Я расширила глаза в удивлении и открыла в беззвучном возгласе рот.
Никто не успел среагировать и что-то сказать.
В место, откуда тянулась связь к моему фамильяру Гарри, настоящим жалом впилась нить, исходившая от Эмили!
— Что за?.. — прошептала поражённо, чувствуя, как в животе разливается тепло.
Вена после этого стала толще и запульсировала быстрее, в такт вновь забившегося сердца драконицы.
Эмили подняла голову и раскрыла зелёные глаза.
— Здравствуй… — произнесла она. — Ты мне не рада…
Это был не вопрос, а утверждение.
— Что ты! Вовсе нет! — попыталась её заверить, хотя сама не отошла от шока и посмотрела в полном недоумении и даже ужасе на инквизитора. — Что ты сделал?
— Да! Что ты сделал?! — воскликнула обиженно Тара. Вскочила на ноги и воинственно сложила ручки на груди. — Я же должна была стать хозяйкой дракона!
— Связь формируется не по желанию, — ответил невозмутимо Тёрнер. — Хотя, сказать по правде, я удивлён не меньше вашего.
— Кто бы знал, как я удивлён… — проговорил озадаченно Гарри.
— Ну-у-у-у… а я не скажу, что так уж сильно расстроен, — выдал своё мнение Перри. — Оливия не такая уж и плохая кандидатура.
Он подошёл к Эмили и прошептал ей, но так, чтобы мы все услышали:
— Ты обязательно воспитаешь из этой ведьмы порядочную женщину. И я всегда буду рад прийти к тебе на помощь в этом вопросе. Да и не только в этом. В чём угодно.
Тёрнер устало потёр виски и сказал:
— На этом всё. Эмили – твоя хозяйка замечательный человек, вам обеим повезло.
— На этом всё, — передразнила инквизитора. — А как же твои слова, что один маг – один фамильяр.
— В любой ситуации бывают исключения, — ответил он.
— В отношении моей Ливи – исключения – это её второе имя, — засмеялся Гарри.
Тара в тот день надула губы, и не разговаривала ни с кем, кроме свои друзей и Леона. Но дети – это не взрослые. Дети быстро забывают любые обиды и быстро отходят. Тара оказалась не исключением. Очень скоро она и забыть забыла про драконицу, особенно когда выяснилась её тяга к некромагии.
А вот мне забот прибавилось.
Эмили оказалась драконицей просто… слово как зашуганной и подобрать не смею.
Однажды, она лежала на печи, наблюдая, как Лисс готовит для всех нас обед. Я вошла на кухню и замахнулась, чтобы взять с полки, которая находилась над печью банку с сахаром. Дети насобирали клубники и принесли мне, чтобы я посыпала сахаром. Понравилось им такое сочетание.
И в этом момент, Эмили, мерно лежавшая на печи, вдруг вздрогнула, сжалась вся, прижала ушки к голове и заскулила:
— Пожалуйста, Хозяйка, не бей меня… Если я провинилась, то скажи в чём…
В тот момент, я пожалела, что не оторвала тому чудовищу собственными руками его мужское хозяйство, потому как его ему приделали явно по большой ошибке.
Драконица долго приходила в себя. Подобных случаев было много. Натерпевшись за много лет от человека, который должен был стать другом и соратником, она и представить не могла, что может быть и другое отношение…
Мы вместе с Гарри вели с ней долгие беседы. Иногда звали и Перри в помощь. Было ясно одно – Эмили нанесли травму, от которой она будет долго исцеляться. Её самооценка была на таком нуле, точнее минусе, что мне плакать хотелось. Гарри тоже отмечал, что драконы по своей сути очень наглые, самовлюблённые существа, но в случае с Эмили всё было совершенно наоборот.
Перри стал нашим ежедневным гостем.
Я с первого дня поняла, что он решил ухаживать за моей помощницей. Спасибо ему хоть за то, что он не напирал и не спешил. Он рассказывал ей о своём служении инквизитору, о боях, о разных случаях, в которых они с Джоном оказывались. В лицах рассказывал ей о столице и тамошних людях, тем самым вызывая у Эмили смех.
Я ни капли не пожалела, что Эмили стала моим вторым фамильяром. Гарри не возражал и даже наоборот, говорил, что так даже веселее и лучше. Он – голова, точнее мозги, а Эмили может делать то, что ему недоступно – защищать. Драконы имеют боевую форму и в случае опасности, грозившей их хозяину, они становятся настоящим смертельным оружием.
Но я даже представить не могла, как Эмили может стать смертоносной драконицей, когда она от любого жеста, взгляда и шороха вздрагивала и пригинала голову… Тот гад заставлял её прогибаться в любых ситуациях и каждый раз я молила, чтобы он страдал – долго, мучительно…
Но даже в этом случае я не могла его простить.
Но время шло и с каждым днём моей новой помощнице становилось лучше. Этому способствовала вечная суетливая обстановка в доме – дети играли так, что слышно было, наверное, даже в столице. Домовые смешно ругались на них, когда неугомонная детвора случайно уничтожала старательно выравненные Никсом или Олли грядки и клумбы. В доме тоже стоял балаган – но тут за ними уже присматривали сам дом и печной дух.
Леон тоже стал нашим постоянным гостем, иногда даже оставался с ночёвкой, когда дети выпивали из него все соки, вымотав няньку-некромага до такой степени, что он засыпал прямо в кресле.
