- И о смерти мужа, разумеется, ещё не в курсе? — предположил я.
- Не успели сообщить, — виновато произнёс Леонов.
- Как здесь освободимся, надо будет обязательно сообщить Дужкиной о гибели супругу. Ну, и если получится — допросить. Может, она знает что-то полезное, — распорядился я и вернулся к главному, зачем, собственно, и попросил позвать соседа:
- Скажите, Вощинин, а у Дужкиной волосы какого цвета? Случаем не рыжие?
- Скажите тоже — рыжие, — хмыкнул мужчина. — Тёмненькая она.
- Понятно, — протянул я.
Похоже, наш драгоценный покойник имел обыкновение изменять супруге, и женский волос рыжего цвета тому доказательством.
- А духами Агриппина Дужкина пользуется?
- А ей то зачем? — удивился Вощинин. — Баба должна пахнуть бабой, а не цвяточками. Она ж не шалава какая, а мужняя женщина. Ей духи ни к чему. Моя тоже на себя всякую гадость не льёт.
- Я слышал, что Дужкина видели в компании какой-то рыжей надушенной женщины, — пристально посмотрел я на Вощинина.
- Чего не знаю, того не знаю, — вяло произнёс тот. — Это, наверное, прости меня господи, параститутка какая была. Видать, не всё гладко у Агриппины по бабьей части с мужем, вот и бегал Васька по другим бабам. Когда совсем невмоготу становилось, так и параститутками не гнушался.
- Понял вас, гражданин Вощинин. Спасибо за помощь следствию.
- Ну дык всегда пожалуйста, — он я явным облегчением выскочил из спальни.
- Товарищ начальник, а чего это вы вдруг про рыжих спросили? — заинтересовался Леонов. — И откуда знаете, что убитый с какой-то рыжей девкой гулял? Вы ведь у нас в городе первый день только… Может научите «пинкертонить»?
- Да тут особого секрета нет. Вот, сам погляди, — показал я ему волос. — На простыне нашёл. И, обрати внимание, на запах духов.
Он повёл носом.
- Есть маненько.
- Я б не сказал, что маленько. И в связи с этим есть у меня одна гипотеза.
Я приоткрыл дверцу шкафа, заглянул в него: там хватало пустого места и при желании тут мог бы спрятаться человек невысокого роста и стройного телосложения, то есть женщина. К тому же здесь ещё ощутимее пахло духами — что наталкивало на мысль: внутри кто-то сидел, и этот кто-то вряд ли бы полез в шкаф ради прикола. Нет, скорее всего, ему пришлось прятаться.
Если супруга была на работе и должна вернуться только вечером — ответ напрашивается сам собой: кажется, у нас есть свидетель, вернее — свидетельница убийства, которая могла из шкафа слышать и наблюдать за происходящим.
Сумеем отыскать — найдём убийцу или убийц.
- И как — нашли в шкафу что-то интересное?
- Похоже, что нашёл.
- Дайте догадаюсь: в шкафу могла спрятаться рыжая?
- А ты делаешь успехи, Пантелей, — одобрительно произнёс я. — Это, конечно, догадка, но, сдаётся мне, мы на верном пути. Давай мыслить логически: жена отбыла на работу, Дужкину стало скучно. Он снял себе девочку и принялся кувыркаться с ней в постели. Внезапно заявились некие незваные гости. Дужкин на всякий случай велел подруге спрятаться в шкафу.
- И та всё видела?
- Видела вряд ли, а вот слышать могла.
- Эх, найти бы её, — мечтательно произнёс Леонов.
- Пантелей, ты только моему вопросу не удивляйся, пожалуйста, — заранее стал готовить Леонова я.
- Спрашивайте, товарищ начальник.
- Ты местных проституток хорошо знаешь?
- Кхм! — чуть не поперхнулся Леонов. — Товарищ начальник, вы чего? Я ведь комсомолец!
- Я тоже комсомолец, но в первую очередь — милиционер. А милиционер просто обязан знать тех, с кем по долгу службы ему приходится регулярно иметь дело. И на будущее, заруби себе на носу: жрицы продажной любви — отличные информаторы. Только к ним надо знать подход.
- Да какой тут подход? — разгорячился парень. — Если не встала на путь исправления, пусть в тюрьму идёт. Уж там-то её точно перекуют.
- Насчёт последнего — не уверен. А нам, как ни крути, нужно искать рыжую проститутку. И, как мне кажется, это — не дешёвая вокзальная шлюха, а девочка подороже. Думаю, Дужкин мог себе позволить такое развлечение.
