Я вскинул бровь, и он продолжил, чуть поводя плечами.
– Приказ, ваша милость.
Выходит, Равен наигрался, и теперь в моих поисках нет нужды. Ну что я в самом деле мог найти, если все нюхачи столицы оказались бессильны?
Карать меня не за что, свою роль я отыграл честь по чести. Искал целый месяц, а что результатов нет, так у кого бы на моем месте они имелись?
– Этот человек – исполнитель заказного нападения на меня, – хмыкнул я. – По его словам, граф Шерман через своего начальника охраны заказал нападение на меня.
Гвардеец нахмурился, ситуация явно выходила за пределы его возможностей. Впрочем, неудивительно, технически ни я, ни Шерман не обязаны втягивать короля в наш междусобойчик. Но только до того момента, как одна из сторон не применит насильственные методы.
То есть перехватывать сделки, подкупать чужих слуг, клеветать друг на друга – одно дело. Но заказное убийство – а ведь никто иного и не ожидает от такого задания – это уже совсем другое.
– Ваша милость, я передам ваши слова дознавателям, – серьезно произнес дружинник. – А теперь прошу следовать за нами. Десятник, свободны.
Стражники Желтого города ощутимо расслабились и поспешили откланяться. Им явно влезать в разборки высокородных не улыбалось.
– Приказ есть приказ, – вздохнул я нарочито расстроенным тоном. – Ченгер, сдай господам дружинникам нашего толстячка.
Демон недовольно фыркнул, но вручил конец ремня стоящему ближе всех воину. Тот выглядел настолько усталым после марафона, что его не смутило, кто все это время стоял рядом.
Зыка же хмыкнул и, помахав рукой, скрылся в переулке, растворившись во тьме, будто его здесь и не было.
– Прошу за мной, ваша милость.
Гвардеец явно испытывал облегчение. Я ведь молодой дурак, мог бы и вспылить, а под жернова королевской немилости попал бы капитан, а не я. Меня ведь в этой ситуации прикрывает статус жертвы несостоявшегося нападения.
Но я не стал возмущаться. Ничего не мешает наведаться в гости к графу по всем правилам дуэльного кодекса. Тем более, когда толстяка разговорят, у меня на руках окажется заверенная королевской службой бумага.
А против нее никакое благородство не играет. Просто так я могу вызвать на поединок вышестоящего аристократа, но тот может отказаться, ибо статус у нас разный, и я не дорос. Сам граф меня вызвать не может по той же причине – потом от позора не отмоется.
А вот королевская бумага временно делает нас равными, и единственный выход для Шермана – откупиться. Только деньги мне как раз и не нужны, а, наоборот, повредят. За моей спиной никого нет, я один против всех. Несмотря на все союзы и дружеские похлопывания по плечу, любой в Эделлоне, кому хватит наглости, попытается меня сожрать. Уверен, в академии на меня начнут охоту всерьез, исключительно ради того, чтобы поставить зарубку на фамильном мече «я уничтожил род».
А потому я просто обязан сделать так, чтобы хотя бы мелочь ссалась по ночам, во сне увидев, как вызывают меня на дуэль. Так что мне нельзя отбирать никаких денег, только жизнь.
Тем более что настоящий Киррэл ни за что бы не согласился взять откуп. Окружающие видят во мне едва переступившего порог совершеннолетия мальчишку. Зачем их разочаровывать раньше времени?
Мы шли по Зеленому городу, и я наслаждался запахом свежих садов, тут и там разбитых вокруг домов. Ченгер негромко ворчал из‑за упущенной возможности оторвать толстяку голову. Но я чувствовал, что на самом деле он доволен тем, как развиваются события – ему тоже хотелось заставить высший свет испытывать парализующий ужас передо мной.
Потому что для демона Страданий вкуснее страха есть только горечь осознания окончательного поражения.
* * *
Во дворце меня поручили слугам, а толстяка, чьего имени я так и не узнал, дружинники увели в другой коридор, наверняка там найдется свой спуск в пыточную.
Мы же с Ченгером были доставлены в гостевые покои, на этот раз разнообразия ради – прямо напротив тех, где я провел время после нападения на особняк Равендорфов.
Демон сразу же прошел к бару, а я развалился на диване, намереваясь потратить время с пользой – поспать.
