Утром пошли вдоль берега в сторону запада. Вскоре заметил довольно большое селение, дворов на 30. Но опять без церкви. Наверняка селение саамов. Можно было бы пристать и с ними попробовать о чём-то договориться, но решил идти дальше. У меня ведь основной товар — это оружие, а новгородцы вряд ли обрадуются, если я буду вооружать аборигенов. Новгородцы, конечно, не норманны, зверской жестокости за ними, вроде, не замечено, но всё равно — пришли они сюда не как добрые соседи в гости, а как хозяева и навсегда. И они тоже совсем не ангелы, хоть и действуют больше хитростью, чем оружием. А аборигены,наверняка, ещё не забыли о своём великом прошлом. Даже если их царство разгромили 150 лет назад, то легенды о нём в народе ещё ходят. И вооружать их не правильно. Во-первых, я полностью на стороне русичей. Я хоть сейчас и германский граф, но в душе так русским и остался. А во-вторых, аборигенам это всё одно не поможет, с Новгородом им не совладать.
Наконец дошли до довольно большого села, с церковью. Церковь хоть и деревянная, но высокая и крест хорошо виден. Зашли в бухту.
На берегу несколько деревянных пирсов. У них пришвартовано насколько больших лодок, по видимому рыбачьих, и одна не очень большая ладья. К одному такому пирсу и мы подошли. На берегу никого. Похоже, увидев наш корабль, все ушли в поселение, за стену.
Пришвартовались. И что дальше? Подозвал рязанца.
— Пров, бери трех штурмовиков, мой штандарт и иди к воротам. Постарайся им объяснить, что мы пришли торговать, а не воевать.
— Слушаюсь, ваше сиятельство.
Через десять минут они уже подходили к воротам. О чём говорят не слышно, далеко. Да и не понял бы я ничего.
Переговоры длятся довольно долго. Но не стреляют и это хорошо. Нет, взять это селение никакого труда не составит. В селе от 40 до 50 дворов, в каждом не менее 10 человек проживает — семьи сейчас большие. Итого: 500 человек, если грубо. Половина мужчин. 250 человек. Убираем детей и стариков. Остаётся 100–150 мужиков. Наверняка все вооружены и умеющие своим оружием пользоваться. Места здесь не спокойные и применять оружие им часто приходится, так что опыта хоть отбавляй. Но для моих мушкетёров они не противники. О штурмовиках вообще молчу. На них даже мне страшновато смотреть — все закованы в сталь, открытых участков тела вообще нет. У каждого, кроме меча и кинжала, мушкет и два пистолета. Железа на себе много таскают, так что специально подбирали сильных и здоровых парней. Смотрятся очень устрашающе. И не только смотрятся — натренированы так, что и десятка бы хватило, чтобы разнести это селение. Машины для убийства. А ещё и пушки. Но захват этого селения ничего не даст, только с местными поссорюсь.
Минут через двадцать Пров вернулся. Рассказал, что говорил со старостой поселения. Убедить того, что мы не причиним им вреда, вроде, удалось. Они, конечно, всё равно до конца нам не поверят, но хотя бы тот согласился прибыть на корабль и поговорить со мной. Но не сейчас, а завтра с утра. Ну, да, уже вечер наступил. Хотя, до темноты ещё далеко, да и темнота здесь длится всего 2–3 часа, а скоро вообще круглые сутки светло будет. Но с местными всё понятно: послали за помощью в ближайшие селения. Но расстояния здесь между поселениями большие и вряд ли кто успеет подойти. Тем более по суше. А по морю никого отправить возможности нет — мой корабль контролирует все лодки у пирсов. Хотя, до селения саамов, что мы прошли, не так и далеко и оттуда к утру подмога наверняка придёт. Против норманнов они, уверен, дерутся сообща, а мы с севера как раз и пришли. Наш переговорщик им, конечно, сказал, что мы отношения к норвегам никакого не имеем, но кто ж ему поверит? Так что соберут сначала всех, кого можно, а уж потом и разговаривать будут. А я и не против. Если нападут, то нам что сотню положить, что две или три — какая разница? Но думаю, до драки не дойдёт. Напасть, чтобы ограбить? Местные бы не отказались, уж так тут сейчас принято. Слабых нагибают мгновенно. Но мы не слабы. Не зря же я с переговорщиком трёх штурмовиков посылал. Так что нападать поостерегутся — овчинка выделки не стоит. Людей могут потерять много, а что захватят неизвестно. Ну, это они так думают. А я думаю, что никто в нас даже стрелу пустить не успеет, перестреляем всех к чертям. Хотя рискнуть всё же могут. Доспехи на штурмовиках они оценили. Стоят они сейчас немеряно. А если таких доспехов много? Ладно, подождём и посмотрим, что возобладает: жадность или мудрость.
