Кир смотрел с недоумением.
— И чего тогда ты там живёшь?
Из-за Юлиана, и я прекрасно это знала. Он продолжал помогать мне и поддерживать меня, и без него свою жизнь здесь, в Тьярне, в этом мире, я представляла с трудом. Ещё пара месяцев, и денег на моём счёте было бы достаточно, чтобы мы могли перебраться в квартиру гораздо комфортнее. Однако подобная мысль ни разу не посещала меня. Было ли мне некомфортно в доме Юлиана? Отнюдь. Конечно, я не привыкла к протекающим трубам, вечным сквознякам и трескающейся штукатурке, и прежде мне не приходилось ютиться то на узкой кровати, то на табурете за кухонным столиком. Но Юлиан теперь ночевал в гостиной на промятом жёстком диване и не жаловался, хотя мог бы выселить меня в общежитие или заставить платить. И скромная спальня в мансарде, и кухня, едва вмещавшая двоих, были наполнены тем уютом, которого мне отчаянно недоставало. В этот дом хотелось возвращаться.
— Ты просто не понимаешь, Кир, — встряла Франтишка. — Это всё любовь. С милым рай и в шалаше.
— Причём здесь любовь? — вспыхнула я. — Говорила же, Юлиан просто мой друг.
— А мне кажется, ты просто боишься самой себе признаться.
— Вовсе нет. — Я почувствовала, как краснеют щёки, и поспешила сменить тему. — И вообще, если хочешь, почему не переедешь?
— Я бы с радостью, но… — Кир кивнул в сторону Петера.
— Жить и без того тяжело. Переезда я уж точно не выдержу, — отрезал он, всем своим видом показывая, что больше к этому разговору возвращаться не стоит.
Возникшие вопросы я решила оставить при себе.
Вечером того же дня, когда мы уже собирались расходиться, в дверь позвонили. Мы застыли в ожидании второго звонка, которого не последовало, и я вдруг поймала себя на мысли, что вообще-то нахожусь в агентстве, а не дома, и здесь не бывает непрошеных гостей. Я вопросительно посмотрела на Франтишку.
— Заказчиков мы сегодня не ждём, — ответила она. — А для нового клиента поздновато.
— Так-то у нас не установлены часы работы, — заметил Кир. — И Мария всегда на месте.
Она как раз спустилась со второго этажа и заглянула в кухню.
— Почему никто всё ещё не открыл дверь? Если мне не изменяет память, вы являетесь сотрудниками моего агентства, а в моём агентстве клиент — это высший приоритет. Ваша халатность скажется на вашей зарплате, имейте в виду.
Я устыдилась, но остальные, похоже, проигнорировали выговор.
Мария открыла дверь, и до наших ушей донеслось тявканье. Мы высыпали в прихожую. На пороге агентства стояла картонная коробка, а внутри неё, рядом с жухлым деревцем в горшке, сидел щенок. Дворняжка, полностью белый с единственным чёрным пятном вокруг левого глаза. Мы молча смотрели на него, пребывая в не меньшей растерянности, чем он сам.
— А с каких пор мы стали собачьим приютом? — нарушил молчание Кир, и щенок снова затявкал.
— Может, это чья-то шутка? — предположила Франтишка. — Или кто-то поленился отдавать щенка в настоящий приют и решил скинуть его на нас. Но мы же не можем его оставить. Столько грязи в доме будет, да и следить некому за ним. Я же права, Маричка? Мы совсем никак не можем его оставить.
— Тут что-то… — Нагнувшись к коробке, я вытащила конверт. — Письмо, похоже.
Оно было написано корявым детским почерком. Я зачитала вслух:
— Уважаемые странники, мне очень нужна ваша помощь. Я подобрал на улице щенка, но родители не разрешили его оставить. Они сказали отдать его в приют. Я слышал о приютах страшные истории. Щенку там будет плохо. Пожалуйста, найдите ему новый дом. У вас обязательно получится, потому что вы сильные и можете всё. Извините, у меня нет для вас денег, но есть лимонное дерево. Родители хотели его выкинуть. Пожалуйста, возьмите его себе.
Петер тяжело вздохнул.
— Ясно, ребёнок. От них только проблем и жди.
— Ты что! — возмутилась Франтишка. — Не слушал письмо? У малыша такое доброе сердце! Он желает щеночку только лучшее и даже о деревце позаботился.
— Да ты посмотри на него. Если ребёнок такое сотворил с растением, страшно представить, что стало бы с собакой.
Франтишка пропустила этот комментарий мимо ушей.
— Получается, отдать щенка в приют мы тоже не можем? Что будем делать?
Все смолкли. Последнее слово было за Марией. Она присела на корточки и, бережно взяв щенка под грудь, вынула из коробки, всмотрелась в его печальную мордочку.
— Он не может жить в агентстве, — сказала Мария и повернулась к нам. В глазах её на мгновение мелькнуло что-то, отдалённо напоминавшее радость. — И клиент попросил не отдавать щенка в приют. Значит, мы найдём ему хозяина. У меня уже есть кое-кто на примете. — Она передала щенка в руки Франтишке. — Покормите его. И пристройте куда-нибудь этот веник. — Мария кивнула на лимонное дерево и удалилась в свой кабинет.
Щенку налили молока, и он с аппетитом лакал его, разбрызгивая по полу гостиной. Франтишка и Кир увлечённо наблюдали за ним с дивана. Петер поставил горшок с деревом возле телевизора.
— Не лучше ли сразу от него избавиться? — спросил он. — И так уже полумёртвое.
По какой-то причине к дереву я испытывала большую жалость, чем к щенку. Оно было таким же юным, и от вида его тонких веточек, едва покрытых листьями, сердце моё сжималось.
— Попробуем реанимировать. Всё-таки клиент попросил его оставить.
Земля в горше была совсем сухой. Я набрала в
