соседки год от года предлагали. У Ирины Михайловны репа интерес не вызывала. И вот, поди ж ты, пришлось попробовать. Жаль, если здесь нет картошки!
***
Как и предложил опекун, большую часть следующего дня девушка с нянькой провели в гостинице, перекладывая вещи и читая эпистолярное наследие.
Ирина испытывала неловкость, распечатывая письмо умершей матери к умершей же дочери, но под взглядом Дины не сделать этого не могла. Так она обнаружила, что вполне понимает написанное, поскольку это оказалась кириллица, только с устаревшими к нашему времени отдельными буквами.
После прочтения, сама не ожидая, Ирина расплакалась, так ей было жаль и Славию с ее несчастливой судьбой, и ее несчастную дочь, о ранней смерти которой мать и не помышляла. Позже Ирина сожгла письмо, не считая себя вправе его хранить.
Славия рассказала дочери о своих сожалениях по поводу раннего ухода, наказывала беречь себя и доверять ротмистру, а пуще всего не торопиться отдавать свое сердце случайному мужчине. «Цени себя, дочка, слушай сердцем, но умом проверяй, не ведись на красивое лицо да сладкие речи — поступки говорят больше. Не повторяй мою судьбу» — писала из последних сил мать Арины.
Нянька по своему расценила слезы подопечной:
— Ну, что ты, девонька, полно убиваться, ты жива, как и хотела панна Славия. А доедем до места, так и вовсе хорошо жить будем. С паном Збышеком-то оно вернее будет. Врея мне про него только ладное говорила, да я и сама вижу — мужчина он верный. Так что, не плачь. Ужо всё сладится. Лучше вон, руки займи, время быстрее пройдет, — и Дина сунула Ирине корзинку с нитками.
Иномирянка сложила письмо в шкатулку и принялась перебирать содержимое корзинки. Нитки было преимущественно шелковые, тонкие, разных цветов. «Для вышивания», — поняла женщина. С этим будут проблемы: вышивать Ирина не умела, а вот обнаруженные железные спицы и крючок с маленьким сечением ее порадовал. Заметив интерес девушки, Дина сказала:
— Гляжу, материно наследство тебя радует. Славия-то любила вязать этимкрючком, как она говорила, видать, и тебе передалось, хоть раньше ты больше вышивку уважала. Ты там посмотри, клубок должен быть льняных нитей, вот их панна на кружево-то припасла.
И Ирина занялась делом: почистила об лоскут ткани крючок, достала суровую нить отбеленного льна и привычно набрала петли.
Так и просидели до возвращения мужчин.
Новости, принесенные ротмистром, и радовали, и тревожили одновременно: им удалось договориться о месте на корабле, отправляющемся поутру следующего дня. Поэтому после обеда решено было пойти в лавку менялы, чтобы забрать деньги Славии. Ирина ничего не говорила, но про себя сильно удивлялась такому «банку». Кто ж держит чужие деньги годами?
Вторым пунктом посещения города станет Подол — ремесленный центр, где закупят необходимый минимум для путешествия. И это была тревожная весть, поскольку плавание займет не менее недели, только до Чернигова. О еде капитан посоветовал сильно не беспокоиться, поскольку нордманы часто останавливаются рядом с прибрежными деревнями, там и отовариваются или готовят на кострах на берегу. Потому что команды северян — сплошь воины, любят мясо, и сходить в лес или поле за добычей у них не зазорно. А рыбу ловят прям с кормы.
Ирина сидела, раскрыв рот. Такое приключение ей и во сне не снилось! Нордманы — это норманны/викинги/варяги, догадалась женщина.
«Обалдеть! Да неужели?» — мысленно удивлялась попаданка. А 10 дней на реке — это как? Да в компании мужчин нордического типа? И, если она правильно помнит, корабли варягов не имели кают, шли под парусами или на веслах и укрыться на палубе было негде? И как она справиться?
— Ты не пугайся заранее, Арина, — заметив ее замешательство, посоветовал ротмистр. — Северяне, хоть и суровые на вид, но всяко лучше: с ними не связываются ни власти, ни разбойники. Каждый член команды — хороший воин, за пассажиров они отвечают. Я поспрашивал в городе, когда лошадей продавали, так мнение большинства на стороне северян. Мол, не обманут, если и с ними по чести. Не встревай, молчи, уважительно относись — и они проявят уважение. Так что, всё будет хорошо. Успокойся, и пойдем к Хаиму Гилеви, тут недалеко. А потом на рынок или в лавку по дороге заглянем. Дина, что вам может понадобиться, говори, купим нужное. Я мало понимаю женские дела. Миколу я сам одену.
Услышав имя лавочника, Ирина чуть не рассмеялась. В голове всплыла фразочка из далекого советского детства: «Если в доме нет воды — воду выпили жиды. Евреи, евреи, кругом одни евреи». Не будучи националисткой, Ирина фразу просто запомнила, хотя тогда и не понимала ее «сакрального» значения. А сейчас вспомнила. «Да. Миры разные, а люди одинаковые», почему-то подумала пришелица.
***
Лавку Хаима Гилеви компания посетила в первую очередь. Ирина старалась не делать удивленное лицо, когда хозяин вышел к ним на встречу и пригласил внутрь, сказав, что рад видеть дочь замечательной панны Славии.
— Вы очень похожи на свою мать, девушка, — с характерным акцентом сообщил Хаим. — Она была у меня незадолго до своей кончины, пусть ее память будет благословением. И сказала, что вы обязательно придете сюда не позднее, чем через четыре года, а то и раньше, и с вами будет мужчина с военной выправкой. Я так понимаю, она говорила о вас, уважаемый пан? — удостоившись кивка Костюшко, Хаим продолжил— Деньги принесет мой сын через пару минут, подождите. За хранение мы берем 5 % в год, но для дочери панны Славии я сделаю исключение..
Из подсобки вынырнул юноша семитской наружности, и на стол лег мешочек с монетами.
— Здесь 50 золотых талеров, имеющих хождение и у русичей. Мой процент –2 в год, того — 6 за три года. Я заберу 3 золотых. Остальные могу разменять на злотые и гроши, чтобы вы могли сделать покупки. Кто берет вас на борт?
— Эйвинд Густафссон, вы его знаете? — спросил пан Збышек.
— О, кто не знает на Подоле этого норда! Хороший выбор, вам повезло, он немного задержался в этот раз. Ничего не бойтесь, Эйвинд — человек слова. Заплатите столько, сколько он попросит, цена определенно будет справедлива.
— Он просил за четверых 5 золотых до Чернигова. А вы не знаете, куда северяне еще ходят?
— Они нанимаются куда угодно, но так, чтобы до первых заморозков дойти до Новограда на севере или до Кёнинга — это западнее. Зимовать предпочитают на родине. А вы хотели бы их нанять до места?
Ротмистр помялся:
— Хватит ли денег?
Хаим хихикнул в кулак:
— Нордманы
