса я бил грушу под его тщательным наблюдением, причем делал самые разнообразные комбинации ударов и стоек. Блин, здесь нет «лап», так ему гораздо легче было бы наблюдать за движениями моих ног, причем он делал бы это прямо на ринге. Я остановился на минутку, чтобы предложить Худякову сделать такие «лапы».
— Чего? — раздраженно переспросил он, не особо слушая меня. Между прочим, от него за версту разило перегаром. — Что за херню ты там талдычишь? Какие такие «лапы»? Тебе лишь бы отговорки какие-нибудь придумать, лишь бы не работать.
— Да нет, эти штуки очень помогают бойцам, — пытался я убедить тренера. — Вы сразу почувствуете мой прогресс, давайте попробуем.
Худяков поморщился, оглянулся и махнул рукой в сторону тяжелой пятидесятикилограммовой груши.
— Не забивай себе голову всякой новомодной буржуазной херней. На тебя и так в комитете злые, только и ищут повода, чтобы отстранить, а ты им как раз удобный повод дашь. Иди, отрабатывай силу удара. Я сейчас подойду.
Он направился обратно к подсобке, а я посмотрел ему вслед. Затем отправился к тяжелой груше и начал остервенело лупить ее, чтобы выместить на ней свою злость.
Ну разве можно выиграть в соревнованиях с таким тренером? Я ему вообще безразличен. Больше всего его интересует бутылочка, запасенная в подсобке.
Вон, другие тренеры занимаются со своими учениками, что-то им объясняют и внимательно их выслушивают. Мне надо заменить этого тренера, и чем скорее, тем лучше.
— Эй, Рубцов, ну-ка иди сюда! — окликнули меня с ринга. — Помоги нам чуток, поработай с Квасницыным.
Мне предлагали устроить спарринг. Квасницын был тяжелее меня на пять килограмм, высокий боксер с длинными, как мачта, руками. Он ждал меня на ринге, а тренер стоял возле канатов. Когда я подошел, он объяснил:
— Никого нет, а нам надо работать. У Квасницына ноги путаются.
Ну хорошо, почему бы чуток не позаниматься. Я надел перчатки, сунул капу в рот. Ни о каких шлемах и защитных щитках речи не было, голова полностью открыта. Не придумали еще, понимаете ли.
Придурок Квасницын напал на меня, стоило мне перелезть под канатами на ринг. Дощатый настил скрипел под ногами. Я едва успел уйти от бешеной атаки противника и удивленно замычал на него, мол, чего ты так торопишься?
Но мой противник не обращал внимания и пер на меня, как танк. Его тренер хлопал в ладоши и покрикивал:
— Давай, давай, работаем. Двигайся быстрее. Квас, чего ты телешься? Ногами работай, ногами! Я что тебе говорил?
Но Квасницын совсем забыл про ноги. Он хотел достать меня и старался приложить к этому все усилия. Я пропустил пару ударов, от которых у меня все поплыло перед глазами.
