– Ну а как вам вообще Америка?
Понятно, вопрос задаёт с подковыркой. Так я ещё накануне продумал, что говорить.
– Америка как Америка, – пожал я плечами. – На человека, впервые оказавшегося в Штатах, всё может даже закончиться моральной травмой. Особенно после похода по супермаркетам, где только одних сортов колбасы больше сотни, или где фирменные джинсы в свободной продаже.
– Те самые, что на вас сейчас? – чуть заметно улыбнулся Хомяков.
– Они, – подтвердил я, скосив глаза вниз. – Всего десять долларов за них отдал.
– Десять? Это где же так дёшево продают?
– Есть один магазинчик в Нью‑Йорке под мостом Куинсборо. Хозяина звать Моисей Соломонович. Торгует контрафактной продукцией, но хорошего качества.
– Вон оно что… То есть сшито в каком‑нибудь подвале. У нас в Свердловске и по области тоже умельцы есть, строчат в подвалах и гаражах, лепят фирменные лейблы... Причём качество зачастую такое, что лучше оригинала. И кто же вам его посоветовал, этот магазин?
– Да сопровождающий наш, из консульства, Беглов, – как ни в чём ни бывало сказал я, в глубине души надеясь, что тому за такие «экскурсии» не настучат по шапке. Всё‑таки мужик не такой уж и плохой оказался.
– Андрей Андреевич? – проявил осведомлённость собеседник.
– Он самый… Да, кстати, – встрепенулся я, желая побыстрее сменить тему, – в Лас‑Вегасе, проходя мимо входа казино нашего отеля, я столкнулся с выходящим оттуда Моррисом Чайлдсом. Слышали о таком?
– Если не ошибаюсь, заместитель по связям с зарубежными компартиями генерального секретаря компартии США? – тут же насторожился Виктор Степанович.
– Точно!
– Вы уверены, что это был Моррис Чайлдс?
– Видел его фото в газете, то ли «Правде», то ли «Известиях», – соврал я. – У меня память на лица хорошая. А его ещё мужчина сопровождал.
– Что за мужчина?
– Неприятный тип, мне от одного его взгляда стало не по себе. Не удивлюсь, если он из какого‑нибудь ФБР.
– Почему именно ФБР? – буквально сделал стойку Хомяков.
– Шут его знает, как‑то подсознательно всплыла эта мысль. И вообще странно, на какие шиши этот Чайлдс болтается в казино? Уж не на те ли, что выпрашивает у советских товарищей на нужды компартии США?
– Ну… Вы это, Евгений, думайте, что говорите.
Ха, а что мне думать, я‑то прекрасно помню, чем всё закончилось. Вот только как об этом скажешь тому же Хомякову? Вряд ли он верит в ясновидящих и уж тем более в путешественников во времени. Пусть даже на ментальном уровне.
– Может быть, запомнили какие‑то характерные примеры этого… фэбээровца?
– Внешность у него неброская, шрамов вроде на лице нет, пальцы на месте, татуировок не замечено… Разве что неприятная такая бородавка на левой ноздре. Ну и взгляд, как я говорил, смотрит – словно змея в душу заползает.
– Хм, ну, бородавка – это уже кое‑что, – кивнул Хомяков с непроницаемым лицом. – А взгляд… Взгляд у человека может меняться в зависимости от обстоятельств. Вон актёры на сцене как лицедействуют, то смеёшься над ними, то в следующую секунду плачешь. Так же и взгляд можно сделать и строгим, и добрым.
– Тот тип вряд ли актёрствовал, думаю, это была его естественная реакция на то, что я разглядывал Чайлдса. Он словно меня считывал, как ЭВМ.
– Так уж и ЭВМ, – чуть усмехнулся куратор. – Ладно, за информацию спасибо. А как идёт подготовка к чемпионату страны?
– Всё по плану, Виктор Степанович. Кстати, я тут недавно с уголовными авторитетами встречался,…
Глаза Хомякова сузились, но вслух он ничего не сказал, как бы предлагая продолжать.
– Обнести мой дом хотели какие‑то урки, Полина заметила, как подозрительные личности у забора крутились, а потом один из них постучался под видом газовщика. Она и поделилась со мной своими опасениями. А я на югах с одним авторитетом познакомился, спел ему несколько… хм… своих песен, очень уж он впечатлился, и пообещал написать своему корешу в Свердловск, некоему Прокурору. Не слышали о таком?