Леонов задумался.
- Тогда, наверное, надо через «мамок» поспрошать. Даже если рыжая на себя сейчас работает, наверняка кто-то из «мамок» её должен знать.
- А ты — не так прост, каким кажешься, — улыбнулся я. — Сдаётся, мы с тобой сработаемся.
Кажется, я нашёл нового начальника подотдела угрозыска. Да, молодой, да, неопытный, но молодость проходит быстро, а опыт появляется со временем и с каждым новым делом. Вряд ли мне горком и исполком предложат кандидатуры матёрых волков — так что будем учить и воспитывать собственные кадры.
Леонов скромно улыбнулся.
- Хотелось бы сработаться, товарищ начальник.
- Тогда называй адреса «мамок». Поеду знакомиться.
- А я? — вопросительно поднял подбородок Леонов.
- А ты здесь останешься за главного. Дождёшься следователя, фотографа — сообщишь наши выводы про имитацию самоубийства. Только про рыженькую — чур, молчок! Пусть это останется нашей тайной.
- Похоже, вы не очень-то верите людям, — хмыкнул Леонов. — Странно, что мне доверились, товарищ начальник.
- Ну, на кого-то же мне нужно здесь опираться, — сказал я. — Давай, диктуй адреса. Посмотрим, как тут интим-сервис организован, — добавил я уже вполголоса.
Первый «салун», из названных Леоновым, находился по странному стечению обстоятельств на Советском проспекте в доме, который носил название «генеральского». До революции в нём действительно жил какой-то генерал. Теперь особняк превратили в бордель.
Над входом висела вывеска «Частная гостиница», у дверей стоял швейцар в форме, стилизованной под генеральскую. С него и начинался фейс-контроль клиентов.
Прямо передо мной в гостиницу зашли двое солидных мужчин в костюмах, с тросточками и плащами, небрежно переброшенными через руку. Швейцар любезно пропустил гостей в заведение, даже ножкой расшаркался.
У меня внешний вид далеко не затрапезный, но и на обладателя тугой мошны тоже не тяну. Сразу светить «корочками», привлекать к себе внимание — ужасно не хочется, да и только делу во вред. Чем меньше внимания к моим поискам, тем лучше.
Стоило мне только шагнуть к дверям, как швейцар сразу преградил путь. Он оказался здоровым, крепким мужиком с кулаками молотобойца — другого бы сюда вряд ли поставили.
- Гражданин, сюда нельзя. Местов нет.
- Мне бы девочку…
- Какую ещё девочку? — насторожился швейцар. — Нет у нас никаких девочек. Иди в другое место, дядя.
Хозяйка заведения имела среди своих непонятное прозвище Соре-Дрипе, поэтому я добродушно улыбнулся и сказал:
- А мне Соре-Дрипе говорила, что есть. Когда звала к себе, так и сказала — дескать, такие имеются — закачаешься.
Услышав прозвище хозяйки, швейцар заметно подобрел.
- Извините, не за того принял.
- Ничего страшного, бывает.
- Пожалуйста, заходите, — расступился он.
Первый барьер был преодолён.
В вестибюле за чем-то вроде стойки ресепшена сидела накрашенная брюнетка.
- Здравствуйте, чем могу служить?
- Здравствуйте. Мне бы увидеть мадам Соре-Дрипе.
- Простите, кого? — сделала вид, что не поняла вопрос, брюнетка.
- Я вроде ясно выразился — мне нужна София Кошкина, она же Соре-Дрипе.
- А по какому вопросу?
- По личному.
- Подождите здесь.
Она стала с места и ушла.
Я огляделся. А ничего так обстановочка: шторы на окнах, интимное освещение, мягкий диванчик для посетителей, пальмы в кадках… Ещё бы музычку какую, подумал, что назад вернулся.
- Простите за ожидание. София Ивановна ждёт вас, — сообщила брюнетка, когда вернулась.
- Спасибо. Куда мне идти?
- Сюда. — Брюнетка отодвинула дну из штор, за ней скрывалась дверь. — Кабинет Софии Ивановны находится здесь.
- Благодарю вас. — Я шагнул к двери, распахнул её и вошёл внутрь.
Тут было темно, темнее, чем в вестибюле, и зрение освоилось не сразу.
Я сделал ещё шаг и почувствовал, как в спину упёрся ствол револьвера. И почти сразу женский голос за спиной угрожающе произнёс:
