я не узнаю тебя, — проговорила Элен. — Почему ты потакаешь ее прихотям? Неужели ты не понимаешь, что она просто хочет оградить тебя от любых, даже потенциальных соперниц.
— Тебя это не касается. Тем более, что эта девица нам совершенно никто. И я не вижу смысла ей здесь задерживаться. Мы и так много для нее сделали, позволив остаться в нашем доме. Да и Биатричи не обязана помогать ей, но при этом она пытается оказать хоть какую-то поддержку. А ты, вместо благодарности, обвиняешь ее не пойми в чем.
Спорить с Дэрелом было бесполезно. Надувшись как мышь на крупу, Элен отправилась к Евгении. На сердце у девушки был тяжелый груз переживаний. Она совершенно не верила в искренность невесты брата, но ничего поделать не могла.
Глава 7
— Леди Биатричи, — в просторном холле показалась запыхавшаяся служанка. — Там ко входу подъехала карета с девушкой. Куда прикажете ее разместить? Приготовить гостевую комнату?
— Еще чего! — возмутилась хозяйка. — Этой девице не место в моем доме.
— Но куда же ее тогда? — обеспокоенно поинтересовалась у нее служанка.
— Пусть определят во флигель, что за конюшней, распорядилась девушка.
— А как с лекарем быть? Она совсем плоха с дороги. Отправить за ним?
— Без лекаря обойдется! Захочет жить — сама выкарабкается, — пренебрежительно бросила она, удаляясь.
Сердобольная служанка поплелась к карете. Как бы ей не было жалко лежащую в ней без чувств девушку, но против воли хозяйки не могла ничего сделать.
— Куда ее? — подошел седовласый конюх.
— Приказали во флигель, — вздохнула печально женщина.
— Так там же холод стоит, печь не топлена почитай с самого лета, а она и так жаром пышет. Помрет же.
— А чего ты предлагаешь? Леди Биатричи приказала.
— Вот же ведьма чертова! — выругался конюх.
— Да тише ты, — шикнула на него женщина. — Еще, не приведи боги, услышит. Сам знаешь, что потом будет. Никого не пожалеет.
— И то правда… Интересно, за что же она эту бедолагу в немилость отправила?
— Это не нашего ума дело. Интересоваться себе дороже. Ты лучше отнеси ее и иди, раздобудь одеял побольше, да дров наноси. Надо бы печь раскочегарить. А я на кухню сбегаю и трав наберу. Кроме нас ей никто не поможет.
— Это я мигом, — ответил конюх, отворяя дверцу кареты и подхватывая пылающую жаром девушку. Она лишь обессиленно простонала, даже не открывая глаз.
— Ох, бедняжка. Выжила бы только…
Во флигеле было ненамногим теплее, чем на улице. Уложив бедолагу на студеную потрепанную постель, конюх мигом сбегал за дровами, растопив небольшую печь. Игривые языки пламени сразу же заплясали на стенах яркими бликами. Тепло волнами расползалось по помещению, постепенно согревая его.
— Совсем плоха, — приложив ладонь к пылающему лбу девушки, проговорила вернувшаяся с корзинкой сушеных трав служанка.
— Может все же стоит поговорить с хозяйкой?
— А то ты ее не знаешь?! Она и слушать никого не станет.
— Твоя правда. Придется самим постараться помочь бедняжке. Вот только как?
— Эх, к лекарю бы сходить, да вот только меня не отпустят из поместья, — женщина перебирала все возможные варианты.
— Я могу к ночи сходить в город. Надеюсь, что никто не заметит моего отсутствия, — проговорил конюх.
— Если что, то я тебя прикрою. Скажу, что ты в кузницу отправился за чем-нибудь.
— Скажи, мол, подковы новые нужны.
На том и порешили. Быстро приготовив отвар, служанка отправилась в особняк, дабы не злить и без того сварливую хозяйку.
Девушка так и не приходила в сознание. Лихорадка не отпускала ее из своих объятий.
Стоило ночной мгле опуститься на землю, как старик-конюх покинул усадьбу Бериндтонов, направляясь в город.
— Я полагаю, это та же самая девушка, по поводу которой ко мне приходили утром, — проговорил лекарь, выслушав рассказ мужчины.
— Думаю, что да. Ее привезли к нам уже совсем в тяжелом состоянии. Хозяйка ни в какую не желает приводить к ней лекаря, но мы боимся, что помрет она до утра.
— К сожалению, сложно помочь, не видя всей картины. Но я дам вам снадобья, которые хоть как-то смогут ей посодействовать в выздоровлении. А дальше придется уповать лишь на волю богов или на благосклонность вашей хозяйки.
— Боюсь, что скорее разверзнется земля, если она сменит свое решение.
— Тогда шансов у девушки совсем мало. Надеюсь, она крепкая, сумеет поправиться, — ответил лекарь, доставая с полки несколько разноцветных стеклянных склянок. — Вот, — протянул их визитеру.
Достав из-за пазухи мешочек с монетами, конюх протянул его лекарю.
— Убери, — ответил он. — Поди последние собрали. — Мужчина лишь опустил голову, подтверждая его предположения. — Вот если она поправится, то пусть сама придет спасибо мне сказать. Это будет для меня лучшей платой, — улыбнулся он и распрощался.
Вернувшись в поместье Бериндтонов, он сразу напоил снадобьями девушку. Она, отогревшись, уже не выглядела похожей на привидение. Только тяжелое сиплое дыхание не давало покоя.
— Меня никто не спрашивал, — обеспокоенно спросил у служанки конюх.
— Слава богам, что нет. Леди Биатричи весь вечер громила свою комнату, заперевшись в ней. Благо хоть не на нас злость свою вымещала, а то всем было бы несдобровать.
— Вот же проклятая! Будь моя воля, давно бы ушел отсюда.
— Твоя правда. Сил уже нет терпеть ее издевательства. Я слышала, что недавно она тайно приводила в усадьбу черного мага, — заговорчески прошептала она.
— Да полно тебе сплетни всякие собирать. Даже если и так, то нам от этого-то что?
— Эх, чует мое сердце, что беда грядет. Как бы и нас она не коснулась.
— Типун тебе на язык! Ты лучше еще отвара приготовь. А я лошадей кормить пойду, пока не прилетело по шапке.
Занявшись своими делами, они разошлись.
Ночь уже густой пеленой скрывала землю, когда флигель огласил еле слышный стон. Задремавшая у печки в стареньком кресле служанка даже подскочила от неожиданности, испуганно заохав.
— Что такое? — ее голос дрожал.
Трясущимися руками зажгла огарки нескольких свечек на небольшом столике. Комнату осветило тусклым светом.
— М-м-м-м-м… — снова разнеслось протяжно.
Подойдя к постели, приложила руку ко лбу девушки.
— Ну вот, — облегченно вздохнула, — жар спадает.
На ее слова глаза девушки вдруг открылись, уставившись в потолок. Моргнув пару раз, она перевела обессиленный взгляд на стоящую рядом служанку.
— Кто вы? — попыталась она спросить, но из пересохшего горла вырвался то ли хрип, то ли сип.
— Ох, девонька. Я сейчас, — женщина метнулась к столику, тут же вернувшись с кружкой еще не успевшего совсем остыть отвара. — На-ка, выпей немного. Бедняжка, — причитала она, — совсем измаялась. Ну ничего, теперь тебе полегче станет, а уж я о тебе позабочусь.
— Кто вы? — уже более внятно повторила вопрос девушка.
