ей низ живота, опустившись фактически… до предела, да.
— Ты как? «Боль есть?» —хрипловато спросил я.
— Не-а… хорошо так… вот только — не так хорошо, как вчера. Юра-а-а! Н-у-у-у… Ну что ты? Ну… просить тебя надо, что ли? — Светка скорчила такую просительную мордочку, что вторая волна по позвоночнику шибанула мне в мозг!
— Сейчас, Света… Сейчас… А… вот давай так сделаем… Сними футболку… я тебе и… к-х-м… верх тоже поглажу… — в голове туман!
Светка, покосившись туда, где за столом сидела Катя, приподнялась и стянула с себя футболку. А потом, чуть подумав и лифчик.
«А здесь уже есть с чем работать… Не нулевка — точно. Единичка, я думаю».
— Какая ты красивая…, — я, не снимая правой руки с ее лобка, наклонился и медленно, и очень аккуратно, нежно поцеловал ее в губы.
— А-а-ах! — Светка как задохнулась, а потом чуть-чуть, неумело, стала отвечать мне на поцелуй. Правая рука у меня продолжала свою развратную деятельность. Только — не забыться и внутрь — не лезть. И рвать-ломать там ничего не хочу, да и занести туда что-нибудь с рук — тоже не нужно, в такие-то дни!
Потом я оторвался от таких вкусных Светкиных губ и пошел путешествовать губами по ее телу — шея (очень-очень медленно и нежно, со всех доступных сейчас сторон! то опускаясь к ключицам, то вновь поднимаясь по шее вверх и чуть прикусывая мочки ушек!), потом — ниже: ключицы, чуть дальше — по плечам; потом — ниже, к грудкам. Здесь остановка — очень нежно, очень! и вокруг, и чуть помять-погладить рукой, и про свои губы — не забывать, и язык — подключаем постоянно: то короткими совсем мазками, то — более длинно — проводя по таким прелестным холмикам! А уж соски — здесь предельное внимание! И чувствовать, чувствовать Светку — правильно ли я делаю!
Я так увлекся процессом, что даже не представлял, сколько времени я на это тратил. Как мне показалось, Светка кончила. Она то просто стонала, то рукой подтягивала моя голову к себе, и мы целовались. Был момент — когда очень страстно! Но без укусов, как вчера. Она вроде бы что-то шептала, только я ничего не слышал. В голове — гул и сладкая муть! А когда она протянула руку и положила ее мне на… штаны, да… смутно чувствовал, что очень приятно там мяла-потискивала, не грубо… а так — очень нежно.
— Ну все! Все! Ишь, как телята облизываетесь! Все, говорю! — это Катька нас прервала. Мы медленно всплывали с той глубины, где нам было так хорошо!
Светка прерывисто дышала. Лежала, закрыв глаза, прикрыв рот своей рукой. Я, пошатываясь, поднялся.
— Светуля! Ты как, душа моя? — как-то сипло у меня получилось.
— О-о-о-о-х-х… Как же мне хорошо…
— Юрка! А… а что у тебя со штанами… — Катька была очень удивлена. Я опустил голову. Ну, да — все ясно! Обкончался!
— Вот же ж… Состирнуть нужно. Как я до бабы пойду?
Девчонки смотрели на меня — Катька удивленно, а Светка… Светка как-то очень пристально, но не на лицо, а на штаны. Потом она поднесла руку в носу:
— Это оно так пахнет? — она втягивала запах со своей руки, — х-м-м… и ничего противного здесь нет… даже… даже приятно как-то…
Я нырнул к умывальнику, за занавеску.
— Девчонки! Сюда не подглядывать! Катюшка! Посмотри мне что-нибудь в шкафу. Не мокрым же мне идти.
Я слышал, как они чуть слышно перешептываются. Чуть отодвинув занавеску, одним глазом посмотрел — чем это они так заняты, что Катька даже не сочла нужным мне ответить.
О как! Ни хрена себе! А Катька обнюхивала руку Кузнецовой, и они потом что-то шептали другу другу — прямо в ушки. Кузнецова закатывала глаза, улыбалась и все шептала. Катька внимательно слушала.
— Катюша! Ну же! Посмотри, что мне одеть!
— Сейчас-сейчас!
Я, не глядя, что делаю руками, стирал трусы, а потом — штаны. А сам все подглядывал за девчонками. Светка оделась, чуть пританцовывая. Потом подняла голову, все же увидела чуть отодвинутую занавеску, и показала мне язык!
Катька подошла ко мне и не смущаясь, что я голый — протянула мне шорты:
— Вот! Что-то больше я ничего не нашла. Наверное — большая часть твоей одежды у бабушки.
Когда я оделся и вышел в комнату, к умывальнику скользнула Светка:
— И не подглядывай! — засмеялась.
Я сел за стол. Катька сидела, уставившись в стол и задумавшись. Даже губку нижнюю прикусила!
Светка вышла и тоже села:
— Катюша! Может еще чаем нас напоишь?
— А? Да-да, сейчас!
— Снова с коньяком? — я усмехнулся.
— А — давай! — Светка залихватски махнула рукой.
— А не много будет? — я улыбался, глядя на такую довольную, я бы даже сказал — счастливую Светкину мордашку! — как домой-то пойдешь? А ну как мамка перегар учует?
— Так я же сегодня здесь с Катей ночую! А ты не знал, что ли? Тетя Света же в Красноярку с Натальей Алексеевной уехала, по работе. Они там у вашей тети Ани переночуют.
Я удивленно посмотрел на сестру. Катька в ответ кивнула.
Я знал, что периодически маме одной, или вот так — с врачом РТС, приходилось ездить по филиалам организации, по своим, медицинским делам. Этих филиалов было, на данный момент, вроде бы — три, в разных селах по району. И в Тюмень мама тоже ежемесячно ездила — туда за лекарствами и препаратами, инструментами для медпункта на базу головного предприятия.
— Кузнецова! Ты лицо попроще сделай! Светишься вся от счастья! — Катюшка недовольно нахмурилась, посмотрев на «светящуюся» Светку.
— Это, девчонки, анекдот такой есть. Хотите расскажу? — Светка радостно кивнула, а Катя — промолчала.
— Приходит поздно вечером жена домой и говорит мужу: «Дорогой! Ты не представляешь — меня сейчас в парке… изнасиловали! Муж хмуро посмотрел на нее и говорит: «Ну… съешь лимон и ложись спать!». На второй день, вечером — ситуация повторяется. И снова — «съешь лимон и ложись спать!». И на третий день также, на четвертый! На пятый день жена не выдержала, спрашивает: «А зачем я должна лимон съедать?» Муж: «Чтобы я не видел твой счастливой физиономии!».
Светка расхохоталась. Даже Катька заулыбалась:
— Вот-вот! Только лимонов у нас нет! Кузнецова — может тебе лимонной кислоты в ложке дать?
