План такой – тянуть время, отвлекать внимание от Юки, глядишь она оправится и атакует засранца сзади. Он – вода, она – холод, она должна превзойти его в бою. Вода станет льдом, а уж льдом он управлять не умеет. А вот она – умеет. Значит – начнем с переговоров.
– И тебе здравствуй. – говорю я, выпрямляясь и опуская руки: – что привело тебя … сюда? – даже описать окружающее нас пространство не удается. На стройплощадку?
– Все очень просто. – говорит водяной и лыбится. Поднимает свою катану и слизывает с нее что‑то красное. Кровь? Бросаю взгляд на Юки. Та лежит, но крови не видно. Надеюсь, порез несерьезный.
– Я даже не буду тратить на тебя воду. – продолжает водяной ублюдок: – я отрежу тебе руки, а потом ноги. И оставлю смотреть, что я сделаю с твоей подружкой. У нее неплохое тело, а я соскучился по молоденьким, пока … меня не было в городе. – и едва закончив фразу, он рванулся с места, занося над собой меч. Слова застыли у меня в глотке, я снова отпрыгнул в сторону и бросился наутек. Он – за мной. Хорошо. План Б. Заболтать гада не удалось, значит хотя бы отведу его в сторону от лежащей Юки.
Гад на удивление быстр и силен, лезвие его катаны так и мелькает в воздухе. Пока мне удается уходить, но это ненадолго. Мысленно наращиваю броню под кожей, пытаюсь усилиться, обратиться к резервам организма. Тщетно.
Вжух! – очередной взмах мечом и маг оказывается совсем рядом, он заносит лезвие для удара и у меня нет времени, чтобы отскочить в сторону, я инстинктивно поднимаю руки над головой, пытаясь защититься, схватить лезвие… самое главное – не закрывать глаза. Чтобы не случилось – не зажмурится. Потому, что если ты закроешь глаза – все будет только хуже. Потому я смотрю. Смотрю, как лезвие катаны опускается вниз и отрубает мне левую руку рядом с локтем. Странно, но крови практически нет, словно она мгновенно запеклась на обрубке. У меня нет времени предаваться размышлениям и, пользуясь тем, что его меч уже опустился, а сам он находится рядом – я пробиваю ему в голову прямой правой. Тунц! – и маг летит от меня в сторону. У меня такой сильный удар? Неважно.
Бегу к нему, надо добить, но он уже встал, он уже поднял меч и уже снова готов атаковать. Взмах. Я отступаю. Еще взмах. Порез в области груди. Отпрыгиваю. Взмах. Вжух! Еще порез – нога. Я падаю на колено. Надрезано сухожилие, оно затянется через секунду, но эту секунду надо пережить. Падаю, перекатываюсь, ухожу в сторону. Больно.
Маг не отстает, он уже рядом, лезвие так и мелькает в воздухе. Взмах! Понимаю, что не уйти, протягиваю руку, хватаю меч за лезвие. Все замирает. Нельзя остановить лезвие меча рукой. Особенно, если у тебя нет этой руки. Левой руки. Я смотрю на свою руку – вернее обрубок, культю. От края разреза у меня тянется кроваво‑черная конечность, такая же рука, словно бы я натянул перчатку темно‑бордового цвета. И она – длиннее? В любом случае, она в состоянии схватить и удержать катану прямо за лезвие. Маг тянет меч на себя, я инстинктивно разжимаю пальцы (какие еще пальцы?!) ожидая боли, но боли нет. Мы стоим напротив друг друга, я с обрубком и кровавой конечностью и он – подняв меч.
Мелькает что‑то красное и маг воды отлетает в сторону от удара. Акира! Как всегда в своем костюме леди‑босса, как всегда безупречна и чиста.
– Никто не смеет притрагиваться к моему Сину, ты, грязный ублюдок! – кричит она и бросается на мага, тот взмахивает катаной и она падает как подрубленная, хватаясь за шею. Маг встает, поднимает меч и разворачивается ко мне.
– Ну, вот мы и остались вдвоем, Синдзи. – говорит он и улыбается гнилыми зубами: – или еще подружек мне приведешь?
– Ох! – я прикладываю здоровую правую ладонь к лицу: – Вот серьезно?! Все, заканчивайте этот фарс.
– Э? Да я отрублю тебе ноги и…
– И засунешь их в задницу, да. Перебор. Спасибо, конечно, что заботитесь обо мне, но блин… девчата… Акира – хватит валятся, костюм испортишь.
