Отвлёкшись на собственные размышления, я едва не пропустил начало занятия, а оно оказалось на удивление эффектным – не менее чем внешность преподавательницы.
Девушка развела руки, и между ними зажглась настоящая электрическая дуга.
– Итак, господа рекруты, перед вами простая демонстрация того, что на обыденном языке принято называть магией, волшебством или чудесами… Хотя у науки есть довольно простое объяснение этому феномену. Магия – не более чем воздействие особой силы, которая носит название «мана», на материю. Не хочу погружать вас в глубокие научные дебри, достаточно, чтобы вы помнили и знали: мана способна так влиять на всё, что нас окружает, потому, что является праматерией, из которой когда-то возник наш мир. Грубо говоря, это что-то вроде энергии, и эта энергия, в зависимости от того, как её используют, бывает созидательной или разрушительной.
И коль скоро мы заговорили об энергии, у маны тоже есть свой закон сохранения, причём весьма своеобразный. Если где-то убыло маны, значит, в другом месте прибыло материи. А вот обратные процессы, к сожалению, науке неизвестны. Несмотря на то что количество маны кажется фантастически большим, рано или поздно произойдёт неизбежное – она закончится, причём раз и навсегда.
Поручик свела руки вместе – дуга исчезла.
– Только что, благодаря моему действию, я приблизила магическую смерть Вселенной, – улыбнулась преподавательница.
Кажется, я понял, почему в моём мире волшебство осталось разве что в сказках: похоже, у нас запасы маны то ли были не особо большими, то ли совсем истощились, как только что сказала Шереметева. А те редчайшие индивидуумы, которые действительно есть, пользуются её жалкими остатками и потому толком никому не известны. Конечно, это всего-навсего теория, причём родившаяся в моей башке совершенно стихийно. Как оно было на самом деле, знать не дано. Правда, конца света для нас не произошло. Нет магии – да и хрен с ней, плакать не станем.
Хотя… Я ведь сужу по меркам моего технократического мира. Быть может, для этих людей пропажа магии уже сама по себе является светопреставлением. Однако меня вот лишили магических способностей, и ничего, живу как-то, не больно-то и заморачиваюсь на эту тему. Спасает тот факт, что прежде у меня особых способностей, кроме папиной кредитки, не имелось. А с ней я когда-то творил та-а-акие чудеса… А сейчас ни папы, ни его кредитки нет. Всё прошло, как с белых яблонь дым.
– Надеюсь, господа рекруты, моя информация отложилась в ваших головах, – продолжила Шереметева. – Вы узнали, что такое магия и откуда она взялась. А теперь я спрошу у вас: кто может быть магом? Есть желающие ответить?
– Есть! – полузадушенно пискнул Кузя. Парень буквально раздевал поручика взглядом, да и не он один не мог отвести восхищённых глаз от её прелестей.
– Говорите, – благосклонно кивнула та.
Кузя подскочил и на одном духе выпалил:
– Магическими способностями обладают представители аристократических семей.
Я лишь присвистнул. Вот тебе и тормоз. Скорее медленный газ, который врубается при упоминании каких-то ключевых фраз. Сейчас Кузя не производил впечатления инфантила, скорее походил на ботаника, вот только очки не прилагались: с дефектами зрения в батальон не брали. Надо будет к нему присмотреться на досуге. Парень, как оказывается, способен на сюрпризы.
– Отлично, рекрут, садитесь! – улыбнулась поручик. – Да, всё обстоит именно таким образом: только представители древнейших аристократических родов могут управлять маной, то есть быть магами. А самый главный и могущественный маг – государь император. – Шереметева повернулась в сторону портрета Николая III. – Благодаря мудрости его императорского величества положен конец распрям между древнейшими фамилиями. Исчезла смута, забыты дворцовые перевороты, прекратились великие войны между семействами. Теперь все представители благородных дворов служат на благо Родины – России, – торжественно изрекла поручик.
Вспомнив слова отца насчёт вражды Ланских с Голицыными и этими, как их… Остерманами, что ли, я несколько засомневался в искренности фраз госпожи Шереметевой. Что-то недоговаривает эта мадам или мадемуазель (обручального колечка на пальчике я что-то не приметил). Может, костёр больше не горит, но искорки-то явно остались.
