разгуливать! — в тот же момент этот человек, забывая о разговоре с Лелианой, направился в их сторону, сходу отчитывая искательницу. — Во имя Создателя, чем вы вообще занимаетесь?! Этот маг, этот… этот террорист уже должен был под присмотром самых опытных храмовников быть на полпути к Вал Руайо!
— Канцлер Родерик, — шикнула женщина, уже одним этим обращением показывая всё своё отношение к собеседнику. — Думаю, Лелиана уже успела рассказать, что мы ведём его к Бреши.
— Да. И во второй раз вам заявляю, что это абсурд! Его надлежит судить, а не таскаться с ним по горам!
— С его помощью мы можем закрыть Брешь! — не выдержала Кассандра и сама повысила голос.
— Церкви не нужна помощь убийцы Её Святейшества! Да эта тварь опаснее любого демона!
— И как с таким противным голосом ты дослужился до канцлера? — хмыкнул мужчина и вмешался в спор, видимо, больше не желая молчаливо выслушивать оскорбления от религиозника.
Родерику, понятно дело, такое поведение пленника не понравилось.
— Да так ты смеешь оскорблять представителя Церкви, маг?!
— Смею. Потому что я тащился сюда всё это время не для того, чтобы слушать разбрасывающегося слюнями попугая.
От такой небывалой наглости Канцлер даже опешил и несколько секунд стоял в ступоре, глотая ртом воздух и собираясь с мыслями. И только после он подошёл к самому пленнику. Очевидно, крики на этом закончились, начались реальные угрозы.
— Тебя повесят. Не будет суда. Я использую всё своё влияние, но добьюсь этого, клянусь Создателем.
— Канцлер Родерик, — вдруг рядом оказалась сестра Лелиана и подхватила его под руку, — я прошу вас ещё раз с нами всё обговорить, — женщина постаралась увезти его подальше от пленника, Кассандра этому поспособствовала.
Получив приказ оставаться на месте, мужчина присел на ближайший ящик. Метка опять светилась, кажется, его рука уже даже устала болеть от неё.
— Незабудка, после такого ты, однозначно, мой кумир. И всё же не стоило бы лишний раз злить церковников. Они ж потом с тебя не слезут, по себе знаю, — подошёл к нему Варрик, который из-за любви к сплетням не мог не подслушать этот разговор.
— Его угрозы пусты. Либо я дойду до Бреши и помогу её закрыть, либо я не доживу ни до какого суда.
Следующие несколько минут приближённые почившей главы Церкви продолжали разговаривать на повышенных тонах. Судя по периодическим выкрикам оскорблённого Канцлера в сторону пленника, речь шла и о его судьбе. Однако к соглашению они так и не пришли.
— Канцлер Родерик, хватит! — убедившись, что пленник ушёл в свои мысли и их не слышит, остановила очередную тираду Лелиана, — перестаньте пугать пленника.
— Это единственное, что он заслуживает. А вот за послабления, которые вы ему даёте, вы ещё ответите перед жрицами.
— Да поймите вы наконец — сейчас такие послабления необходимость.
— Вы говорите чушь, Кассандра.
— Чушь?! — не выдержала Пентагаст, подошла к Канцлеру и своей железной хваткой схватила того за плечо. — Этот человек добровольно согласился нам помочь, потому что мы дали ему шанс доказать свою невиновность. Он уверен, что нам можно верить. Но сейчас вы своими словами настраиваете его против нас. Если он будет знать, что при любом развитии событий Церковь всё равно приговорит его к казни или усмирению и ему нечего терять, он постарается сбежать. И если это произойдёт, я клянусь, я запихну вас в форму агента Лелианы и лично заставлю вынюхивать его следы, ловить и возвращать обратно!
— Я не ослышался, Кассандра, это была угроза?
— Да, это была угроза! Потому что мы не позволим кому-то вроде вас разрушить единственный шанс закрыть Брешь, ради которого десятки наших солдат положили жизни и ещё десятки её положат во время марш-броска.
— Возвращайтесь в Убежище, Канцлер Родерик, — решив поддержать соратницу и не дав мужчине вставить слово против, вмешалась Лелиана. Её голос был холоден как никогда. — Как только Брешь будет закрыта, мы приведём его обратно и тогда на совете всё обговорим. Если того потребуют обстоятельства, я лично приму участие в его допросе и выпытаю из него всё, что он посмел от нас скрыть. Однако если сейчас вы продолжите нам мешать, тогда я возьму на себя смелость напомнить, что немало жриц сходится во мнении о том, что должность Канцлера в связи с трагедией пока стоит и упразднить.
От такой завуалированной угрозы Родерик даже побледнел, не понаслышке зная, на что способна Левая рука Верховной Жрицы.
— Хорошо, я буду ждать вас в Убежище. Но имейте в виду, в отчёте я обязательно укажу всё то, что сейчас увидел и услышал.
— Какой настырный, — покачала головой Кассандра, смотря вслед уходящему Канцлеру.
— Если мы собираемся отстаивать невиновность пленника, нам придётся столкнуться с оппозицией пострашнее.
— Считаешь, что он действительно не виноват?
— Не знаю, — тяжело вздохнула Лелиана и потёрла уставшие глаза, чтобы хоть немного расслабиться перед дальнейшими их действиями. — Просто мне кажется, что скоро мы встретим что-то похуже Бреши.
— Твои «предчувствия» никогда не бывают хорошими? — вздохнула Кассандра, не осуждая и не высмеивая соратницу, скорее просто желая, что бы это её «кажется» было следствием лишь переутомлённости. Потому что после трёх дней непрекращающихся сражений столкнуться с чем-нибудь ещё похуже Бреши не хотелось никому.
— Бывают. Однажды последовав одному из них, я встретила Айдана, — и в тот момент на лице Лелианы появилась такая живая и одновременно горькая улыбка, выдающая в ней всё ещё чувственную женщину, а не просто оружие в руке Верховной Жрицы.
«И до сих пор не смирилась с его смертью», — хмуро заметила Кассандра, но озвучивать вслух не стала, зная, что даже у Варрика хватит совести, чтобы не шутить на подобные темы.
Пленник продолжал сидеть и осматривать метку на руке. Многие были уверены, что он опять ушёл в свои мысли, ничего не замечая. Так думали и приближенные главы Церкви. Однако мужчина, схитрив, слушал именно их спор. И услышал он достаточно, чтобы быть уверенным, что ему действительно теперь нечего терять. Окажется ли он виновником или по воле случая втянутым во всё это — неважно. Слова Канцлера он не забыл и не сомневался в том, что его казнят, даже не разбираясь, просто для запугивания и урока остальным магам.
Потом был уже не менее интересный разговор между женщинами. Если он окажется невиновным, они пойдут против своей же Церкви и встанут на его защиту? Благородно, конечно, но ему что-то в это с трудом верилось.
Поэтому мужчина, наконец-то почувствовав жизнь после столь долгого нахождения во тьме, абсолютно не хотел мириться с происходящим и ждать, пока религиозные фанатики решают