Демон не стал размениваться на бокалы, вооружился двумя бутылками – шнапсом и вином. Усевшись напротив меня, он залпом выпил первое и на несколько секунд замер, прикрыв глаза.
– Ты ведь даже не пьянеешь, – усмехнулся я.
– Ты прав. Мне нравится не вкус и не ощущения, – открыв глаза, ответил тот. – Но каждый раз, когда я пью, я наслаждаюсь самой возможностью.
– Да, невесело вам живется, – покачал головой я. – По девкам ты тоже не ради удовольствия бегаешь?
Демон взглянул на меня, как на идиота, но до ответа снизойти не успел. В дверь аккуратно постучались, а затем створка распахнулась, и в покои вошел слуга. Первый его взгляд достался демону, и щуплый мужчина вздрогнул, расширив глаза.
– С чем пожаловали, милейший? – подал голос с дивана я, щелкнув пальцами.
Похоже, помогло. Во всяком случае слугу явно отпустило, и теперь он старался смотреть так, чтобы демон, прикладывающийся к бутылке с вином, не бросался в глаза.
– В‑ваша милость, его ве‑еличество зовет, – заикаясь, но все же стараясь держать себя в руках, проблеял мужичок.
Я вздохнул и, уперев ладони в колени, замедленно поднялся, всем видом показывая, что воля короля – закон для его подданных. А вот Ченгер никуда уходить не собирался, демон тут же занял освобожденное мной место. Закинув ноги на подлокотник, он поставил бутылку на пол так, чтобы легко до нее дотянуться, а после сложил руки на груди и закрыл глаза.
– Ты сходи, потом мне расскажешь, – нагло ухмыляясь, заявил демон, и я махнул на него рукой.
– Передайте, чтобы без меня сюда никто не входил, – строго сказал я, глядя в глаза слуги. – Ради их же безопасности.
Тот решительно закивал и пулей вылетел из покоев. Я потянулся, чувствуя усталость от недостатка сна, и пошел следом за своим сопровождающим. Стоило закрыть за собой, я услышал, как дверь соседних комнат едва различимо вздрогнула – кто бы ни остановился там, он явно подслушивал.
Да и пусть, я предупредил. А если полезут – сами виноваты, что не последовали совету мудрого демонолога. Ченгер будет рад любой компании, возможно, даже не станет пугать незваных гостей до сердечного приступа.
Следуя за щуплым слугой, я миновал несколько коридоров, подозрительно пустых, будто кто‑то намеренно разогнал всех придворных. Впрочем, дворец большой, путей в нем полно, и если бы не сопровождение, я бы уже заблудился.
Наконец, примерно через пятнадцать минут ходьбы мы оказались перед маленькой неприметной дверью. Слуга, к этому моменту уже взявший себя в руки, махнул мне, призывая ждать здесь, а сам скользнул внутрь без единого звука.
Я встал у стены, украшенной портретами королей Крэланда. Они были совершенно разными, но при этом родство сохранялось. И седой воитель с походным золотым ободком на голове, вонзивший тяжелый двуручный меч в лежащую у его ног тварь, и молодой мужчина в простом черном халате с книгой на коленях. Разный возраст, разные люди, а лицо будто одно и то же.
Мне даже подумалось, а точно ли это разные короли, или просто придворный художник решил развлечь своего монарха и нарисовал его в разных ипостасях, обстоятельствах и даже возрасте.
– Эта галерея напоминает мне о многом, – произнес Равен Второй, застывший в дверях комнаты, где скрылся слуга.
Я согнул спину в поклоне и, дождавшись разрешения выпрямиться, спросил. Тем более что сама формулировка фразы предполагала этот вопрос.
– О чем же, ваше величество?
– О наследственности и о том, что каждый человек – творец своей судьбы, – просто ответил Равен. – Но об этом как‑нибудь потом поговорим. Заходи, ни к чему вести важные разговоры в коридоре.
На этот раз король был одет совсем просто, я бы сказал по‑домашнему. Черные штаны, белая рубашка, мягкие тапочки. Только ободок на голове говорил, что передо мной не какой‑то там мальчишка, а владыка всего Крэланда. Впрочем, я все равно не мог его воспринимать, как взрослого человека, несмотря на то, что успел узнать о монархе страны, частью которой мне пришлось стать.
