– Ну вот, совсем другое дело! – обрадованно произнёс ефрейтор. От него не укрылись очередные перемены в моём состоянии. – Я уж начал думать, что ты того – кони решил двинуть. А всё, оказывается, не так уж и плохо. Эх, Ланской, мало тебя в детстве, видать, дрючили!
Поскольку я знал только детство из моей прошлой жизни, ничего не мог сказать на сей счёт. Отец у меня был человеком вспыльчивым, под горячую руку мог и подзатыльник отвесить, и ремешком по одному месту пройтись. Правда, случалось это крайне редко и, честно говоря, после реальных косяков. В остальном детские годы были довольно безоблачные: отец всё-таки очень любил меня и старался сделать так, чтобы у меня всё было. Вот только я, дурак, не всегда слушал его советы, пытаясь жить своим умом, и потому набивал шишки на ровном месте.
К концу разминки тело восстановилось практически полностью. Странно, но, кажется, эта дурацкая прилипчивая фразочка оказала на меня чуть ли не магическое действие, разом приведя в порядок и физическое и психическое состояние. Короче, я вновь ощутил себя полноценным человеком. Ещё большим сюрпризом стало то, что сегодня мне удалось установить свой первый рекорд по подтягиванию: вместо трёх-четырёх жалких подёргиваний на турнике, я вполне технично коснулся подбородком перекладины целых семь раз.
– Ну, Ланской, ну сука! – восхитился Санников. – Молодец! Не зря тебя гонял неделю, успехи налицо. Продолжишь в том же духе – сдашь норматив и получишь погоны!
– А если не сдам? – на всякий случай спросил я.
– Если не сдашь, через две недели у тебя будет переэкзаменовка. Завалишь – вернёшься на хрен в ту хату, откуда тебя забрали.
Я нервно сглотнул. Возвращаться в тюрьму и отсиживать полный срок как-то не улыбалось от слова совсем. Вот только уверенности, что дальше мои успехи в физподготовке будут нарастать в геометрической прогрессии, не было. То, что произошло сегодня, можно охарактеризовать только как чудо.
В прошлой жизни я привык к тому, что чудес на свете не бывает. Здесь они случаются, но вряд ли идут густым потоком.
Постояв под душем и смыв с себя липкий пот, я вернулся в располагу. Не успел завалиться в койку, как почувствовал прикосновение чьей-то руки к плечу. Вряд ли это дневальный. Наверняка история с Цыганом не закончилась, и теперь её инициатор подготовился и требует продолжения банкета.
Я с тоской развернулся и действительно сумел разглядеть в темноте знакомую физиономию.
– Чего надо, Цыган? – обречённо спросил я. Влипать в очередную драку было выше моих сил.
– Слушай, Лан! Извини, был неправ, – к мою удивлению произнёс Цыган.
– Нет проблем, – с лёгкой душой ответил я.
– В общем, ты нормальный чувак. Я подумал: ну чего нам с тобой ругаться? Что, других проблем у нас нет? Так что предлагаю мир. Идёт? – Он протянул свою руку.
– Мир! – пожал я её в ответ.
– Спокойной ночи, чувак! Больше тебе в отделении никто предъявы кидать не будет, зуб даю, – пообещал он.
– И тебе спокойной ночи, Цыган!
С лёгкими мыслями я лёг спать и мгновенно провалился в глубокий сон. Как же приятно знать, что одним врагом у тебя стало меньше. А извинения Цыгана не показались мне притворными, похоже, он говорил от всей души.
Утром на разводе нам сообщили, что после обеда в нашем расписании появится новый предмет – ОПП. Аббревиатура расшифровывалась как «Основы противомагической подготовки». На послеобеденном перекуре (а теперь у нас появился и такой) Санников сообщил кое-какие любопытные детали.
– Курс будет вести поручик Шереметева.
– Баба, что ли? – хмыкнул Цыган.
С некоторых пор нам позволялись некоторые вольности не в строю. Само собой, я не курил, но старался держать поближе к основной массе сослуживцев, которые сейчас обступили ефрейтора полукругом.
– Сам ты баба! Я же сказал: офицер в чине поручика. Эта, как ты говоришь, «баба» заставит тебя оторвать свои яйца и сожрать их, ещё и причмокивать будешь, – сказал Санников. – Мой вам совет: будьте аккуратны, мужики. Хотя, – он мечтательно зажмурился, – чудо как хороша! Стояк вам после занятия обеспечен.
