Двое суетящихся от великого усердия канцеляристов подают на подпись бумаги массивному вельможе в довольно скромном камзоле, однако с шеи свисает толстая золотая цепь, а на ней огромная золотая звезда с бриллиантами.
Он поднял голову, в замыленных работой глазах появилось непонимающее, а потом изумленное выражение.
– Ваше высочество! Сэр Ричард!.. Что ж вы так неожиданно…
– Я скачу быстрее любых гонцов, – ответил я. – Хотя вообще-то это мой конь скачет, но мы, правители, всегда приписываем себе заслуги подданных, не так ли?
Он развел руками.
– Это даже не сами короли придумали.
– Впервые их кто-то опередил?
– Да уж… Доложить его величеству?
– Может быть, – сказал я, – не пугать его так уж сразу?
– А как?
– Подготовить, – предложил я. – Сперва сообщить, что все его дворцы на севере страны сгорели, три провинции взбунтовались, Мунтвиг объявил награду за его голову, любимая собака издохла…
Он дернулся.
– Может быть, про собаку не надо? А то удар будет слишком уж сильным…
– А сразу после собаки, – сказал я, – сообщите, что я за дверью. Он и про собаку забудет!
Он вздохнул.
– Нет, про собаку чересчур. Нехорошо шутить такими серьезными вещами… Скажем лучше, армии Морданта и Алемандрии вторглись с востока и запада? И жгут города?
– Сойдет, – согласился я. – Сэр Гангер, вы прекрасный работник! С выдумкой, что так важно и даже необходимо в серьезных государственных делах.
Он кивнул и торопливо вошел без стука в кабинет короля. Канцеляристы, непонимающие и трепещущие перед моим величием и непонятными переговорами, застыли, как суслики возле своих норок, страшатся даже дышать в присутствии столь грозной особы, будто я не кронпринц, а Бобик.
Гангер вышел буквально через пару мгновений, поклонился и церемонно развел руки в стороны.
– Его величество король Сакранта Леопольд Кронекер… гм… готов принять вас, ваше высочество, со всем радушием!
Я отметил его запинку насчет «принять», король хоть и выше по титулу, но его королевство под моей железной пятой, армия заняла как все стратегически важные крепости, так и саму столицу, однако этикет есть этикет…
Леопольд, не ломая голову над проблемой, как приветствовать кронпринца, который одновременно еще и оккупант, просто поднялся мне навстречу и улыбнулся одними глазами, как он умеет мастерски.
– Ваше высочество, – произнес он протокольным голосом, ибо хозяин здесь он, да и король, а не какой-то принц, пусть и коронный.
– Ваше величество! – воскликнул я.
– Ваше испытание в Храме Истины закончилось? – спросил он. – Садитесь, принц. Вы мой наследник и потому должны интересоваться делами королевства.
Я помотал головой.
– Ваше величество еще молоды, а я, со своей стороны, всячески и зело поспособствую вашему здоровью, дабы ваше наследство не обрушилось на мои хилые плечи.
– Принц!
– Ну, – сказал я скромно, – пусть не совсем хилые, но у меня слишком много других дел. Не таких важных, понятно, зато неотложных, что еще хуже.
Он продолжал улыбаться, уже не только глазами, но и лицо потеплело.
– Если я могу чем-то помочь, – произнес он медленно.
Я выставил перед собой ладони.
– Ваше величество! Я просто заскочил первым к вам, как к королю и сюзерену. Со своими повидаюсь в порядке живой очереди. Думаю, уже разнеслась весть, что мое высочество вернулось. Сейчас в мои покои народу набьется, как селедок в бочку. Селедка – эта такая рыба, хотя я никогда не мог понять, чего она лезет в бочки. Так что я, с вашего позволения…
Он сказал тепло:
– Да-да, конечно. Я ценю, что вы зашли сразу ко мне.
– Это был мой долг, – ответил и добавил со значением: – Надеюсь, сэр Гангер расскажет всем, куда я сперва, а куда потом.
– Он не сэр, – поправил он, – хотя иногда подумываю… но вдруг станет работать хуже?
– Да, – согласился я, – от добра добра не ищут! Еще увидимся, ваше величество!
Он проводил меня до двери, наверняка чувствуя облегчение, словно быстро выпроводил невесть откуда неожиданно забредшую грозу с громами, молниями и конским топотом.
Гвардейцы то и дело распахивают двери перед военачальниками, но когда я на скаку остановил коня и бодро спрыгнул, по ступенькам навстречу мне важно спустился грузный человек в дорогой шубе, привычно распахнутой на груди, чтобы каждый видел огромную звезду, подвешенную на толстой золотой цепи. Причем в центре звезды рубин темно-багрового цвета, а на лучиках россыпь мелких бриллиантов, указывающих на высокую степень положения при дворе.
