Лара скрипнула зубами. Ее отношение к фотографу сменилось от восхищения до полному неприятию.
— Вообще-то, это женский туалет, — хрипло сказала она, изо всех сил толкнув дверь.
Рой отступил. Он рассматривал Лару с легкой улыбкой на ярких губах. А ей хотелось разбить о его голову унитаз.
Какая-то девушка сунулась было в уборную и с испугом, увидев Эслея, выскочила.
— Ты маг? — спросила Лара, добравшись наконец до ледяной воды.
Во рту было кисло, таноа хоть и отличался приятным вкусом, послевкусие оставлял нездоровое. Нет, как не любила Лариса тропические фрукты, так и не полюбит, даже в другом теле.
— Я альв, — презрительно бросил Эслей. — Мы все маги.
— Ну да, ну да.
Холодная вода была упоительно сладкой. Хотелось засунуть под кран голову. Только от этого легче не станет, жар находился внутри.
— Ты на меня воздействовал, — предположила Лариса. — Подчинял.
Угадала, к собственному удивлению.
— Пытался. Но не подчинить. Хотел тебя… м-м-м… расслабить.
— Ага, конечно.
— Я говорю правду. Всякое бывает, — фотограф пожал плечами. — Пробки, стресс, ссора с бойфрендом… Немного силы – и девочки раскрепощаются. Некоторые отмечают, моя магия сравни легкому… тонизирующему.
— Наркоте типа?
— Опять же, случаи бывают разные, — легко согласился Рой. — Но ты поставила ментальные щиты и сама справилась со скованностью. Кто научил?
— Жизнь, — Лара фыркнула, оторвала кипу салфеток, принялась вытирать лицо и шею.
Золотой грим на висках размазался, но ей было плевать.
Какие еще щиты? Ах да, одна цыганка на рынке в южном городке прицепилась к ней с гаданием. Лариса помнила туман, странное желание подчиняться, а потом злость. Цыганка убежала, поливая Лару бранью и держась за голову.
— Неправильный ответ, — Эслей вдруг стремительно шагнул к Ларисе и слегка наклонился.
Его лицо оказалось совсем близко. Желтые глаза с черными прожилками впились в лицо Лары – ее голову словно сдавило тисками.
Светильник позади фотографа слепил, на кончиках длинных острых ушей Эслея было видно на просвет каждую жилку.
«Уши… настоящие, не пластика, — отстраненно подумала Лариса. — Он действительно не человек».
— Ты опять их ставишь, — прервал затянувшееся молчание альв.
— Что?
— Щиты. Ты зарегистрирована в Реестре магов?
— Понятия не имею, о чем ты…
— Ясно, не зарегистрирована. Вообще-то по закону я обязан на тебя донести, — альв ухмыльнулся. — Но у меня другое предложение. Хочешь, сделаю тебя настоящей звездой?
— А сейчас я какая? — Лара дернула плечом.
— С Марго всегда будешь на коротком поводке. А если взбрыкнешь, потребуешь самостоятельности или совершишь какую-нибудь другую ошибку – она тебя уничтожит. Соглашайся, Лара. Ты же это ненавидишь. Презираешь. Быть пустым местом, красивым пластиковым манекеном… — альв прищелкнул языком. — Представь, сколько похоти льется на тебя каждый раз, когда выходит очередной журнальчик на грани ню, и…
— Хватит! — рявкнула Лара. — Достаточно. А ты можешь предложить что-то другое? Вряд ли. Именно такие, как ты, превращают женщину в объект купли-продажи.
— Возможно, — Эслей наклонил голову к плечу, разглядывая Лару с холодным интересом. — Но спроси меня, о чем я мечтаю. Я отвечу: о том же, что и все фотографы. Отражать настоящую жизнь, настоящую красоту. И смерть, и боль тоже.
— Так ты эстет.
— Все альвы – эстеты. И эмпаты. Но мы любим… разную эстетику, потому иногда интегрируемся в человеческое общество. В танце пылинок в заброшенном доме тоже есть своя эстетика. У нас нет заброшенных домов. Нет болезней и насилия. Наш мир совершенен и… слишком стерилен.
