Хлопнула дверь и я опять один в кабинете остался.
Не бережет господин Ру казенное имущество. Если так каждый дверью будет хлопать, то скоро её менять придется.
Что ему Вятка не нравится? Там губернское земство бактериологический институт в самом начале войны открыло. На Царевской, это если я ничего не путаю. Там для производства оспенной вакцины созданы самые что ни на есть хорошие условия. Если же ещё учесть, что в последние месяцы там военное ведомство дневало и ночевало…
Центральный водопровод, своя газогенераторная станция, канализация с очистными сооружениями, приточно-вытяжную вентиляция, отопление от собственной котельной, оборудованные всем нужным лаборатории… Не институт, а просто лялька.
Само производство вакцин в Вятке, мы из города вынесли, поголовье в телятниках сейчас в более чем двадцать раз увеличено. Потрудиться пришлось, денежки влить приличные, но это того стоило.
Если Вятка всю Великую войну императорской армии большую долю вакцин давала, то зачем сейчас дело менять? Развивать его только надо, вот этим я сейчас и занимаюсь, а тут Ру со своими претензиями. Что де, вы там, лапотники, сделать можете? Конечно, напрямую он так не говорит, но всем своим видом показывает.
Своим, французикам решил заказ подкинуть? Дать им заработать? Хрен тебе на всю глупую рожу! Мы хоть и вместе в упряжке мировой социалистической революции, а интересы России всегда надо держать на первом месте. Так я считаю и никто меня не переубедит.
Поменять директора? Оставить? Ладно, пусть пока работает, а там посмотрим на его поведение.
Сроки меня поджимают. Хорошо, поход в Индию не завтра, но и разработка, и производство необходимого количества вакцин тоже времени требуют. В один щелчок пальцев здесь дело не получится, а военные торопят, Крыленко — частый гость в моем кабинете.
— Как дела, Нинель Иванович?
— Что с выполнением планов?
— Поторопите, поторопите Вы там их…
Конечно, не только это я от главковерха слышу.
— Что нужно?
— Денег хватает?
— Оборудование из Германии получили?
Вот такие вопросы меня, несомненно, радуют. Побольше бы их было.
Ру из моего кабинета уже вышел, а карандаш я всё продолжаю в пальцах вертеть. Закрываюсь я им от неприятного мне посетителя. Когда что-то при разговоре с таким в руках держишь, это — помогает. Плюс на языке жестов показывает — тебе тут не рады. Ну, это, кто его понимает.
Вертел, вертел я карандаш и довертел. Выскользнул он, как будто намыленный.
Только я наклонился письменную принадлежность поднять, стекло окна за моей спиной отверстием обзавелось и трещинки от него пошли.
Говорят, свою пулю не слышишь. Это для тех верно, у кого под мундиром золотые зверьки не прячутся.
Слышишь.
Я услышал.
Эта — моей должна была стать, но я как-то вовремя карандаш с пола поднимать принялся.
Теперь она не в моей голове, а в двери застряла. Не везет сегодня двери. То Ру ею бухнул, то — пулей её попортило.
Стрелявшего не нашли. Где там…
Главковерх ногами топал, никогда ранее за ним такого я не наблюдал.
— Кто надоумил этот кабинет занять⁉ Головы поотрываю!
— Сам, — повинился я перед Крыленко.
— Перевести Нинеля Ивановича в другое место. Без окон, — уточнил главковерх. — Немедленно.
Глава 20
Глава 20 Беда
— Ваши?
Сормах выложил на мой стол пару пузырьков. Содержимое их уже было использовано.
— Добрый день.
Я, в отличие от военного коменданта Парижа, не забыл поздороваться. Взял пузырьки, повертел их в руках.
— Наши.
Стеклянные емкости имели маркировку института Пастера трёхнедельной давности. Именно тогда вакцина для предупреждения оспы была в них упакована.
— Не добрый, Нинель, совсем не добрый…
На Сормахе лица не было.
— Что случилось? — тревога Сормаха передалась и мне, прекрасное настроение в один момент улетучилось.
— Третий китайский батальон вповалку лежит. Кто прививался, всё заболели.
