— Она не хочет платить, пока не увидит результат, — ответила я и стыдливо опустила глаза.
— Мы же гарантируем выполнение заказа, чего ещё ей надо? — возмутился Петер. — Вот вечно от стариков одни проблемы. Боже. — Он растрепал волосы на затылке, точно о чём-то размышлял. — Ладно, придётся ждать до завтра. Возвращаемся.
И когда мы уже развернулись к калитке, дверь дома скрипнула за нашими спинами.
— Так и быть, голубчики, не отпущу я вас с пустыми руками, — сказала старушка с улыбкой, но больше самодовольной. — Вас ведь за такое по головке не погладят. Держите. — Она протянула мне тяжёлую жестяную коробку, внутри которой что-то гремело. — Я эти конфетки своим внучкам купила, да только увижусь я с ними нескоро и лучше уж домашними яблочками угощу. А вам в самый раз: с коллегами поделитесь, начальника задобрите. Ну, спасибо, что приехали, хорошей вам дороги.
И она снова скрылась за дверью.
— Вот скряга, — произнёс Петер после короткой паузы.
С трудом он снял крышку: коробка была заполнена леденцами в шуршащих прозрачных обёртках. Судя по запаху, мятными. Недолго думая, Петер закинул один леденец в рот.
— Может, хоть так курить брошу.
— Что-то мне волнительно стало, — призналась я.
— Почему?
— А вдруг завтра ничего не созреет?
— У тебя уже было такое? Чтобы способность не срабатывала.
— Нет, не было. Но я тренировалась на комнатных растениях, а здесь целый огород.
— Хм-м, да, это совсем другое дело. — Петер отправил в рот вторую конфету. — Во всяком случае, думаю, всё получится. У наших способностей редко бывают осечки. Ладно, поехали. Надо ещё перед Марией отчитаться.
Сомнения продолжали терзать меня до конца дня. Мария пусть и сухо, но поблагодарила нас за проделанную работу, однако легче от этого мне не стало, и, возвращаясь домой, я чувствовала, что вот-вот взорвусь.
— Как дела в агентстве? — привычно спросил Юлиан, встретив меня у порога.
И в этот момент что-от внутри меня лопнуло. Был ли мой первый заказ причиной или всего лишь последней каплей? Тогда это уже не имело значения. Пряча за волосами лицо, я роняла крупные слёзы, и они расплывались тёмными кругами на половых досках.
— Марта, что такое? Что-то случилось?
Я смогла лишь молча мотнуть головой.
Юлиан больше ничего не спрашивал. Шагнул ко мне и обнял, притянув к широкой груди. Он поглаживал меня по спине и с каждым движением словно снимал с моих плеч тяжёлые эмоции одну за другой. Так мы и стояли, пока я не выплакалась. И только чувство стыда за то, что вылила на Юлиана свои переживания, ещё долго не отпускало меня.
Должно быть, Петера подобные чувства мучили гораздо чаще.
Когда я на следующий день пришла в агентство, то на кухне обнаружила только Кира, по обыкновению дремавшего за столом. Или так мне показалось на первый взгляд. Озадаченная отсутствием Петера, я обернулась: дверь в гостиную была прикрыта.
Изнутри доносились едва различимые всхлипы. Я отпрянула, но потом, напрягая слух, снова прильнула к двери. Легонько толкнула её и шагнула в комнату.
— Петер?
Всхлипы стихли. В гостиной было пусто.
— Марта? — раздался его дрогнувший голос со стороны дивана.
— Ты… — начала было я, но осеклась, осознав происходящее. — Извини, мне стоило постучать.
— Всё в порядке, — ответил Петер уже спокойно, но так и не появился. — Не переживай.
— Марта! — шепнул Кир у меня за спиной.
— Что случилось? — одними губами спросила я.
Он покачал головой и жестом поманил меня на кухню. Выражение его лица было серьёзнее, чем обычно, а поза — более собранной. Мне стало неловко.
— Почему Петер прячется?
— Потому что сорвался, очевидно. Сама же всё слышала.
Я сглотнула и потупила взгляд.
— Прости, — выдохнул Кир. — Когда такое с самого утра, трудно держать себя в руках. Ты только не слишком заморачивайся, у нас это бывает иногда.
— Вчера он был в таком хорошем настроении.
— Сегодня особый случай. Я предлагал ему остаться дома, но он если упрётся, то ни за что не уговоришь.
