— Со мной?
Эйдон вздохнул — ему предстояло проявить вопиющую бестактность. Выдержав небольшую паузу и поразмыслив о том, как ему следовало бы всё это преподнести, капитан с сожалением пришёл к выводу, что хорошего способа изложить суть дела попросту не существует. Не оставалось ничего другого, кроме как задать прямой вопрос.
— Что ты ответила на предложение моего гвардейца?
Реакция была именно такой, какой ей и следовало быть. Ошарашенная Инара побледнела, как полотно; щёки густо залились краской; девушка смешалась, заломила руки и часто заморгала, как если бы перед ней возникло привидение. Почти такая же реакция была и у Энары. Она изумлённо обернулась к сестре — и хотя не было произнесено ни слова, невысказанный вопрос огромными, не меньше, чем в локоть шириной, буквами был написан у неё на лбу.
Инара не выдержала такого напора и попятилась, но Энара тут же ловко поймала её запястье и удержала на месте.
— Н-ни-ничего! Я ис-испугалась и убежала! — Девушка загнанно огляделась по сторонам и спросила совсем тихо: — А разве нужно было ответить сразу? Кто же обсуждает такие вещи прямо на улице…
Эйдон не сумел сдержать улыбку. Нильсем хлопнул себя по бедру:
— Мартон, конечно, хорош, это надо же было до такого додуматься… Имей в виду, девушка, этот сердцеед, скорее всего, даже не понял, насколько оскорбительным было его поведение. У них на востоке такие вопросы решаются быстро: понравилась девушка — делай предложение, пока его не сделал кто-то другой. Да оно и понятно, людей там мало, все друг друга знают, всё на виду. Но здесь, в землях Его Величества, пусть сначала покажет себя: сложит немного денег, заслужит землю, чтобы было, где поставить дом, сватов, как положено отправит — вот тогда можно будет и поговорить.
Энара, которая по-прежнему не выпускала запястье сестры, серьёзно кивнула, всем видом показывая, что полностью одобряет подобный основательный подход.
— Я спрашиваю не из праздного любопытства, — продолжал тем временем Эйдон. — Тебе следует знать, что Мартон не просто покинул Формо, сопровождая Её светлость. Он пропал, и нам ничего не известно о его судьбе.
Эйдон заметил, что как лицо Инары вытягивается от удивления и испуга, и поспешно вскинул руку, предвосхищая вопросы.
— Там, на площади, я сказал то, что следовало услышать жителям Формо, а теперь говорю то, что следует услышать вам. Мы не знаем, что именно произошло. Кирис, спутница Её светлости, плохо знакома с нашими обычаями, а потому вполне могла решить, что ей угрожает опасность. Она применила магию — и исчезла вместе с госпожой, прихватив с собой и Мартона. — Капитан обвёл взглядом притихших сестер и серьёзно добавил: — Надеюсь, не нужно напоминать, что всё, о чём мы говорим, является тайной?
Девушки одновременно мотнули головами.
Эйдон перевёл взгляд на побледневшую от волнения Инару.
— Не стану ходить вокруг да около и скажу прямо: тебе вовсе необязательно дожидаться человека, который вполне может быть мёртв. Выброси из головы, живи своей жизнью, как будто ничего этого не было. Никто тебя не осудит.
— Жестоко, — подал голос Нильсем.
— Ничуть, — жёстко отрезал Эйдон. — Жестоко было бы заставлять её делать выбор. Я же указываю на то, что он есть. И к слову, раз уж зашёл разговор о выборе… Если вы по-прежнему желаете покинуть Формо, я готов прямо сейчас пригласить вас обеих в дом Эртон. У нас небольшой особняк в столице, в настоящее время там живёт только мой сын, но метресса Кивель, наша экономка, неоднократно жаловалось, что ей не хватает рук. Уверен, она по достоинству оценит вашу помощь. Если же вы твёрдо решили отправиться к дяде, нам с гвардейцем Анталем не составит труда проводить вас до Лима. Круг небольшой, в худшем случае потеряем полдня. Правда, вашего дяди может не оказаться в городе, и тогда мне останется только отпустить вас или повторить своё предложение — дела требуют моего присутствия в столице.
Заметив, что Инара уже собирается что-то сказать, Энара предупредительно сжала ей запястье, после чего обратилась к Эйдону:
— Нам следует дать ответ прямо сейчас, Ваше сиятельство?