Больше он рассказывать не стал, только добавил, что сами обо всём узнаем.
Заинтригованные, мы с трудом дождались начала занятия. Одним из будоражащих элементов стало то, что преподаватель – женщина. За время службы мы почти не видели лиц противоположного пола, если не считать тучных поварих в столовке. И пусть нам в компот подмешивали что-то, успокаивающее либидо (парни базарили, что своими глазами видели большие жестяные фляжки, на которых красовалась надпись «бром»), мысль о том, что мы скоро увидим женщину, причём, со слов ефрейтора Санникова, красивую, будоражила не одного меня.
И вот час настал.
Занятия ОПП проходили повзводно. Рекруты выстроились в коридоре вроде ничем не приметной филёнчатой двери. Вот только уже привычной дырки, через которое начальство подглядывало за тем, не маются ли ученики какой-то дурью вместо занятий, в этой двери не имелось. Мы стояли по команде «вольно», переминаясь с ноги на ногу. Всех просто снедало любопытство. Ну что же там за этими дверями? Настолько ли хороша госпожа поручик, как её описывал Санников?
К тому же само слово «магия», с которой нам вроде бы как предстоит бороться, вызывало у меня просто жгучий интерес. То, что практиковалось в моём мире, я всегда расценивал как обычное шарлатанство. Если и было что-то настоящее, я об этом не слышал. А здесь магия – явление довольно привычное, пусть мне пока и не пришлось с ней столкнуться. Более того, хозяин тела, в котором обреталось сейчас моё сознание, и сам в прошлом был магом, но… После сурового приговора суда его шельмовали, что влекло за собой автоматическое отключение от волшебства.
Двери распахнулись сами собой.
– Заходим и рассаживаемся по местам, – велел Санников.
Мы осторожно входили в помещение, которое на первый взгляд ничем не отличалось от рядового учебного класса, к каким каждый из нас привык за эту неделю с небольшим, проведённую в армии. На возвышении – преподавательская кафедра с классическими столом и стулом. Большая доска, на которой пишут здешними аналогами разноцветных маркеров. В самом центре – портрет государя императора Николая III в золотой рамке. На стенах – обучающие плакаты. Двухместные ученические столы, выстроенные в три ряда. Позади ширма, прячущая от любопытных глаз то, что нам ещё пока рано видеть.
За высокими окнами течёт своя жизнь: марширует по плацу взвод солдат, иногда проходят офицеры. Гражданских практически нет: им тут просто нечего делать.
– Взвод, встать! Смирно! – рявкнул Санников.
На пороге появилась… не женщина, скорее девушка, на вид лет восемнадцати, не больше, в мундире, который выгодно подчёркивал красоту её стройной фигуры. Высокая, с ногами до ушей, с выпуклостями нужного размера в нужных местах, прелестным личиком со столь искусно нанесённым макияжем, что казалось, будто его и вовсе нет и вся эта красота возникла сама по себе, без какого-либо дополнительного вмешательства. Роскошные русые волосы были уложены так, чтобы кокетливо смотреться под пилоткой и без неё, но при этом не нарушать требования устава.
Тридцать парней пялились на поручика, не дыша и не мигая. В их число входил и я. Мы не просто смотрели, мы пожирали её глазами, впитывая каждую мелкую деталь, каждый сантиметр этого роскошного зрелища. На долю секунды мне даже стало тесно в рекрутском мундире.
– Вольно, – скомандовала красотка в офицерских погонах. – Садитесь. Приступим к занятию.
Глава 10
Как в случае с моим отцом, я заметил вокруг поручика странный прозрачный кокон, который переливался и искрился даже на свету. И это уже второй человек с подобным феноменом. Интересно, видят ли эту загадочную вещь мои сослуживцы?
Из осторожности я решил промолчать. Язык, он ведь не только до Киева довести может. Не хочу оказаться в местах, что гораздо хуже.
Логично предположить, что раз мой отец маг, и преподавательница нового предмета тоже наверняка из этих… кудесников, короче, я в силу неизвестных причин обладаю способностью лицезреть подобные вещи. Понятия не имею, хорошо это или плохо, так что буду просто относиться как к факту.