– Эмм… – черты лица водяного мага начали расплываться и наружу выплыла смущенная физиономия Майко: – это все ты, Акира! Не умеешь играть, так и не бралась бы!
– Моя игра была безупречна. – говорит Акира и встает, отряхивая пыль со своего дорогущего костюма: – никто бы не поверил, что я упаду в это вот все. Считай костюм на выброс.
– Уже все? Можно выйти? – откуда‑то раздается голос Юки.
– Выходи, чего уж… – машет рукой Майко: – Син, а как ты догадался что это мы?
– Да было у меня чувство, что как‑то все вовремя, да и ты… с гнилыми зубами реально перебор.
– Блин. – огорчается Майко: – а я думала как раз будет. Злодей с гнилыми зубами – ну страшно же. Я еще думала, что как Акира упадет, так ты опять в «больше крови богу Крови», а ты даже не почесался. Не жалко тебе ее.
– Ну… – почесал затылок я: – и упала то Акира… так себе. Видно было, что себя да костюм бережет.
– Вот! Никакая из тебя актриса… жаль, что у нас так и не получилось в тебе силу развить. – загрустила Майко.
– Ну почему. – я поднял свою левую «конечность» и мысленным усилием преобразил ее в такое… щупальце, как у осьминога: – какой‑то толк из этого все‑таки вышел.
– Ой! Син, у тебя тентакль на руке вырос! Радость‑то какая!
Глава 12
Назад мы едем в машине, которую подогнала Акира, но не в ее обычном лимузине, а в уже привычном фургончике с рекламой кабельной компании. Акира сидит впереди, рядом с водителем, мы с Майко и Юки – в салоне. Майко нянчит небольшой сверток, там в пластиковым пакете лежит моя отрубленная рука. Между делом выяснил, куда делась предыдущая отрубленная конечность.
– А мы ее похоронили. – сказала Майко, прижимая к себе пакет с рукой: – все как положено, Акира руководила церемонией, благовония, все дела. Читосе даже всплакнула немного.
– Меня чего не позвали? – удивился я такой общественной активности.
– Да как‑то неловко. – говорит Майко: – тебя… ну в смысле часть тебя хороним же. И потом, речи мы над могилкой говорили. А такое тебе слышать нельзя. Акира вон очень трогательную речь произнесла.
– И эту похороните? – киваю на пакет. Майко пожимает плечами.
– Может и оставим. У меня уже идея есть – «собери себе своего Синдзи!». Не похоронили бы ту, у меня бы уже две руки было! – говорит она с блестящими глазами: – вот только обе левые… – грустит она. Я смотрю на то, что у меня сейчас вместо левой руки. Блестящая темно‑бордовая, конечность. Назвать ее рукой язык не поворачивается, хотя да, выглядеть точь‑в‑точь как рука она может. Волевым усилием я преображаю ее в клинок и довольно грозно выглядящее лезвие предстает взгляду. Острое. Хищно загнутое к концу.
– Круто. – комментирует Майко: – ты с этой штукой на богомола похож.
– Кажется я знаю, почему у меня сразу не получалось … вот так. Только если руки отрубят. – говорю я: – это потому, что в спинном мозге, в голове прошито две руки, две ноги и управление ими. Как нет руки – так я вместо нее вырастить могу что угодно. А как весь организм в комплекте – подсознание полагает что все в порядке и противится созданию новых конечностей. Интересно так же, что это не совсем кровь уже. Поверхности не смачивает, следов не оставляет… хм…
– Перчатку надеть нужно. – говорит Юки, которая внимательно прислушивалась к нашей беседе: – а то видно издалека.
– Наверное. – я еще раз смотрю на свою новую конечность. С того момента, как мне отрубили руку прошло уже примерно полчаса, я поддерживаю конструкт, появившийся на месте руки, я чувствую его, могу им манипулировать. Возникает вопрос – регенерирует ли собственно моя рука? Или я теперь вот с этим вот в школу ходить буду? Нет, конечно, перчатка, тональный крем… но неудобно же. И следующий вопрос – а что, если все пообрубать нахрен? – я кошусь на Майко, надеюсь, что не произнес это вслух. А то она у нас энтузиаст что‑нибудь открутить или отрубить. Вот только‑только ей катану подарили, ей‑богу…
– А что у тебя за катана была? – спрашиваю я: – это же не та, которую мы с Акирой тебе купили.
