— Ты что, никогда не ездила верхом?
Вряд ли стоило объяснять ему причины ее неумения, да и выходить из образа невменяемой Анна пока не собиралась, чтобы у колдуна больше не возникало желания влезать ей в голову. А потому она продолжала молча растирать ушибленное место. Не дождавшись ответа, дроу подвел лошадь к горе-наезднице и, подхватив ее сзади за талию, поставил на ноги. Успевшее присохнуть, платье резко отошло от ран, заставив женщину сжать зубы, и начало пропитываться свежей кровью. Анна почувствовала, как мужчина замер, а затем осторожно спустил ткань, оголяя верх ее спины. Он досадно выругался и убрал руки с плеч. Над ухом прозвучала фраза на незнакомом языке, а кожу начало слегка покалывать.
— Я остановил кровь, — обратился Темный к своему спутнику, — но ей нужен лекарь получше меня.
Он снял куртку, постелил на круп и снова потянул женщину к животному. Колдун прижался руками к лошадиной морде и что-то прошептал. Кобыла послушно легла на живот.
— Делай, как я, — мужчина перешагнул одной ногой через седло и вполоборота посмотрел на Анну, ожидая ее реакции.
Женщина молча подошла и попыталась перенести ногу через лошадиную спину, но потеряла равновесие — платье оказалось узким. Если бы эльф вовремя не придержал ее за шиворот, она бы снова свалилась. Мужчина наклонился и, что-то ворча себе под нос на чужом языке, дернул подол. Так неожиданно, что Анна взвизгнула и стукнула наглеца по рукам. Ткань разошлась, оголив ногу Анны, а Темный снова выругался на своем. Его спутник смотрел на них сверху и пытался сдержать улыбку.
— Садись! — скомандовал эльф.
Со второй попытки у нее это получилось. Лошадь тронулась с места. Но стоило Анне вцепиться в луку седла, как колдун бесцеремонно переложил ее ладони к себе на живот:
— Здесь держись! Поняла? Свалишься еще раз — там и оставлю! — бросил он ей через плечо.
«И чего орет? Я же вроде как сумасшедшая, а не глухая».
— Тебе надо поучиться обращаться с девицами, — подшутил над ним Тирон.
— Это не девица, а глупая рабыня. Избавлюсь от нее, как только привезу во дворец.
Анне сейчас не хотелось думать, что означало его «избавлюсь», в конце концов, вряд ли это было в буквальном смысле. Зачем бы тогда ее спасать? Больше волновало, как долго ей предстоит ехать верхом. И хоть в этом положении держаться было гораздо удобнее, близость Темного напрягала. От волос мужчины шел тонкий аромат трав, а от нее откровенно воняло. И как ни старалась она держать дистанцию, в таком положении это выходило с трудом, стоило лошади идти чуть быстрее, она волей-неволей прижималась к его спине.
После бессонной ночи и пережитого глаза начали слипаться. Пытаясь отвлечься, женщина разглядывала уши колдуна — острые, слегка оттопыренные, но в целом уши как уши. Самка наслаждалась свободой. Она то брела рядом, то срывалась с места при виде какого-нибудь мелкого зверька, то просто носилась, поднимая за собой столб пыли. «Надо бы как-то назвать ее», — подумала Анна и начала перебирать в уме собачьи имена. Очнулась только, когда ее голова безвольно ткнулась Темному в спину. «Плевать. Пусть думает, что хочет. А мне надо поспать». Она прижалась к нему и обняла покрепче. Мужчина напрягся. Но Анна не придала этому значения и погрузилась в дрему.
Вскоре, однако, путники нагнали отряд с обозами. Колдун бесцеремонно разбудил ее и, вновь посадив лошадь, поспешил скинуть руки Анны со своего живота.
— Жди здесь, — приказал он и ушел в сторону груженых повозок.
Женщина стояла, где сказали, собака, как верный страж, сидела у ее ног и настороженно рычала на каждый косой взгляд проходивших мимо солдат. Анна обратила внимание, что среди остроухих было немало тех, чей цвет кожи не был таким болезненно-бледным, попадались эльфы с вполне себе румяными, загорелыми лицами. Да и вообще отряд не выглядел однородным. Она заметила здесь немало мужчин ее расы и несколько смуглых темноволосых красавчиков. Женщина не могла этого объяснить, но была уверена, что это не люди.