– Что‑то где‑то проходило, – задумчиво пробормотал Хомяков.
– Так вот, у меня оказался его телефон, вернее, я так понял, это телефон связной. В общем, мы встретились, и он решил мою проблему. Действительно, какие‑то домушники обхаживали мою хату, но теперь опасаться нечего. Это я к тому говорю, что, возможно, по вашим каналам уже прошла информация о моей встрече с авторитетом, и у кого‑то из вашего или милицейского начальства уже зародилась мысль, как бы из всего этого извлечь выгоду. Но предупреждаю – стучать не согласен, пусть даже не рассчитывают.
Собеседник задумчиво побарабанил пальцами по столу, глядя на лежавшую перед ним шариковую ручку, потом взял её, покрутил в пальцах и поднял на меня взгляд.
– Хорошо, Евгений, я понял вас. С подобными просьбами с нашей стороны точно к вам никто не обратится. А я бы на будущее посоветовал вам воспользоваться услугами вневедомственной охраны. Услуга стала действовать в Свердловске с прошлого года. Могу позвонить кому надо.
– А что, мне идея нравится. Звоните, подпишем договор… Кстати, у вас холодильник есть? – спросил я, уже поднявшись.
– Есть, а что? – с подозрением в голосе переспросил Хомяков.
– Вот, прилепите на дверку, сувенир из логова идеологического противника.
И я вручил ему магнитик с изображением статуи Свободы.
Полина окончательно перебралась в мой дом, где развила бурную деятельность по его обустройству. Вернее, озадачила меня, что нам необходимы стиральная машинка и холодильник. Я в принципе с ней был согласен. Сходил, проверил текущий счёт… Что ж, за прошедшие полтора месяца набежало почти три тысячи. И на машинку хватит, и на холодильник. Правда, вся эта техника, как я выяснил заранее, в магазинах продавалась исключительно по записи, не хватало на всех желающих. Интересно, помогут ли старые связи Резника?
На следующий же день – а это был вторник – после учёбы позвонил на промтоварную базу и попросил к телефону директора Геворка Самвеловича Багдасарова. Когда тот взял трубку, я представился, напомнив, что ему обо мне говорил скоропостижно покинувший СССР товарищ Резник. У которого я, к слову, приобрёл недвижимость.
– Ах, да‑да, что‑то припоминаю… Напомните только, как вас звать… Очень приятно, Евгений! А вы, собственно, Евгений, по какому вопросу?
– Геворк Самвелович, не думаю, что это телефонный разговор…
– Понимаю, – я словно увидел, как он кивнул. – Я через полтора часа уезжаю, завтра сможете приехать на базу?
– Во сколько?
– Я буду здесь до шести вечера.
– Где‑нибудь ближе к четырём устроит? А то у нас с невестой занятия: у меня в институте, у неё в музучилище.
– Хорошо, давайте к четырём, буду ждать. Адрес знаете? Не опаздывайте. Я предупрежу человека на воротах.
Полине стоило только предложить прогуляться на базу, как она согласилась без промедления. Ещё бы, разве женщина доверит мужчине такое ответственное дело, как покупку бытовой техники! Вот в качестве грузчика он сгодиться, хотя лично я ничего таскать не собирался. Думаю, там будет кому загрузить в случае чего. А если хорошо заплатить – то и доставить, и выгрузить, и установить.
Промтоварная база располагалась в микрорайоне «Эльмаш», на углу улиц Шефская и Предзаводская. На её немаленькую территорию вели огромные металлические ворота, за которыми сборку находилась будка охранника. В данный момент он проверял накладные у водителя выезжающего со склада бортового «ЗиЛа» и собирался залезать в кузов, когда мы с Полиной отвлекли от этого занимательного процесса.
– Здравствуйте! Мы к Геворку Самвеловичу. Он должен был предупредить.
Десять минут спустя мы сидели в приёмной Багдасарова, ожидая, когда он освободится. Просидели ещё с четверть часа, наконец из кабинета вышла бальзаковского возраста полная женщина в халате поверх телогрейки и валенках. Молоденькая секретарша, не дав закрыться двери, заглянула в дверной проём:
– Геворк Самвелович, к вам молодые люди, вы им на четыре назначали.
