Если судить по накрытым столикам и стоя уплетающих всякие бутерброды под водочку и шампанское людям, я попал на обычный фуршет. Вернее, не совсем обычный, учитывая состав пирующих. Потому что это были очень солидные на вид дядьки, и первым из них я узнал Суслова. Главный идеолог страны (как ни удивительно, не в вечных калошах, а в приличных ботинках[4]) скромно стоял в сторонке, вроде бы с укором наблюдая за всеобщим возлиянием. Сам он держал в руке бутерброд с красной икрой, и такое чувство, не знал, что с ним делать.
– Подождите здесь, – попросил провожатый, а сам двинулся к небольшой группке из пяти‑шести человек.
И в ней помимо Председателя Совета министров СССР Косыгина и Председателя Верховного Совета СССР Подгорного я увидел самого Леонида Ильича. Именно к нему обратился «седой», показывая движением головы в мою сторону. Брежнев поставил на стол пустую рюмку и, улыбаясь, двинулся ко мне.
– Ну здравствуй, Евгений!
Я пожал широкую ладонь, одновременно генсек левой чувствительно хлопнул меня по плечу.
– Так это ты сам сочинил и слова, и музыку к «Малой земле»?
В горле у меня почему‑то моментально пересохло, и я, сглотнув слюну, выдавил:
– Да, Леонид Ильич.
Он перестал улыбаться, в его глазах появилась грустинка. Я заметил, как вокруг нас стали собираться участники фуршета, как внимательно глядит на меня сквозь линзы очков Андропов, и от этого взгляда мне ещё больше стало не по себе.
– А ведь мне тоже довелось принимать участие в тех событиях, – между тем негромко, с ноткой задумчивости и глядя куда‑то за моё плечо, произнёс Брежнев. – Почти тридцать лет прошло, а словно вчера…
Он снова посмотрел мне в глаза, слабо улыбнулся.
– Сумел ты, парень, всколыхнуть мою душу, прямо в точку попал с этой песней. Откуда ты вообще узнал про эту операцию?
– Книгу Георгия Соколова прочитал, так и называется – «Малая земля». А вам, Леонид Ильич, раз уж вы принимали участие в тех событиях, может, тоже что‑то вроде мемуаров написать?
– Гляди‑ка, советчик нашёлся, – пробасил с усмешкой Подгорный.
– Ну а почему бы и нет? – услышал я негромкий, но чёткий голос Андропова. – Мне кажется, почитать воспоминания Леонида Ильича будет не только интересно, но и полезно, в плане хотя бы воспитания подрастающего поколения.
– Верно, – подал голос вроде как Кириленко, или очень похожий на него деятель. – Я бы и сам с удовольствием почитал ваши воспоминания, Леонид Ильич.
Видно было, что Брежневу приятно слышать такое. Он повернулся к тоже подошедшему на шум Суслову.
– А вы что скажете, Михаил Андреевич? Может, мне и впрямь взяться за мемуары?
– Я со всех сторон на это смотрю положительно, – проскрипел «серый кардинал».
– Что ж, придётся подумать над вашим предложением, Евгений, – улыбнулся Брежнев. – А я смотрю, у тебя значок «Мастера спорта». За что получил?
– Так двукратный чемпион СССР по боксу.
– Ого, такой молодой – и уже двукратный!
– Так он ещё самого Мохаммеда Али в нокаут отправил, – вклинился в диалог Кириленко.
– Это как? – густые брови генсека взметнулись вверх.
– Так пусть сам и расскажет, – хмыкнул Кириленко.
Пришлось рассказывать. Когда закончил – все вокруг улыбались. Брежнев потрепал меня за плечо:
– Молодец, не уронил честь советского спорта! Профи… Всё равно наши любители лучше ихних профи. Вот вам живой пример!
– Леонид Ильич… А может и правда устроить товарищеский матч между американскими профессионалами и советскими любителями? Одна встреча у них – одна у нас. Посмотрим, кто чего стоит.
Я уж задним числом подумал, что в такой встрече нам ничего не светит, профи есть профи, но теперь поздно было давать задний ход.
– А ещё можно было бы устроить такие же встречи с канадскими хоккеистами. А то они постоянно бахвалятся, что наши хоккеисты их профессионалам в подмётки не годятся. Брежнев поиграл бровями.