На всякий случай отошли от берега метров на сто и встали рядом со входом в бухту. Караулы усилил и пошёл спать. Сегодня по любому никакого движения не будет, всё завтра решится.
Утром вернулись к пирсу. Встали правым бортом к селу. Пушечные порты открыли, а пушки ещё со вчерашнего дня заряжены. Ещё вчера их зарядили картечью. Для разрушения стены лучше, конечно, ядра, но само село я трогать и не собирался. Не договоримся здесь, пойдём дальше. Главное, чтобы кровь не пролилась.
Простояли так часа два. Уже собирался опять отправить переговорщика, но тут ворота наконец открылись. Из них стали выбегать вооруженные люди и выстраиваться. Первая шеренга копейщики. Неплохо одоспешены, почти все в кольчугах, с круглыми щитами. Вторая и третья шеренга такие же, может доспех похуже, но видно плохо. За этими шеренгами лучники. Всего человек двести. По- видимому придется драться. Жаль.
Мои мушкетеры выстроились у борта. Мушкеты уже заряжены. Успели зарядить, пока противник выходил через ворота и строился. Отходить от пирса не стал. Может они для того и устроили эту демонстрацию, чтобы отогнать нас? Посмотрим. Да и какой смысл уходить? До нас им всё равно не добраться. Пушки, правда, успеют сделать только один залп, но и его хватит. С такого расстояния стальная картечь будет пробивать сразу несколько тел, а мушкетёры добавят. Они и два залпа сделать успеют. Хотя и одного будет достаточно. После первого же залпа оставшиеся в живых разбегутся. Может они здесь и знакомы с огнестрельным оружием, но вот с массовым его применением, наверняка, нет. У нас тоже все слышали и о пушках, и о аркебузах, но вот попав под залпы моих пушек даже закалённые в боях рыцари разбегаются.
Из строя вышли три человека и пошли в нашу сторону. Дошли до берега и остановились. Стоят, ждут. Ну, слава богу, решили всё-таки поговорить. Кликнул Прова и спрыгнул на пирс. Он хоть и деревянный, но крепкий, сделан из толстенных брёвен и обшит сверху досками. От корабля не отхожу, стою на пирсе. Сойти на берег не могу — окажусь как раз на линии огня. Не очень хорошая ситуация — вроде как боюсь отойти от корабля. Но плевать — жизнь дороже. Да и Пров вчера приглашал именно на корабль, посмотреть наши товары. Так что я, вроде как, стою, гостей поджидаю. Постояли так минут десять. Наконец гости решились и направились к нам. Хотя, гости здесь как раз мы, но не суть. Подошли и стали наезжать. О чём говорят, не понимаю, но по экспрессивности понимаю, что нас пытаются запугать. Зачем — не понятно. Хотите напасть — нападайте. Что языком-то молоть?
— Ваше сиятельство, — обратился наконец ко мне Пров, — стращают, что без труда могут захватить корабль. Но чего хотят, понять не могу.
— Скажи им, что мы сейчас им кое-что покажем. Пусть предупредят своих, чтобы не пугались и не разбегались. Да, видишь угол стены? Пусть кто-то сбегает и уведёт оттуда людей.
Пров принялся им что-то объяснять, а я обернулся и приказал подойти ко мне командиру пушкарей. Тот прибежал через пару минут.
— Лейтенант, угол стены справа. До него 150 клафтеров (300 метров). Заряди одну пушку ядром и снеси его к чертям. Справишься?
— Без труда, ваше сиятельство.
Лейтенант умчался.
— Пров, что они не телятся? Почему человека не послали?
— Смеются.
— Ну, ну.
Что ж, им же хуже. Но на стене никого не видно, всех в поле вывели. Не факт, что никто не пострадает, но это уже их проблемы, я предупредил.
Раздался выстрел. Грохнуло не слабо. Нам-то чего, мы привычные — ни я, ни Пров даже не пошевелились. Тем более Пров и сам из пушкарей. Зато наши гости аж присели. Двое. Тот, что постарше, с окладистой седой бородой, только рот открыл и уши ладонями закрыл. Приходилось, видно, с пушками встречаться. Строй перед воротами распался. Нет, никто не побежал, но как-то всё смешалось. Несколько человек выскочило из строя, стали орать и выравнивать строй.
