вытащит из тебя сердце. Но сделать это нужно правильно. Если сердце остановится раньше времени, ключ, а точнее дух ключа, уйдет вместе с тобой и Бизон останется ни с чем.
Мне эти слова совсем не понравились.
– Я смогу убежать далеко, – говорю и пытаюсь отодвинуть парнишку из прохода.
– Найдет! – кричит Микола. – И меня и себя погубишь!
– Тебя?
– Да! Он держит меня в землянке в семи верстах отсюда.
– Зачем?
– Я девственник. Периодически ему нужна моя кровь для ритуальных отправлений. Он растит в себе зверя. Для этого нужна особая диета. Когда зверь вырастет и у него будет ключ, Бизон пойдет на поклон в преисподнюю и станет третьим братом сатаны.
– Что же ты мне предлагаешь?
– Хама дал тебе своей крови, – говорит Микола.
– Обмакни в ней это лезвие, – тут он передает мне кортик, – и воткни его ему поглубже в тело.
Я взял кортик, повертел его перед собой.
– И это всё?
– Нет, не всё. Но сделай это, а потом я помогу.
Не знаю почему, но я согласился. После того, как я обмакнул лезвие кортика в растворе Хаминой крови, Микола обвил вокруг меня веревку и помог взгромоздиться на печь. Кортик я сжал в правой руке так, что лезвие плотно прижалась к запястью, а рукоятка спряталась в ладони.
За хижиной послышались звуки.
– Просто вонзи в тело, – прошептал Микола. – Я буду рядом.
После этого он отошел и исчез из поля зрения. Я лежу, обливаюсь потом и прокручиваю в голове, куда лучше вонзить лезвие чудовищу. Только бы не промазать.
15 серия. Гусеница
Не прошло и пяти минут, как я услышал треск веток в лесу. Вскоре дверь в избу резко открылась. Сердце мое едва не выпрыгивало из груди. Я собрал всю свою волю и попытался представить себя доктор Лектором, ну из того фильма, вы знаете. Мне нужно было выглядеть так, чтобы мой похититель принял меня за полуживого. И я что-то вырубил у себя в мозгу. Я стал бездушным куском камня. Лишь одна команда сидела во мне. Воткнуть поглубже кортик с Хаминой кровью в тело этого мужика с башкой, замотанной изолентой. Сквозь приоткрытые веки я увидел его могучую фигуру. Он был потный после пробежки. Бугай пытался догнать синий шар, который на деле оказался не шаром, а двенадцатилетним парнишкой Миколой.
Бизон подошел к разделочному столу с ошметками потрохов и банками с ритуальными приготовлениями. Он недоверчиво смотрел на свой тесак, который не так давно помог мне перерезать веревки. С каждой секундой подозрение изолентной головы все возрастало и тут я понял, что совершил последнюю глупость. Какого черта, я послушал этого пацана? Надо было бежать! Бежать без оглядки, покуда у меня не кончилось бы дыхание! А сейчас всё пропало!
Бизон вытащил топор из столешницы и резко повернулся к печке. Я плотно закрыл веки и больше его не видел, но слышал и осязал запах. Он приблизился ко мне и долго стоял рядом. Видимо пытался высмотреть, что изменилось. Отвратительный бомжацкий запах гниющей органики ударил мне в нос.
Мгновение спустя я услышал над самым лицом глубокий продолжительный рык, какой бывает у львов в африканских саванах. Голова в изоленте была в каких-то сантиметрах от меня, я чувствовал дыхание из его щели для рта. Моя рука с кортиком напряглась, пальцы сжали рукоять сильнее. Теперь это уже была не просто рука, а скорее стрела в заряженном арбалете.
И когда Бизон стал поднимать топор, я открыл глаза и с воплем отчаяния, спустил эту стрелу с тетивы, нацелив её по звуку на страшный рык. Лезвие вошло в потную грязную грудь, прямо по центру. Бугай резко выдохнул, топор поднять не удалось, он выпал на пол, в красных угольках глаз читалось удивление.
Бутафорские путы быстро спали, я с криком «Умри!» пнул раненного Бизона от себя. Бугай зарычал сильнее, но продолжал пятиться назад, пока не стукнулся спиной о бревенчатую стену. Там он медленно опустился, оставляя на стене позади кровавый след. Бизон несколько раз крутанул головой, мучаясь от боли в груди. Затем его мощные ручища схватились за костяную рукоятку кортика и он взвыл еще сильнее, словно обжегся о раскаленное железо. Однако амбал не разжал пальцы. Ревя от боли, Бизон с чудовищным усилием вытаскивал кортик из тела. Лезвие выходило вместе с красной кровью, которое стекало по голому волосатому пузу на грязный пол. Я смотрел на весь это ужас, как парализованный. Наконец, лезвие вышло, кортик, звякнув упал на пол. Изолентная голова безжизненно повисла на груди, плечи опустились. Тело больше не двигалось, лишь кровь продолжала сочиться.
Моего плеча кто-то коснулся и я заорал, как бешенный, отскакивая к печи. Но это был просто Микола.
– Молодец, – говорит он мне, как ни в чем не бывало.
– Что теперь? – спрашиваю.
Микола уже стоял над поверженным Бизоном и прислушивался к его дыханию.
– Хамина кровь на время парализовала его, – говорит он и толкает его так, что Бизон падает на бок. – Теперь нам нужно успеть его прикончить по-настоящему.
– Что значит по-настоящему? – спрашиваю, а сам уже искоса так начинаю на мальчугана смотреть.
– А ты думал, что сможешь убить исчадие Ада простым ножичком?
– Нет, я думал, нам придется вбить ему осиновый кол, отрубить голову и закопать на перекрестке четырех дорог.
– Ты почти угадал.
– Как это почти?
– Для начала помоги оттащить его из этого закутка. Здесь резать неудобно.
– Резать?– я весь похолодел.
– Берись за руки, – командует мне Микола.
Я взялся, конечно. Не хотел, чтобы чудовище снова проснулось. Мы оттащили Бизона поближе к столу. Микола забрал обратно свой кортик и сказал мне, чтобы я подбросил поленьев в печное горнило и накалил в огне короткую чугунную кочергу, что лежала рядом. Я снова его послушался. Огонь весело затрещал в печи, обдавая меня жаром.
Микола встал над Бизоном и чертил лезвием на его животе и груди затейливые магические знаки.
– Что теперь? – говорю.
– Мы должны вскрыть его лицо. А потом вытащить сердце и сжечь его в печи.
– Это обязательно?
– Иначе он проснется… где-то через час…и переломит тебе позвоночник, чтобы ты больше не втыкал ему ножи в грудь.
– Хорошо, – говорю. – Что мне делать?
– Сейчас я буду вскрывать его лицо. Бери раскаленный чугун и стой