— А ты весьма осмотрительна, — Эйдон с некоторым удивлением пригладил усы и глянул в сторону Нильсема, словно хотел убедиться, что и тот увидел то же самое. — Что ж, позволь прояснить: вы с сестрой вольны сами распоряжаться своей судьбой, и моё предложение, будучи принятым, ни к чему не обяжет ни её, ни тебя. Что же до твоего вопроса, мы с гвардейцем Анталем отправляемся в путь завтра утром, однако Нильсем Ль-Дален пробудет в Формо по меньшей мере ещё сорок дней. Когда его обязанности будут исполнены, я рассчитываю, что он не откажет в любезности и проводит вас, куда пожелаете.
— Благодарю вас, — она с заметным облегчением отпустила сестру и слабо улыбнулась — возможно, впервые с тех пор, как пришла в себя после нападения.
— Он жив, — вдруг с неожиданной твёрдостью в голосе заявила Инара.
Встретившись с заинтересованными взглядами гвардейцев, служанка смущённо смяла фартук и пояснила:
— Та южанка, Кирис, если она на самом деле хотела защитить госпожу, разве это не означает, что они отправились в безопасное место?
Эйдон поджал губы. Сложно было отказать Инаре в рассудительности, но кто бы поручился, всё было именно так, как он рассказал? Даже если одарённая на самом деле каким-то образом сумела переместиться в другое место, что мешало ей сразу же прикончить Мартона? Что вообще они знали об этой странной девушке кроме того, что она появилась из ниоткуда, когда Сальвийский дух пообещал исполнить желание Его Величества? Не воин и не полководец, не мудрец и не искусный маг — чем её появление в мире на самом деле могло помочь юному королю Эм-Бьялы?
Оставалось только порадоваться, что, помимо прочего, Кирис совсем не походила и на хладнокровную убийцу — однако на бунтовщика до самого последнего момента совершенно не походил и сын управляющего Формо.
Отчего-то именно эта мысль раскалённой спицей засела у Эйдона в голове.
— Ваше сиятельство так не считает?
Сообразив, что Инара по-прежнему ждёт ответа, капитан заставил себя улыбнуться и как можно мягче произнёс:
— Я считаю, у тебя необычайно ясный ум. Искренне надеюсь, что нам всем ещё предстоит убедиться в твоей правоте.
Он уже собирался отпустить девушек, но Инара неожиданно подалась вперёд и с тревогой спросила:
— Ваше сиятельство, а то, что Его степенство так жестоко накажут в столице — это правда, или вы сказали то, что люди должны были услышать? Потому что, если нужно, я где угодно скажу, что он вовсе не хотел делать все эти ужасные вещи, просто… ой!
В этот момент её платье пострадало уже во второй раз. Энара виновато покосилась на Эйдона, и на какое-то мгновение тому даже показалось, что служанка вот-вот беспомощно разведёт руками. Он и сам удивлённо приглаживал усы, не зная, стоит ли хмуриться в ответ на дерзость или похвалить Инару за смелость и предприимчивость.
В конце концов капитан остановился на среднем варианте: нахмуриться, но при этом не оставлять вопрос без ответа:
— Это решение принимать не мне. Скажу лишь, что от желания или нежелания Бравила уже ничего не зависит, не имеют значения и причины, его на этот шаг толкнувшие: мятежное знамя отнимают вместе с руками. Но почему ты спрашиваешь?
Под тяжёлым взглядом Эйдона Инара сжалась и втянула голову в плечи, как будто это позволяло её занимать как можно меньше места. Смущённо потупившись, она едва слышно шепнула сестре:
— Ты расскажи.
— Ах, теперь я?
Энара на мгновение подняла глаза к темнеющему небу, но тут же взяла себя в руки и придала лицу спокойное выражение. С вежливой полуулыбкой она пояснила:
— Мы знакомы с Его степенством с самого детства. В то время мы даже играли вместе, пока господину управляющем Бравилу не позволили отправить сына на учёбу к вельменно Винце. С тех пор многое изменилось. И пусть Его степенству не пристало вспоминать о подобных глупостях, нам всегда казалось, что он не позабыл о нашей прошлой дружбе — как иначе объяснить, что он всегда был с нами добр и обходителен? Кроме того, Его степенство всегда с большим почтением отзывался о вельменно и мечтал получить такой пост, на котором смог бы служить нашим правителям ещё лучше.
