по Дамхейну произошло. Затем меня отправило в этот самый ад, где никто трахать не стал, но, знаешь, если бы предложили, наверное, согласился бы, потому что и озеро лавы, и мост ножей — это выбор одного из двух стульев! А едва проснувшись, я узнаю, что меня ограбили, спутников продали в рабство и теперь собираются лутануть мой же труп! Да, я немного разозлился!!!
Последние слова я буквально проорал, с трудом подавляя желание схватить проклятую птицу и запулить ее куда-нибудь далеко-далеко.
— И, стало быть, ножи, — совершенно не обратив внимания на мои крики, хмыкнул Айш-нор, — понятно, что ж так долго.
— А что, я должен был нырнуть в лаву?
— Еще успеешь.
— Ну спасибо, мешок перьев. Прямо-таки утешил. Я полз по этому чертовому мосту добрый час, если не больше!
— Всего? Тир-иле ты по нраву. Иным сей мост и за год не пройти.
Я пнул шишку, попавшую под горячую ногу, и предпочел не отвечать, чтобы не нагрубить еще сильнее.
— Каков теперь твой план, поведай? — все таким же ровным тоном уточнил архидемон.
— Сейчас придём к этим уродам, заставлю отдать мои вещи и отправлюсь за южанами. Найду их, поубиваю к хренам собачьим и освобожу детей. А пока я буду их догонять, ты научишь меня какому-нибудь дальнобойному заклинанию. Очень надо.
— Хороший план, надежный, мне по нраву. Один совет дам: сдерживай свой гнев. Второй совет: не верь ты голосам, они твои по праву, но сбить с пути хотят, сомнение узрев.
— Что?
— Узнаешь ты, как срок придет к прозренью, сейчас же поспешим — переговоры ждут.
* * *
Пока мы продирались через лес, мой гнев утих. Он не прошел полностью, продолжая клокотать где-то в глубине души, но на сей раз хотя бы получалось контролировать себя. Я даже испытал нечто, отдалённо похожее на раскаянье, ведь из-за этой вспышки умер человек. Да, не самый лучший, но, тем не менее. Я уже гораздо сильнее обычных крестьян, хотя и не дотягиваю до настоящих магов, а, значит, должен как-то сдерживаться.
Нет, я понимаю, что злиться в подобной ситуации — нормально, но сейчас меня совсем переклинило. Да уж, не просто так птах советовал охладить траханье. Похоже, это как-то связано с путем искаженных и увеличением нашей силы. Типа, если позволю гневу поглотить себя, то стану как Гатс в работающей Броне Берсерка, только без лоли-колдуньи, способной привести мозги в порядок? Интересно, а хомяк-телепат сойдет за нее?
— Пи! — запротестовал ллинг из кармана.
— Как скажешь, — улыбнулся я, погладив зверька по голове. — Что ж, посмотрим что наплетут местные в свое оправдание.
Меня заметили еще на подступах к хутору и, судя по всему, не слишком обрадовались. За стеной послышались крики, надсадные команды, визг, а на сторожевые башни высыпали люди. Все жители хутора, вооруженные арбалетами и магическими жезлами.
Что ж, кажется, разговор придется начинать с позиции силы. Это оказалось несложно, потому как едва я остановился перед мостом, ярость вновь рванулась на свободу и глупые сомнения отступили.
— Сейчас вы откроете ворота! Вернете мне украденные вещи! Скажете, куда пошли работорговцы! Извинитесь! В противном случае я войду сам, и вам это не понравится! — проорал я, демонстративно извлекая пистолет из кобуры. — И давайте без глу…
Арбалетный болт с чавканьем вонзился точно в грудь и из этой самой груди тотчас же поднялась очередная волна ярости. Я зарычал, вырвал метательный снаряд, после чего — выхватил револьвер и выстрелил в ближайшую сторожевую башню, откуда послышался полный боли вопль.
Вот уж не ожидал от себя такой меткости. Глядишь, еще и не все потеряно. Как там говаривал покойный Эдди Дин: «я забыл лицо своего отца, стрелок, и я молю даровать мне прощение», так, вроде?
Похоже, я не забыл.
— Повторяю еще раз. Или ворота сейчас откроются и новых жертв не будет, или я войду сам и убью всех, до кого смогу добраться. Вам решать.
Несколько минут ничего не происходило, но ворота наконец-то отворились и в проеме возникли мои старые — буквально — знакомые. Выглядели они слегка неуверенно, но Файон все так же улыбался, а Мирна, напротив, хмурилась.
— Молодец, живой, — ненатурально похвалил меня дед, но я оборвал его.
— Значит так, от вас требуются три вещи. Во-первых, привезти сюда всех моих лошадей и имущество. Во-вторых — сказать куда направился караван. В-третьих, отдать обещанную карту. Я бы с радостью прирезал тут всех, но сейчас на это нет времени, так что радуйтесь своей удаче. Все понятно?
— Молодец, ну чего ж ты сразу так злишься, — как ни в чем не бывало улыбнулся дед. — Давай выпьем по чарке, расскажешь, как с хранителем леса схлестнулся. Никогда не думал, что человек может забороть его.
— Да, непросто было, — кивнул я, ощущая, как ярость мало-помалу уходит. — Но пить времени нет.
— Ну что ты как не родной? Разве так сложно старика уважить?
— Я же говорю…
— Понимаю, все понимаю, но чего спешить? Денек погоды не сделает, куда караван от тебя денется-то?
Я подумал, что, в общем-то, он прав. Усталость навалилась со всех сторон, вынуждая широко зевнуть.
— Вот и я о том же, — радостно воскликнул Файон. — Давай, убирай стрелялку, и поболтаем по-людски.
Я уже было дернулся, чтобы спрятать оружие, как вдруг шею пронзила острая боль, а затем на свободное плечо ко мне выбрался ллинг.
Хомяк выглядел страшно: весь распушился, яростно скалил зубы и верещал, точно его режут.
— Пи-пи-и! Пи!!!
И наваждение схлынуло.
Я моргнул раз, другой, а затем пришло понимание.
— Ах вы ж падлы! Вы меня что, гипнотизировали?
Я едва не выстрелил. Сдержался в последнюю секунду, лишь пнул пяткой притоптанную землю.
Су-уки, вот ведь суки! Теперь понятно, почему мне вдруг так сильно захотелось поохотиться на волков. Что они там говорили, дочка — чародейка, живет в Эйри? Стало быть, и у родителей кое-что имеется.
Старички попятились, с ужасом и ненавистью глядя на ллинга, а я прицелился в дедка и демонстративно взвел курок.
— Что-то непонятно? Тогда считаю до трех и начинаю убивать. Раз.
— Подожди-подожди, — замахал руками старик, — все будет, сейчас, не губи только!
Он жестом подозвал одного из помощников и яростно зашептал ему что-то на ухо.
Как ни странно, но я опять все слышал.
— Привести лошадей, живее.
Затем он кивнул жене, и та исчезла, судя по-всему, побежав за моими вещами.
— Уже неплохо. Остался последний вопрос: куда поедет караван?
Старик посмотрел на меня с плохо скрываемой ненавистью. Наконец-то эта ублюдочная ухмылочка сползла с его хари, обнажив гнилое мурло.
— На восток, — процедил