Он остановился и уставился в изумлении, а я сказал весело:
– Лорд Раймонд Меммингем?.. Рад вас видеть.
Он торопливо поклонился, все еще гибкий, несмотря на возраст, на лице изумление и некое даже потрясение, словно я неожиданным появлением нарушаю основы мироздания.
– Ваше… высочество?
Он всматривался в меня, как в выходца с того света. Привычной чопорности нет и следа, со мной не почопорничаешь, даже благообразность улетучилась, смотрит, как дитя на скелет, едва рот не открыл, что вообще-то непозволительно главному казначею короля Леопольда.
– Он самый, – ответил я с подъемом. – А что это вы не из королевских покоев? Шпионить ходили?
Он всплеснул руками.
– Ваше высочество, как можно!
– А чего?
Он сказал с поклоном:
– Некоторые действия и… меры, которые хотел бы осуществить его величество король, требуют… как бы это сказать поделикатнее, согласования с вами, ваше высочество.
– А-а, – сказал я. – Весьма! Да-да, весьма. Одобряю. Весьма разумно и мудро. Вижу, уже вовсю готовитесь встречать весну?.. Молодцы. Ненавижу весеннюю грязь…
Он вздохнул, развел руками.
– Увы, это неизбежность. Но вы, ваше высочество, вовремя подсказали насчет этих канавок. Да, так вода будет уходить сразу, а не стоять огромной безобразной лужей, покрыв весь двор.
– Да, – согласился я. – Вовремя я подсказал. Я хорош подсказывать с расстояния в сотни, если не тысячи миль!
Он сказал кротко, но с некоторым удивлением:
– Но ее высочество принцесса Аскланделла…
Он запнулся, отвел взгляд в сторону, что-то прочел на моем разом изменившемся лице.
Я сказал резко:
– Что?
– Ее высочество, – проговорил он упавшим голосом, – велели…
– Ах да, – ответил я тем же тоном, хотя внутри все ощетинилось, – ее высочество велели, но как бы это я велел, хотя ротик открывала принцесса… Конечно-конечно! Вы сейчас тоже от нее?
Он поклонился, лицо чуточку изменилось, все-таки заметил, гад, что я не весьма ликую, царедворцы на это натасканы, другие вообще при королях не выживают, ответил осторожнее:
– Я же сказал, некоторые действия и… меры, которые хотел бы осуществить в королевстве его величество король, требуют, уж простите, согласования с оккупационными властями, ваше высочество.
– Ну?
Он развел руками.
– Я вот и хочу… согласовывать.
Я проговорил медленно:
– А так как я отсутствую…
– То некоторые инструкции, – договорил он, – я получил от нее… простите, от ее высочества принцессы Аскланделлы.
Я сказал почти зло, но все еще улыбаясь:
– А не приказы?
Он затряс головой.
– Нет-нет, только советы и…
– Что?
– Пожелания, – ответил он торопливо, уже все понял, мерзавец, когда же научусь держать морду ящиком, – некоторые пожелания в различных пустяковых вопросах.
– Каких? – спросил я с нажимом.
Он ответил осторожно:
– Сказала, что неплохо бы нам завезти зерно для корма лошадей вашей армии в запас, так как вскоре часть войск покинет Сакрант…
Я стиснул челюсти и проговорил с той же застывшей улыбкой:
– Ну, это не совсем то, что канавки прокопать… Спасибо, сэр Раймонд! Желаю здравствовать.
Он поклонился и быстро прошел мимо, а за ним его помощники, низко опуская головы и страшась встретиться со мной взглядом.
Меня постепенно окружает народ, все смотрят с боязливым любопытством. Зайчика уже увели, Бобика не видно, явно ринулся проверять кухню, как же там только и жили без него всю зиму, а из здания выскакивают мои военачальники, мои дорогие друзья, и в сердце сразу проснулась нежность, словно я вернулся домой в счастливое детство.
Первым появился герцог Клемент, самый огромный и массивный, но то ли в самом деле умеет ускоряться, то ли был у самых дверей, следом с большим отрывом вышли Мидль и Альбрехт, а затем по мере того, как весть о прибытии принца Ричарда разносилась, выскакивали Сулливан, Палант, принц Сандорин…
Меня перехватили на ступеньках, преклонив колена и опустив головы.
Я сказал весело:
– Счастлив видеть вас, други!
Они подняли головы, я жестом велел всем встать, живо окружили меня, я обнимал, хлопал по плечам, всматривался в лица, в самом деле радостные, ликующие.
Клемент проводил взглядом спешащего в главный дворец Меммингема, кивком подозвал одного из гвардейцев.
