— Да у нас все по-другому было. Гномы просто уплыли, а тут аж два сраженья — и на суше, и на море.
— Я в одном участвовал, — со вздохом сказал старик. — Защищал город. Много тогда бородачей перестрелял.
— А как все началось?
— Да как обычно… Забил набат, мы вскочили, вооружились. А эти уже носились по улицам и громили все подряд. Полезли из своих нор, что крысы. Бешеные, точно белены обожрались. Насилу отбились.
— Просто взяли и напали? — удивился я. — Вы же довольно дружно жили.
— Хрен знает, просто или нет. Среди них тоже полно борцов за свободу водилось. Листовки разбрасывали, речи толкали — в общем, всячески воду мутили. Видать, подбили кого-то на бунт, выбрали время, когда мы после Нового года пьяные отдыхали — и ударили в спину, черти мохнатые. А уж потом пришлось всех без разбору гнать — после такой-то подлянки.
Ага. Понятно, что ничего не понятно. Но это уже на порядок больше, что мне удалось узнать в Новом Осколе. Значит, продолжим расследование.
— Семен? — в комнату вошла Зоя в сопровождении незнакомого мужчины в алой ливрее. — Это — камергер четы Игнатовых. Покажи ему грамоту.
Показал. Мужчина долго изучал ее через монокль и разве что печати на вкус не попробовал, но в итоге кивнул и велел следовать за ним.
Мы сели в богато украшенную самоходную карету, за которой пристроилась четверка конных стрелков в красных беретах, и отправились прямиком во дворец.
Который, к слову, выглядел так же, как и все остальные здания — каменный, квадратный и весь в саже, только не зажатый меж такими же склепами, а стоящий посреди некоего подобия парка.
Тротуар шириною в две дороги опоясывал дворец по периметру, где некогда пытались разбить сад, но деревья давно зачахли от невыносимых условий.
Не удивлюсь, если этот смрад достал и гномов, став последней каплей их терпения. Ведь одно дело — каменоломни и кузни, и совсем другое — такой срач и убийство природы.
На выходе из машины мне сковали руки за спиной и под конвоем повели на прием. К слову, дворец представлял собой настоящую крепость, где из крохотных окошек виднелись не праздные придворные, а гаубицы и пулеметы.
И гарнизон в ней разместили соответственный — вот только помимо стрелков в кирасах и красных камзолах я с порога увидел то, от чего похолодело сердце.
Вместе с русскими воинами плечом к плечу стояли американские морпехи, и это был не единственный и далеко не самый неприятный сюрприз.
Мы поднялись на второй этаж — в просторную залу с низким потолком. Там на небольшом возвышении у стены стояли два трона из чистого золота.
Первый занимал Захар Игнатов, являющийся полной противоположностью Маринина — длинный, тощий, угрюмый и гладко выбритый, за исключением тонких усиков.
А вот на втором, где по всем порядкам и правилам должна сидеть законная супруга, расположился пожилой джентльмен в черной тройке с бледным непримечательным лицом и колючими глазами. Сосредоточив на нем взгляд, прочитал то, от чего в груди все сжалось, а на лбу выступил холодный пот:
Джеральд Доу
Возраст: 57
Статус: полковник службы безопасности АТК
Титул: граф стихии Тьмы
Охренеть.
Я слышал, что Игнатовы не чураются сотрудничать с пиндосами, но даже не предполагал, что их связи настолько тесные. И больше напоминают внешнее управление, чем полноправное партнерство.
А еще думал — откуда все эти замашки: рабский труд, бесконтрольная добыча ресурсов, грязь, смог, плачевное состояние подданных и повальная военщина. А теперь еще и тайная полиция в лице сб-шников.
Да уж, удачно попал… Хвала богине, не стал юзать магию, а то бы пришлось совсем тяжко, и задействовать эромантию, как с Кассандрой, уже бы не вышло.
Спалил бы стихию Воды — стали бы выяснять, откуда у князя неучтенный наследник. Про молнию так и вовсе молчу — уже бы, наверное, летел в пыточные лаборатории Авалона, где и встретил бы весьма незавидную смерть.
— Представься, — хрипло бросил князь.
