Жил адвокат намного скромнее чем Уилсоны. Правда, у меня сейчас вообще ничего нет, но это частности. Аккуратный двухэтажный домик, в окнах ведущих на улицу виднелись традиционные иудейские подсвечники, по-моему, они называются меноры, а на двери, как и у практически любого американца висел венок, правда со звездой Давида. Всё буквально кричало, что тут живут добропорядочные евреи.
Хмыкнув про себя, я позвонил в колокольчик рядом с дверью. Ну, посмотрим, кто есть такой адвокат Циперович.
Через минуту дверь открылась и на пороге появилась сухонькая женщина средних лет. Одета она была нарочито скромно. Тёмно-коричневая шерстяная юбка, синяя кофта и платок на голове. Думаю, это жена хозяина дома. Это могла быть и экономка, но вряд ли слуги тут носят такие кричащие украшения. Массивное золотое ожерелье диссонировало с её одеждой.
— Добрый день миссис Циперович, — поздоровался я.
— О, Фрэнк, наконец-то ты здесь, проходи, — она отошла в сторону, пропуская меня, и крикнула куда-то внутрь, — Эйб, милый. Фрэнк Уилсон здесь.
— Роза, что ты сказала? — раздался старческий, чуть надтреснутый голос.
— Абрахам Циперович, — уже с другой интонацией произнесла она еще сильнее повысив голос, — твой клиент пришёл. Мистер Фрэнк Брайан Уилсон.
— А, Фрэнк, иду-иду.
Голос Циперовича вполне соответствовал его внешности. Лет семьдесят, если не больше, изрезанное морщинами лицо, серые невыразительные глаза за толстыми стеклами массивных очков и шаркающая походка. Типичный старый еврей.
— Спасибо Роуз, — поблагодарил он жену. — Золотце, приготовь нам с Фрэнком кофе, можно чего покрепче, виски, например и твои бисквиты, как он любит. — Адвокат улыбнулся мне, отчего стал еще более неприятным. — Фрэнк, пойдём в мой кабинет. И Роза, скажи своей дочери, чтобы она больше не брала мои вещи. Я, кажется, уже говорил, что не люблю этого.
В доме было довольно уютно, сразу видно, хозяева любят комфорт. Хотя нет - впечатление портил холод. По идее старый человек должен ценить тепло, но термометр висевший в кабинете хозяина дома показывал шестьдесят два градуса, после секундного ступора я понял что это по Фаренгейту. Как там, если грубо, минус тридцать и разделить на два. Примерно шестнадцать по Цельсию, на самом деле больше, но это не важно. Скряга этот адвокат, экономит на отоплении и жене.
— Итак, Фрэнк, — начал он, когда мы расположились в его кабинете, — хорошо, что ты приехал. Прими мои соболезнования насчет отца и сожаление по поводу потери им собственности. Ситуация, конечно, неприятная.
— Спасибо, мистер Циперович, но давайте пропустим часть, где вы мне сочувствуете, и сразу перейдём к делу, — очень неприятный старик, не желал слушать его фальшивое участие.
— Сразу к делу? Хорошо, давай так, — а вот теперь нотки удивления, наверное, не привык, чтобы Фрэнк так говорил, ну ничего, если карты лягут как надо я еще не раз тут всех удивлю. — Как адвокату вашей семьи мне было поручено огласить завещание твоего отца, когда в этом возникнет необходимость. Давай сначала обсудим то что случилось с вашим имуществом, а потом приступим к завещанию. Идёт?
— Как вам удобно.
— Хорошо, тогда пока пригласим свидетелей. Ты не возражаешь если ими будут мистер Шапиро и два моих младших партнёра?
— Конечно, - тем более что сейчас завещание простая формальность, я так понимаю, что у меня ничего нет. Так, значит, мистер Шапиро тоже будет здесь? Отлично, все пауки в одной банке. Циперович кивнул и сделал несколько звонков, я терпеливо ждал и курил, развалившись в кресле.
Зашла миссис Циперович. На серебряном подносе я увидел всё, что просил Циперович. Он кивнул жене, разлил виски на два пальца и щипцами кинул по паре кубиков льда.
— То, что я сейчас скажу, стало неприятным сюрпризом для меня. Уверен, ты воспримешь это также. Твой отец, Фрэнк, сам спалил вашу пивоварню, и сделал это, чтобы получить страховку.
— Вы уверены? – что-то не верилось мне в его слова. Какая-то нереальная хрень.