У меня сердце упало.
— Как заболели?
— А, вот так. Поленом об косяк… Обсыпало всех…
Обсыпало… Так, так, так… Инкубационный период у оспы чаще бывает до двух недель, может продлиться и три, но это — редко. Далее у зараженного человека температура поднимается, появляется головная боль, озноб, слабость, боли в мышцах и поясничной области. Ну, конечно, и высыпания. Про них Сормах и говорил. Обсыпало де солдат из Третьего китайского батальона.
Господи, воля твоя! Что же это такое!!!
Процесс вакцинации против оспы давно и хорошо отработан, проблем никаких быть не должно. Наркомздрав ещё в прошлом году утвердил обязательную вакцинацию и ревакцинацию против оспы гражданского населения и в армии, всё ровненько было, а тут такое…
Нет, бывают и осложнения, но не так часто и не в таком количестве разом.
— Что творите, Нинель! Что творите!
Сормах на меня как на врага народа смотрел. Готов был на лоскутки порвать.
— Погоди, давай разбираться будем. Сейчас к китайцам твоим съездим, я сам всё посмотрю.
Комендант Парижа мне кивнул и двери двинулся. Не подождал меня даже.
С минус второго этажа в холл института мы вышли вместе — Сормах, я и два моих охранника. Без них мне выход в город или ещё куда был Крыленко запрещен.
— Заводи, — буркнул Сормах своему водителю.
Больше никого в его автомобиле не было. Во как, не боится комендант ездить без охраны.
До китайцев мы домчались быстро и сразу в казарму прошли после некоторых предохранительных мер.
Батальон, это только по названию было. Сотни человек тут нет. Ну, хоть это хорошо…
Насчёт вповалку, знатный большевик приврал. Китайцы по казарме слонялись, на ногах были, а вот высыпания у солдат — они имелись.
Мой осмотр выявил мелкие розеолы, переходящие в папулы и везикулы с множеством камер. Кожа вокруг них была гиперемирована, а если по-простому — покраснела. Китайцы имели высыпания на лице, туловище, конечностях. Мля, картина маслом…
— Оспа, — озвучил я очевидное.
Вскоре всё это дело нагноится, опять прыгнет вверх у болеющих температура, китайцы уже разгуливать по казарме не будут — плохо им станет.
— Никого из казармы не выпускать, ввожу карантин.
Я повернулся к Сормаху, он во время моего осмотра рядышком топтался.
— Карантин — понятно. Из-за вас всё дело? После вакцинации?
— Похоже — так…
Не должно такого быть! Что-то здесь не ладно.
Разбираться срочно нужно, дело на диверсию смахивает…
Вакцина, которую сейчас институт Пастера производит и в других местах делают — живая. Препарат содержит в себе вирус, выращенный на коже телят. Защищает она привитого лет на пять, это в самом лучшем варианте. Ну, бывают и осложнения, если при вакцинации на противопоказания глаза закрывать.
Я подробно выяснил, кто и когда китайцев вакцинировал. Один из солдат рисовал хорошо и сейчас у меня в руках даже портрет был. Того, кто из института Пастера у них этим делом занимался. Лицо на портрете мне даже немного знакомым было, видел я этого человека, если ничего не путаю.
— Ваш? — Сормах на портрет пальцем ткнул.
— Вроде…
— Поехали разбираться. — комендант Парижа насупил брови.
— Поехали, — согласился я.
Перед казармой китайцев мы с Сормахом на лицо маски нацепили, на руки — резиновые перчатки. Ещё я его предупредил, чтобы он ничего не трогал, хоть и в перчатках, в никакие места не лез.
Заразиться мы с ним не должны, так что сейчас обратно в институт Пастера отправились. Во всем этом срочно разобраться надо было.
Глава 21
Глава 21 Оспа в Париже
Я от оспы привит, Сормах — тоже. Сам я его прививал, уже здесь в Париже. Вот и разрешил за собой в казарму ему войти и в обморок не упал, когда он скляночки на мой стол выложил.
Ну, а перчатки и маски зачем мы нацепили? А пусть будут. Никогда такое не помешает.