– Хм, мысль интересная. Надо будет с товарищами как‑нибудь это обсудить… А ты учишься, мне докладывали, на радиотехника?
– Да, на радиотехническом факультете Уральского политеха.
– Хорошая профессия, радиотехники всегда востребованы, своего рода техническая интеллигенция.
Тут я, не удержавшись, выдаю:
– Леонид Ильич, если у вас есть немного времени, хотел бы донести до вас одну проблему…
– Проблему? Хм, ну, доноси.
– Дело в том, что я состою в вузовском научном кружке, мы изучаем развитие математической теории процессов управления, методов нелинейной механики и занимаемся разработкой и решением задач на ЭВМ. Мой доклад для кружка, посвящённый развитию компьютеров, был впоследствии опубликован в журнале «Известия Академии наук СССР. Техническая кибернетика». Вы его вряд ли читали, но если в двух словах, то страна находится на грани катастрофы.
Брежнев непонимающе хмурится, а стоящие рядом начинают шушукаться. Леонид Ильич интересуется:
– Это ты о чём? Про ЭВМ я слышал, а что за компьютеры?
– Так в Штатах уже часто так называют ЭВМ, – поясняю я. – Происходит от латинского computāre – «вычислять». Так вот, в этой сфере у нас наметилось огромное отставание от наших главных конкурентов из США. И с каждым годом пропасть становится всё больше. В стране нет единой концепции развития вычислительной техники. Каждое ведомство выпускает те машины, которые ему нравятся. Нет единой архитектуры ЭВМ, то есть невозможно переносить программы с одной машины на другую. Проблема усугубляется ещё и тем, что большая часть программ написана в кодах. Академик Келдыш пролоббировал американский компьютер IBM‑360, по подобию которого начали выпускать ЭВМ в нашей стране, но копирование – это путь в никуда. Будущее за компьютерами, в том числе персональными, через 15‑20 лет обычная западная семья сможет его себе позволить, а у нас при таком положении дел персональные компьютеры по большому счёту появятся намного позже. Да что персональные, компьютеры сейчас внедряются везде. Космическая отрасль, военная, промышленность… В нашей стране уже появились станки с числовым программным управлением, но их крайне мало, а ведь работая за таким станком, рабочий выпускает на порядок больше продукции, чем на обычном.
– А мне докладывали, что с развитием ЭВМ у нас в стране всё замечательно, – Брежнев бросил многозначительный взгляд в сторону одного из стоявших рядом и чутко прислушивавшихся к моему монологу партийцев, который тут же на глазах съёжился. – Валентин Кузьмич, так кто из вас двоих меня обманывает?
– Леонид Ильич, мы предоставляем вам самые что ни на есть объективные данные. Не знаю, откуда у этого молодого человека, – последовал испепеляющий взгляд в мою сторону, – такая информация. Наверное, его кто‑то дезинформировал, а он и принял всё за чистую монету. Или просто ошибается, но считает себя правым.
– Я уже говорил, что вы можете ознакомиться с моей статьёй в журнале «Известия Академии наук СССР. Техническая кибернетика», – твёрдо сказал я, не отводя взгляда. – А если хотите, то могу сделать доклад специально для товарища Брежнева, где будут изложены все факты. Почерпнутые мною как из отечественных, так и зарубежных специализированных источников.
– И где же вы найдёте эти зарубежные источники? – не без язвительности поинтересовался Валентин Кузьмич.
– Кое‑что встречается в научных отделах наших библиотек, например, подшивки журнала «Компьютер и автоматизация», а кое‑что можно найти за границей. Вот, например, в США, где я принимал участие в товарищеской встреч с американскими боксёрами, мне удалось найти несколько экземпляров научного издания, где напечатаны статьи, посвящённые разработкам ЭВМ. Стоили они недорого, я их привёз с собой.
Оппоненту крыть было нечем, но он так просто сдаваться не собирался.
– Мало ли что они там у себя понапишут! Естественно, американцы будут превозносить свои разработки, а наши ни в грош не ставить
– Ну всё, хватит, – Брежневу, похоже, надоела эта перепалка. – Евгений, раз уж ты грозился написать для меня доклад, то обещанное надо выполнять. Когда я его увижу?
