берут грузы в любом порту, вдруг вам снова повезет, и они наймутся до вашего места назначения? Поговорите с Густафссоном, он хороший кормчий, и команда у него — тоже. Мой совет — не жмитесь, если он согласиться.
Ирина в разговор мужчин не лезла, пытаясь сообразить, много ли денег ей досталось: по названным расценкам викингов получалось не очень. Грустить по этому поводу было бессмысленно, и женщина смирилась.
Однако Хаим заметил ее расстройство.
— О, панна боится, что оставшейся суммы не хватит на многое? Зря! Услуги нордманов дороги, но товары в дорогу обойдутся гораздо дешевле, не волнуйтесь! На пару злотых вы купите смену одежды и обувь на Подоле, а покушать и того меньше. Ох, уж эти домашние барышни! Хаим вас не обманет, — он сверкнул белозубой улыбкой — ну если чуть-чуть!
В конце концов, на мелкие монеты мужчина обменял 5 талеров, и это выразилось в двух тяжеленьких мешочках — злотые и гроши соответственно. Пожелав счастливого пути, местный банкир проводил гостей лично.
Прогулка по рынку превратилась для Ирины в калейдоскоп картинок: вот обувная лавка, где они купили лапти (по другому она бы не назвала плетеные тапки из соломы) по паре на каждого, потом-ткани и одежда, где оторвалась уже Дина (беленое льняное полотно на короткие подштанники, Ирина уговаривала няньку сшить ей такие), отрез синего полотна, еще какие-то лоскуты. Самое главное: Ирина выцарапала себе двое портов (по словам Дины, и безобразие, и сплошной срам) и пару длинных, явно мужских, простых рубах.
Как ни странно, но пан Збышек ее поддержал.
— Дина, нам на лодье плыть с мужиками, а ты хочешь ее в юбке 10 дней держать? Норды на такое иначе смотрят, их женщины в штанах ходят, особенно в море и на реке. Не срам у них это, а нам не до политесов сейчас, уймись!
Дина сопела, Ирина улыбалась. И они пошли дальше: крупы, сало, сухие яблоки, немного хлеба, яйца (в гостинице сварят), травы для напитка, вроде иван-чая. Не понятно. Под конец Ирина просто плелась, держась за руку ротмистра и не смотря по сторонам, так утомила ее прогулка.
***
Как говориться, ничто не предвещало..
Уже на выходе из торговых рядов Ирина услышала ГИТАРУ! Не поверив, она отпустила руку мужчины и рванула на звук, компания — за ней. Пройдя несколько десятков шагов, женщина увидела сидящего на земле. цыгана?
По крайне мере, именно так она могла бы назвать смуглого пестроодетого мужчину с длинными, завязанными в хвост черными с проседью волосами. Он держал на коленях гитару и перебирал струны, наигрывая незнакомую мелодию. Инструмент определенно был гитарой, только более вытянутой по длине, с более глубокими изгибами, изящнее, что ли.
На подошедшую девушку музыкант обратил внимание не сразу, но, увидев, начал быстро говорить на похожем на испанский языке, протягивать ей инструмент и явно умолял о чем-то. Ирина не понимала, но оторваться от гитары не могла. «Я хочу ее, может ли он продать?»-вопрос был написан на её лице, когда подошедший опекун произнес:
— Ты хочешь купить вуэлу? Этот джипси уезжает, но ему не хватает денег на место в караване, поэтому он продает инструмент, но его не понимают, а времени всё меньше.
— Сколько? Пожалуйста, пан Збышек, купите ее для меня!
— Ты умеешь играть на вуэле?
— Почти нет, но я научусь!
Ротмистр покачал головой, Дина вытаращила глаза, Микола хмыкнул, а Ирина задержала дыхание: неужели у неё будет гитара? Она не соврала опекуну: немного бренчала в молодости. Однако Ирина обладала терпением и слухом, научиться она определенно сможет, было бы желание! Нет родного баяна, пусть будет хоть гитара.
Сделка состоялась, джипси поцеловал инструмент и отдал его в руки девушки. Та, видя волнение на смуглом лице, приняла гитару бережно и сказала:
— Я буду хорошо о ней заботиться!
Тот будто бы понял ее, кивнул и в мгновение ока растворился в толпе. А у Ирины появилась первая по-настоящему ее вещь в этой жизни.
***
Дина весь вечер бормотала, что панночка-де совсем обезумела, коль потратилась на бесполезную доску, а пан Костюшко посмеивался и надеялся услышать однажды ее игру на странном инструменте.
— Слышал я во Фризии, как джипси поют, подыгрывая на вуэле, и танцуют их женщины так завлекательно! Дина, угомонись, пусть девочка порадуется, коль ей так хочется! Дорога дальняя, чем бездельем маяться, будет учиться. Ты, Арина, видать, понимаешь, как справиться с инструментом?
Ирина Михайловна кивнула и погладила диковинную гитару. Шесть струн отозвались знакомой трелью, и сердце вздрогнуло от предвкушения, каким будет звучание мелодии, когда они с гитарой найдут общий язык. «Разберусь, не может быть, чтобы не смогла»- убеждала себя Ирина.
Выпросив у ротмистра оставшуюся от продажи повозки попону, завернула вуэлу в нее и легла спать, чтобы не думать и не бояться заранее. «Утро вечера мудренее» — привычно проговорила и отрубилась.
Ранним утром, позавтракав и уложив вещи, компаньоны добрались по просыпающемуся городу до пристани на Днипру и, пройдя среди толчеи мельтешащих грузчиков, таскающих туда-сюда тюки и корзины, подошли в конец причала, где Ирина увидела ИХ! Два драккара и здоровенный широченный кнорр(?), на котором им и предстояло плыть к следующей остановке.
Ирина напряглась и вспомнила еще школьные знания, из которых следовало, что корабли викингов, по меркам своей эпохи, были самым настоящим совершенством.
Изящные, быстрые, они умело скользили по воде, позволяя викингам путешествовать на огромные расстояния. Быстроходные боевые корабли назывались драккарами. Большие и длинные, увенчанный резной головой дракона или змеи для устрашения противника во время сражения, но достаточно легкие для того, чтобы при надобности команда могла перетащить судно с места на место вручную. Эти корабли могли плыть против течения реки и причаливать к пологим берегам. Викинги расставляли на борту корабля свои щиты, тем самым укрепляя корабль и предоставляя себе дополнительную защиту; отличительной особенностью конструкции судна любого типа являлась полная симметрия носовой и кормовой части. Это решение давало неоспоримое преимущество — возможность смены курса без разворота. Вдоль бортов располагалось несколько десятков пар весел, Вёсла пропускались сквозь специальные отверстия (так называемые «гребные люки»). центральное место занимала мачта, а парус имел характерную прямоугольную форму. Мачты на кораблях викингов были съёмными. Команда могла поднять или опустить её в случае необходимости самостоятельно, не прибегая к каким-либо подъёмным устройствам вне корабля. Мачта ставилась на тяжёлый деревянный упор (этот упор за его форму называли «мачтовой рыбой»), задвигалась надёжным запором и