— Дело в том, что у твоего отца возникли финансовые проблемы, но он почему-то не стал мне об этом рассказывать, просить совета, и не придумал ничего лучше, кроме как устроить пожар.
— Я могу посмотреть бумаги? Раз вы наш адвокат, они должны быть у вас.
— Да конечно, — Циперович подошёл к сейфу в углу кабинета, открыл его и достал оттуда бумаги, краем глаза я следил за ним и заметил, что там были не только бумаги, а еще и деньги. Несколько толстых таких пачек.
— Спасибо, — взяв документы, я погрузился в чтение.
Эх, мистер Фрэнк Брайан Уилсон Второй. Что же вы натворили? Отец Фрэнка за последний год проиграл более восьмидесяти тысяч долларов в покер, вон, сколько расписок в папке Циперовича. Интересно, а папаша Билли Спаркса приложил руку к случившемуся? Хотя нет, Билли говорил, что тот умер. Да и вообще, большинство расписок от двух человек. Знать бы кто это.
Но я не буду об этом спрашивать Циперовича, вдруг это мои бывшие соседи, или известные на весь город люди. Будет странно если я их не знаю.
А вот и бумаги от страховой. Согласно им отец Фрэнка страховал пивоварню дважды. Сначала в пятидесятом, а второй раз буквально три месяца назад и на более крупную сумму. Как раз пару недель назад он проиграл десять тысяч, видимо, это и стало последней каплей.
Дальше были уже документы по расследованию. Как показала экспертиза причиной пожара оказался поджог, и какой-то ищейка, пожарный инспектор Барнс докопался до самой сути и установил виновника. Итог понятен, странно что не посадили помимо денежной компенсации. А нет, пытались, но суд отпустил под залог, и в тот же день отец разбился в аварии. Притом из бумаг понятно, что это было самоубийство, он сам направил машину под шестнадцатиколесник на хайвее. Не выдержал позора, значит. Понятно, угробил семейный бизнес с полувековой историей и себя заодно. А о сыне подумать? Никогда бы так с Костей не поступил. Ладно, сейчас не до воспоминаний.
— Где предсмертная записка? – спросил я у смиренно ожидающего, когда я закончу, адвоката.
— Мистер Уилсон её не оставил, - прозвучал не устраивающий меня ответ.
Но я лишь промолчал.
Пока я читал, появились свидетели оглашения завещания. Сначала мистер Шапиро, высокий худой как палка мужик в идеально сидящем костюме. Меня он удостоил только презрительного взгляда и кивка головы, видать совсем меня за человека не считает, ну-ну.
Младшие партнёры Циперовича оказались практически одинаковыми ребятами лет по тридцать. Наверное, они всё и тащат в бизнесе, Эйб не производил впечатление акулы-адвоката, но может быть я ошибаюсь, кто знает.
— Итак, господа, — начал старик, — спасибо, что приехали так быстро. Теперь, когда все в сборе я могу приступить к оглашению последней воли мистера Фрэнка Брайна Уилсона Второго.
Циперович прочистил горло, отпил чая и нацепив на нос круглые очки начал:
— "Я, Фрэнк Брайан Уилсон Второй, проживающий по адресу 130 Хайленд Авеню, Мидлатун Нью-Йорк. Находясь в здравом уме и твёрдой памяти заявляю, что это моя воля, и я отменяю все и все завещания и дополнения, которые я сделал ранее.
Я поручаю своим душеприказчикам: мистеру Абрахаму Аарону Циперовичу и Майклу Соломону Шапиро оплатить мои подлежащие взысканию необеспеченные долги и расходы на похороны и расходы на управление моим имуществом.
Я отдаю все свое материальное всё личное имущество, включая мой дом по адресу 130 Хайленд Авеню, Мидлатун Нью-Йорк, пивоварню по адресу 79 Индастриал Плейс, Мидлтаун Нью-Йорк, а также все полисы и страховые выплаты, покрывающие это имущество, а также все наличные деньги и содержимое всех моих банковских счетов и банковских ячеек, моему сыну Фрэнку Брайану Уилсону Третьему.
Если он не переживет меня, я отдаю это имущество моему младшему брату Брайану Тревису Уилсону, если и он не переживёт меня я передаю всё мое личное имущество попечительскому совету Общественного колледжа округа Ориндж, штат Нью-Йорк. Мои душеприказчики могут оплатить из моего имущества расходы по доставке материального личного имущества бенефициарам.