В любой момент пламя разгорится само по себе или раздуют, если не свои кадры, так внешние. А что, у России врагов в любой период было по горло. Стоит, к примеру, вспомнить, сколько нам гадила пресловутая англичанка. Уверен, и у этой России проблем с «партнёрами» предостаточно: стоит лишь отвернуться, обязательно какая-нибудь мразь вцепится.
– Конечно, маги есть не только в нашей стране, поэтому мы, как люди военные, обязаны знать, с чем можем столкнуться в случае какого-нибудь досадного инцидента, – продолжала Шереметева. – Как я уже говорила, магия, в зависимости от применения, может носить как созидательный, так и разрушительный характер. Конечно, ни один маг не сможет выстоять перед артобстрелом, особенно если это будет крупный калибр.
Взять, скажем, меня… В моих силах создать над нашим кабинетом защитный купол, способный секунд тридцать выдерживать прямые попадания вражеского огнестрельного оружия: от пуль до осколков гранат. Но увы, от артиллерийского снаряда я вас не смогу защитить. Более того, если противник откроет концентрированный огонь в одну точку, то пробьёт брешь в моём магическом куполе намного быстрее, чем тридцать секунд. Если перейду от пассивной обороны к атаке, смогу обезвредить часть противников, которые окажутся в поле зрения: к примеру, заморочу им головы. Однако от невидимого снайпера мне уже не укрыться, и он сделает меня на раз-два. – Она горько усмехнулась. – К тому же нельзя забывать об откате. Кто из вас знает, что такое откат? Ну, слушаю вас, рекруты…
Положим, у меня было знание об откатах моего мира, но вряд ли то, о чём говорила сейчас поручик, имело отношение к коррупции. Так что я счёл за благо промолчать, а за всех снова отдувался на удивление резвый и расторопный Кузя.
– Откат – ухудшение физического состояния мага после того, как он применил магию.
– Ты меня просто радуешь, рекрут, – похвалила Шереметева, и уши Кузи приобрели пунцовый цвет. – Магам всегда приходится расплачиваться за работу с маной. Она черпается из наших внутренних запасов, и чем больше маны израсходовано телом, тем сильнее откат и хуже самочувствие. Умереть от этого, конечно, невозможно, но на какое-то время маг выбывает из строя, пока не найдёт источник маны и не напитается из него. Само собой, мана для нашей страны – такой же ценный природный ресурс, как нефть, газ, древесина или уголь. И, само собой, в мире хватает желающих сделать так, чтобы наши источники маны были, как они выражаются, «справедливо поделены между всеми государствами», – с презрением добавила поручик.
Я усмехнулся. До чего же знакомые речи. В моём прошлом мире тоже хватало недовольных, к примеру, тем, что Сибирь с её богатствами досталась России. Очевидно, нам снова повезло, но теперь не только с недрами Сибири. Представляю, как нас «любят» в других странах.
– Как ваша фамилия, рекрут? – обратилась Шереметева к Кузе.
– Кузьмин, ваше благородие, – отрапортовал тот.
– Подойдите поближе, рекрут, – приказала преподаватель. – Ну, не бойтесь, я вас не съем.
Она улыбнулась. Глядя на странное выражение её лица, в это не верилось. Что-то подозрительно плотоядное мелькнуло в её взгляде.
Судя по слегка испуганному Кузе, от него тоже это не укрылось. К поручику он шёл так, словно шагал на эшафот.
– Повернитесь лицом к классу, – велела Шереметева.
Рекрут крутанулся на каблуках и замер по стойке смирно.
– У нас сегодня вводный курс, поэтому я не буду посвящать вас в большое количество деталей. Наряду с боевым применением магии, есть и другое, тоже весьма прикладное. Сейчас вы в этом убедитесь.
Шереметева резким движением полоснула раскрытой пятернёй по щеке Кузи. Острые коготки прошли по его лицу, как рубанок, оставляя за собой полоски оторванной кожи и кровавые следы.