Анна отвернулась, устав от липких взглядов, и замерла. Позади нее простиралась река. Ссаженная спросонья с лошади в толпу мужчин, она не заметила сразу такой красоты. Женщину магнитом потянуло в сторону берега, подальше от отряда, где рос небольшой жидкий куст. Ей хотелось поскорее смыть с себя всю прилипшую за долгое время грязь и засохшую на спине кровь.
Анна ступила в прозрачную, чуть прохладную воду, под которой проглядывало усыпанное белыми камушками ржаво-красное дно. Течение было тихим, и она пошла вглубь, пока река не укрыла ее по грудь. Женщина окунулась с головой, смывая с волос и лица въевшуюся пыль. Горящую спину теперь окутала приятная прохлада. Анна сняла пояс, решив использовать его вместо мочалки. Она терла руки, шею, промыла волосы. Собака, поначалу настороженно обнюхавшая воду, бегала теперь вдоль берега, поднимая густые брызги. Животное, проведшее всю жизнь в клетке, похоже, впервые видело реку, радуясь этому не меньше Анны.
Поплавать женщине не дала болевшая спина, да и ее наверняка скоро хватятся, а потому пора выходить. Хорошо бы еще успеть просушить платье. С одной стороны, тонкий муслин должен был быстро высохнуть, с другой — он теперь вообще ничего не скрывал, а бельем она так и не обзавелась. С жалостью оглядев рваный подол, Анна решительным движением оторвала от него приличный кусок, укоротив свое одеяние почти до колен. «Уж лучше сверкать голыми ногами, чем голой пятой точкой», — думала она, завязывая ткань на бедре в крепкий узел.
Женщина сидела на берегу. Самка, устав резвиться, лежала теперь рядом. Легкий ветер обдувал волосы, Анна подставила лицо солнцу и закрыла глаза. Она долго жила в страхе, испытала боль, одиночество, боролась, но потерпела неудачу, дважды готова была умереть. И сейчас ей было все равно, что с ней будет дальше. Это давало ощущение легкости и странной свободы, которыми она теперь наслаждалась.
— Какого демона ты здесь делаешь?
Анна вздрогнула и обернулась. Над ней, словно грозовая туча, нависал темный эльф.
Всю дорогу Вэон делал вид, что не замечает не сходившую с лица брата ухмылку. Вместо того, чтобы помочь, Тирон «деликатно» держался в стороне и явно получал удовольствие, наблюдая, как Повелитель империи нянчится с полоумной рабыней.
Ее неуклюжесть и непонимание происходящего раздражали настолько, что Вэон уже начал сожалеть о своем решении. «Ну, что сложного в том, чтобы держаться на лошади? Все девицы умеют ездить верхом». Хотя, это дикое существо девицей назвать было сложно. Она пропахла собачьей клеткой настолько, что запах можно было уловить с расстояния нескольких шагов. Дроу казалось, вонь успела остаться и на нем.
Иногда он замечал, как с измазанного пылью и кровью лица на него украдкой взирала пара настороженных глаз. Вот и сейчас он сидел в седле и чувствовал на своей спине ее сверлящий взгляд, а затем услышал, как дикарка тайком втянула его запах. Вэон брезгливо скривился и погнал лошадь быстрее, но это только заставило его спутницу прижаться и вцепиться еще крепче. Дроу напрягся, но отталкивать дикарку не стал. «Ладно, пусть делает, что хочет. Лишь бы поскорее нагнать отряд. А там поручу ее кормилице». Потому, как только добрались до места, он высвободился из рук девушки и направился к старой Доре.
Маленькая фигурка сидела на краю кибитки, мурлыча под нос какую-то мелодию и по-детски болтая худыми ногами в синих чулках и растоптанных коротких сапожках. Седая голова, обвитая, словно венцом, толстой косой, склонилась над корзиной с крупой, из которой тонкие сморщенные пальцы ловко выбирали сор.
— Чего ж девоньку-то одну оставил? Негоже это, — сходу огорошила его Дора.
— Снова ветер слушала?
— К чему спрашиваешь, коли сам знаешь? — деловито ответила старушка.
Став с гибели родителей ему вместо матери, Дора никогда перед ним не заискивала и все говорила в лоб. Обижаться на чудаковатую старуху, предостережения которой к тому же всегда сбывались, Вэон не мог. Вот и сейчас оставалось только гадать, откуда она узнала, что он привез с собой пленницу. На вопрос, как старушка это делает, Дора всегда отвечала: "Ветер нашептал".