— А что сегодня?
Кир опустился на стул и потёр глаза.
— Сегодня год с того дня, как Петер пришёл в этот мир. И даже не спрашивай, что это для него значит, окей? Вообще эту тему не затрагивай.
— Но разве мы не должны его как-нибудь поддержать, побыть с ним?
— Можно подумать, я не пытался. Сейчас наше присутствие сделает только хуже, поверь мне. Мы можем только сидеть и ждать. Я позвонил Фани, скоро она приедет и успокоит его.
— Это звучит так…
— Ужасно, знаю. Просто смирись. И давай побудем в тишине хотя бы пять минут.
С этими словами Кир подпёр лоб руками и просидел так до приезда Франтишки. Я же в напряжении стояла рядом, стараясь не обращать внимания на слышавшийся из прихожей сдавленный плач.
Войдя в агентство, Франтишка сразу направилась в гостиную и плотно закрыла за собой дверь, так что происходившее внутри осталось для меня загадкой. Через четверть часа она появилась на кухне, утомлённая и слегка недовольная.
— Он наконец-то уснул. Такое ощущение, что со временем моё пение всё меньше на него действует. — Франтишка прокашлялась и провела пальцами по горлу.
— Сварю кофе, — сказал Кир, поднимаясь из-за стола.
— Эх, обидно, конечно, что пришлось с работы отпрашиваться. Заняться, что ли, глажкой… Марта, поможешь мне?
Я кивнула. Причины, по которым домашними делами заведовала Франтишка, были мне неизвестны. Доплачивала ли ей Мария за дополнительную работу? Иногда казалось, что её вовсе не волнует происходящее в собственном доме. Спросить, почему Мария не принимает участия в ситуации с Петером, я не осмелилась.
Мы пили кофе в тишине. Время только близилось к полудню, а мне хотелось, чтобы рабочий день поскорее закончился. Чтобы кто-нибудь сказал: «Отлично поработали. Увидимся завтра!» Конечно, я могла уйти в любой момент. Но что-то пригвоздило меня к стулу, копошилось в затылке и шептало: «Будь здесь».
Франтишка посмотрела на наручные часы.
— Почти тридцать минут. Марта, разбудишь Петера?
— Почему я?
Она пожала плечами:
— Приобщайся. Тебе с подобным, наверняка, ещё не раз столкнуться придётся.
— Отнеси ему воды. — Кир протянул мне кружку.
На несколько секунд я замерла в растерянности, но всё же собралась, взяла кружку и вышла в коридор.
Воздух стал тяжёлым. Из-за двери гостиной не доносилось ни звука. Затаив дыхание, я переступила порог и шагнула к дивану. Петер лежал на боку неподвижно, лишь грудь размеренно вздымалась. Лицо его выглядело измученным. В сердце кольнуло. Шторы были задёрнуты, и в комнате стоял прохладный полумрак, уютный, но предназначавшийся не мне.
— Петер, — я осторожно тронула его за плечо.
Он приоткрыл глаза и встретился со мной взглядом. Дрогнул, тяжело приподнялся и сел.
— Сколько я спал? — сипло спросил он.
— Полчаса. Я принесла тебе воды.
Кружка, надёжно державшаяся в моих руках, из его ослабших, дрожащих ладоней выскользнула и полетела на пол. Звон оглушил меня. Замерев, я смотрела на расползающуюся под ногами лужу. Кеды промокли.
В гостиной мгновенно появилась Франтишка и бросилась собирать осколки.
— Простите, — печально произнёс Петер.
— Ничего страшного, — отозвалась Франтишка. — Что у нас, кружек мало? Ерунда какая. Всю эту посуду вообще давно пора обновить. А вода в два счёта высохнет. Благо, это всего лишь вода.
Петер потёр лоб.
— Думаю, мне лучше поехать домой.
— Идём, я отвезу тебя, — сказал вошедший в гостиную Кир и чуть кивнул Франтишке, поймав её взгляд. Помог Петеру подняться и, поддерживая за руку, вывел на улицу.
Так они и уехали, даже не попрощавшись.
— Ох, можно выдохнуть, наконец. — Франтишка отдёрнула шторы, и я сощурилась от яркого света. — Хоть погладим без лишних нервов.
— Часто у вас… такое?
— Последний раз было в июле, кажется. Или в июне? Во всяком случае, гораздо реже, чем бывало раньше.