— Семен Любимов, ваша светлость, — чуть поклонился. — Уполномоченный посол Михаила Маринина.
— И что ему нужно? — в разговор без спроса встрял американец.
— Его светлость просит помощи и защиты от козней князя Полянского. Три дня назад канонерский корабль под его флагом напал на наших рыбаков — потопил пять лодок и убил пятнадцать человек. Такой ущерб стал возможен во многом потому, что на том корабле стояло очень точное и дальнобойное орудие — береговая батарея не смогла до него даже достать.
— Иного и быть не могло, — холодно произнес Захар Петрович. — Это же наша работа.
— Если вы продаете гаубицы Полянским — то почему бы не продать и нам? Хотя бы пару — для предупреждения подобных налетов.
— Понимаете, мистер Любимофф, — начал агент, разглядывая свои ногти. — Если продавать оружие всем желающим, это нарушит и без того хрупкое равновесие между домами. И приведет к беспорядку, хаосу и, вполне вероятно, новой междоусобице.
Ага. От которой вы только выиграете. Уверен, ваш сраный баланс держится на трех китах: контроле, пропаганде и вражде. А без этого поставить на счетчик три русские колонии так легко бы не вышло.
— А принцип сохранения равновесия заключается в том, что если хотите усилить одну сторону, придется ослабить другую. И раз вам так нужно оружие, придется отдать взамен кое-что другое.
— И что же?
— Передайте господину Маринину, что если он пойдет всего на одну-единственную уступку, никакие гаубицы ему попросту не понадобятся. Ведь после этого соглашения никто на всем острове не осмелится даже косо посмотреть на его владения. Все, что для этого нужно — перестать упрямиться и выдать дочь за магистра. В противном же случае… — Доу многозначительно хмыкнул, — возможные разные варианты. И мои сотрудники недавно передали, что Полянский готовит новый рейд — да такой, что пятью лодками вы точно не отделаетесь.
Глава 39
— Ну так что, мистер Любимофф? — Джеральд закинул ногу на ногу и сцепил пальцы в замок. — Вы передадите хозяину наши условия?
— Мне возвращаться прямо сейчас? — хмуро уточнил я.
— Возвращаться? — агент с удивлением приподнял бровь. — Ох уж эта ваша исконно русская любовь к традициям. Если на переговоры — то только лично, если послание — то исключительно на гербовой бумаге. Во всех городах есть радиостанции. Передадите предложение через эфир — быстро и безопасно, в отличие от морского путешествия.
— А дальше?
— А дальше — как решит господин Игнатов, — Доу развел руками.
— Побудете моим гостем, — скупо произнес мужчина. — До тех пор, пока не получим ответ.
— Если будет положительный — отправитесь домой, — агент расплылся в дьявольской ухмылке. — А если нет… мои соболезнования.
Меня под конвоем отвели в радиорубку, где я самым внимательным образом наблюдал за всем, что делала молодая радистка.
Хотя, если все пройдет удачно, делать самому ничего не придется — я уже прокачался достаточно, чтобы кадрить «неписей» в два щелчка.
Фазы обучения и набора опыта давно пройдены, наступает этап финального боя — мой главный экзамен, где я должен мастерски применить все свои навыки. И было бы очень странно, если бы архимаг тратил на нубских крыс столько же времени и сил, сколько и на богов.
Я сообщил солдату Маринина все, что передали американцы, и в конце особенно подчеркнул:
— Ни о чем не беспокойтесь. Со мной все в порядке.
После сопроводили в тесную комнатушку для гостей и молча удалились, выставив охрану в коридоре. Запах здесь стоял, как в кузнице, а грохот и лязг близстоящих заводов не смолкали, несмотря на поздний час.
Очевидно, здесь все вкалывали в три смены и несложно догадаться, куда шла львиная доля продукции — на постройку и вооружение летучих кораблей.
Пользуясь случаем, обыскал комод, гардероб и выдвижной ящик под кроватью. Нашел пяток кружевных платков, пару рулонов крашеной льняной ткани (естественно, в красный, больше красного в Новом Донце встречались только черной и серый), разорванную золотую цепочку, черепаховый гребень и несколько серебряных монет.
