– Угу. Вот сразу после и покажу тебе. Ну, что – бой! – я легко шагаю вперед и обозначаю удар в голову, Майко тут же рвется вперед и получает – бам, бам, бам – три легких джеба в лицо. Останавливается, трясет головой. Видно, что сдерживает себя, не растет в объёме, не бугрятся мышцы под футболкой.
– Хорошо… – говорит она: – а если так – она отпрыгивает в сторону и, внезапно ускорившись, бросается на меня сбоку, под углом. Отшагиваю в сторону и провожаю ее в полет, подставив подножку. Майко летит кубарем, встает, под ее футболкой начинают перекатываться мышцы.
– Эй… – указываю ей я и она вздыхает и послушно «сдувается» в размерах. Опять атака, снова в лоб и снова «бам, бам, бам» прямо ей в лицо.
– Арргх! – рычит Майко: – не могу я так! У меня рефлексы!
– Задача единоборств как раз в том и состоит, чтобы убирать природные рефлексы и настраивать верные. – говорю я.
– Ладно. – Майко врывается ко мне в ближний бой и нарывается на колено. Вижу, что читерит, мышцы шеи вздулись и она избежала повреждений.
– Ладно, я поняла. – неожиданно быстро сдается Майко, поднимает руки, ее эта игра в поддавки раздражает: – что мне делать‑то надо, чтобы стать сильней? На секцию каратэ записаться?
– Зачем же? – удивляюсь я: – тебе и в самом деле рукопашный бой не нужен. Мы же о прикладном аспекте говорим. Снимай перчатки.
– То нужен рукопашный бой, то не нужен. – проворчала Майко, стаскивая перчатки: – ты, как стал командиром, так сразу тиранить беззащитных девушек. Самодур.
– Рукопашный бой – это всего лишь пример. Как увеличить боевую мощь человека в разы, если отталкиваться от его физической мощи и скорости. Если не учитывать – то взять пистолет или дробовик. А если у нас такой супер как ты, то самый простой ответ – фехтование.
– Фехтование? – нахмурилась Майко.
– Угу. Уже к семнадцатому веку в Италии сформировалась настолько развитая школа фехтования, что четырнадцатилетний пацан, который занимался у отличных учителей – легко мог проткнуть взрослого мужчину в расцвете сил, если последний занимался в школе похуже. Что уж говорить о тех, кто вовсе не учился – у них попросту не было шансов. Это, кстати очень хороший пример преимущества, которое дает техника и школа. Сила в фехтовании не нужна и не важна. Важна техника, скорость и глазомер. Точность и уверенность. Говоря другими словами‑ сейчас ты берсерк, Майко‑крушить, а мы сделаем из тебя хладнокровного мастера боя.
– Так что же… мне со шпагой ходить? – подняла брови Майко. Я представил Майко со шпагой на боку, в широкополой шляпе с пером и синим крестом на накидке. Три мушкетера и Майко, да.
– Не, не, не. Во‑первых многие супера очень крепки и обычный укол шпагой не свалит такого. Тут надо в восточных традициях. Во‑вторых, мы же все‑таки японцы. Дети Аматэрасу и все такое. Узри! – я сдергиваю ткань со стола. На столе лежит деревянный футляр.
– Деревянный ящик? Хм. Очень приятно. – говорит Майко: – давненько мне никто не дарил деревянных ящиков.
– Секундочку. – ищу как эта штуковина открывается. Ага, вот как.
– Узри! – в продолговатом ящике лежит обычная на вид японская катана. Чуть длиннее принятых стандартов, но и до категории но‑дачи не дотягивает, не тати или о‑катана, не такая изогнутая. На вид обычная, но что‑то в ней неправильное.
– Что это? Меч? – Майко легко берет катану в руку и удивляется: – Ого!
– А, почувствовала?
– Почему она такая… увесистая? Мечи обычно легкие.
– Так и есть. Это не меч, это скорее лом, или даже двутавровая балка, видишь по центру идет выемка, а по бокам‑ приливы. Да, это что‑то вроде заточенной двутавровой балки, угу. – гордо сказал я: – на меня Акира как на дурака смотрела, но это инструментальная сталь! Весит дохрена и ни за что не сломается в бою, в отличие от обычной катаны. И я знаю только одного человека, который в состоянии взмахнуть этим мечом – это ты.
– Ого. – мышцы под футболкой вздулись и Майко взмахнула мечом. Вжух! Только воздух засвистел.
– Фигасе. – проникся я. Под таким ударом лучше не стоять.
– А где сейчас Сакура‑чан, не знаешь? – задумчиво спросила Майко, разглядывая свой новый меч повнимательнее.
Я все‑таки осуществил свою мечту. Да. Конечно, это не древнее поместье, и я сижу не на деревянной веранде, а на деревянном поддоне, но передо мной стоит поднос с чайником, а в моей чашке ароматный зеленый чай. В картине не хватает – цветущей сакуры, легкого прохладного ветерка, колыхания фонариков и «музыки ветра», прикрепленных к стропилам крыши. Этого и не будет, потому как мы все еще в тренировочном зале в нашем убежище. Но зато у меня есть зеленый чай и передо мной тренируются мои ученики. Да, седой бороды тоже не хватает, чтобы с мудрым и независимым видом ее оглаживать. Я отпиваю немного чая и продолжаю наблюдать, как по залу мечется Майко, отражая своим мечом удары Сакуры, появляющейся то здесь то там и налетающей на нее, как пчела на медведя. Ах, медиташи, медиташи…
Рядом со мной на поддон плюхается Питер. Он одет в какой‑то балахон, весь изрисованный своими кругами и знаками. На руках – белые перчатки, на обратной стороне каждой – тоже круг. Чем‑то на пентаграмму похоже, кстати. Питер довольный. Он с утра тоже ходил куда‑то тренироваться, он же у нас полностью зарегистрированный маг, потому сходил в государственный центр и измерил свою новую силу. Очень довольный. Говорил, что его показатели выросли на сорок процентов, а это значит он уже в другую категорию перешел.
– Привет, Син! – говорит он и наливает себе чая. Я вздыхаю. Только этот старый и умудренный жизнью школьник наконец погрузился в гармоничное расположение духа и плавное течение «ки», как тут… приходят всякие и чай мой дуют.
– А чего это у нас тут творится? – прищуривается он, глядя, как Майко крутится юлой и искры летят, от столкновения лезвий.
– Мои девочки стали такими большими… – говорю я и утираю несуществующую слезу: – мне больше нечему их учить… – Питер Синяя Молния смотрит на меня недоуменно, потом вникает в фишку и хохочет, утирая реальные слезы. Я ж говорю – мировой мужик.
Глава 11
Мы с Читосе сидим напротив друг друга. Как совершенно справедливо заметила Майко – а что это наш бесстрашный лидер не изучает свою собственную способность? И лукавая улыбка на лице. Права, Майко, конечно права, но…
Эксперименты с мышами, конечно же давали свои результаты – время до исцеления ранений тканей, переломов кости, позвоночника, что происходит, если зафиксировать переломанные конечности и не давать им срастись правильно (ответ – ничего хорошего), после какой степени повреждений регенерация не действует и могу ли я поднять из мёртвых зомби‑мышь (ответ – нет)?
Но этого было мало. Во‑первых, импринтинг. Если он существует – а сомнения все‑таки были. Посткоитальная истерика Акиры – конечно не показатель, особенно с учетом принятого алкоголя, однако и игнорировать такое тоже нельзя. Однако, как уже было установлено – на высшую нервную деятельность факт взаимодействия с моей кровью не воздействует. Опять‑таки это на глаз. Примерно – никто ж не замерял мозговую деятельность до воздействия и после.
И, как подтверждает эксперимент Майко (тот, когда она мне в грудь прямой правой влупила) – никаких запретов на атаку меня любимого не было. Промежуточный вывод пока такой – все что кровь дает – кратковременное влечение, снижение барьера критичности в выборе полового партнера… но связано ли это со мной? Или это из разряда «силы жизни» – дал бурст организму, а тот сам захотел и кто рядом оказался, – того и … полюбил.
В свете указанных событий я рассказал все, что знал команде Воинов, но там только плечами пожали. Питер, как оказалось, толком и ранен не был и лечения как такового ему не досталось. Что там с Сакурой и Юки – непонятно. Хотя интуиция говорит, что неспроста мы после всего этого сидели и общались на кухне у Майко как старые, добрые друзья. Конечно, может быть пережитое потрясение тому виной, а может быть и такое вот снижение критичности сознания.