— И тебе нужна муза из грязного человеческого мирка? — Лариса недоверчиво прищурилась.
— Скорее проводник.
— Почему я?
— Объясню позже. Когда поймешь. ЕСЛИ поймешь.
— Иди к черту, — Лариса оттолкнула альва и пошла к двери.
Ей надоела игра в слова, а тщеславие и скрытое презрение фотографа не позволяло принять его слова на веру. Он смотрел вслед, но не пытался ее остановить.
Даву подтвердил, что больше фотосессий с Эслеем Марго не планировала. Чудо, что он вообще согласился. Госпожа Лореер и Рой Эслей никогда не ладили.
Что ж, вот и хорошо. Не придется больше смотреть в эти жуткие ледяные глаза, договаривающее то, что осталось несказанным.
Муза… Красивые слова. Очередная ловушка. Для таких, как Лара, все всегда заканчивается обманом, слишком много в этом мире жадных до красоты мужчин.
… Добравшись домой, Лариса долго отмокала в ванне. И думала. Выводов накопилось несколько, и все оказались неутешительными.
Во-первых, маги тут встречаются чуть ли не на каждом углу, и далеко не все используют силу во благо ближнего своего. Кстати, кажется, у Лара тоже имеются магические способности.
Во-вторых, Эслей прав: мир, в котором Лара спокойно жила (хотя это еще не факт), для Ларисы – грязная канава с ядовитыми помоями.
В-третьих, долго Лариса не продержится – устроит бунт. У нее никогда не получалось молчать и терпеть. Наверное, поэтому все отношения с мужчинами и попытки работать на других заканчивались скандалами.
Высушив волосы, Лариса перечитала договор. Один год отработан. Еще два года рабства. Или неустойка. Тогда придется отдать все, что нажито непосильным трудом. И в этой шутке есть только доля шутки, совсем крошечная – для отмороженных циников.
«Что у нас завтра?» — написала она Даву.
«Примерка. Визит в клинику. Там же интервью. Сежа проинструктирует», — тут же ответил помощник.
Терпимо.
Кажется, телефон пискнул еще раз, когда Лариса пошла на кухню.
— Лара, господин Даву просит вас посмотреть новости, — позвал ее голосовой ассистент. — Там что-то важное. Канал криминальной хроники.
Лариса включила телевизор и нашла нужный канал.
В новостях опять говорили об урагане. Мелькали кадры с островов, уже охваченных стихией. Лариса нашла их на карте в индифоне. Близко, совсем близко.
Она, наконец, осознала реальную угрозу. Ветер уже рвал лианы на балконе, ввинчивался в щели, гудел в кухонной вытяжке. Лара поежилась, раздумывая над тем, как вращающийся дом перенесет удар непогоды. Безопасно ли вообще в нем оставаться?
Но главным событием дня стала неожиданная находка полиции. Детективы, ведущие дело Косаря, обнаружили нору маньяка… и, возможно, его самого. Мертвого.
Кто-то из обитателей района Старой железной дороги, предназначенного под снос, пожаловался на неприятный запах из металлического контейнера, переделанного в дом.
Бродяги и нищие облюбовали там проржавевшие конструкции, оставшиеся с середины прошлого века. Они-то и почувствовали смрад смерти.
В контейнере полиция нашла полуразложившееся мужское тело. Его отправили патологоанатомам. Однако же обстановка в импровизированном жилище поразила полицейских куда больше, чем достаточно заурядная находка.
Его владелец явно жил на широкую ногу, по крайней мере, в последнее время.
Повсюду валялись упаковки от дорогих блюд из элитных ресторанов быстрой доставки.
Стол был завален специфической техникой: индифонами последних моделей с защитой от прослушки, цифровыми часами трехмерного показа, камерами слежения в упаковках и микро-дронами для слежки. Все новое, в упаковках без опознавательных наклеек и чеков.
Компьютер хозяина контейнера (судя по найденным при трупе документам некого Грейдема Зокслера) по навороченности мог сравниться с аналогами из комплектации секретных служб.
Целая коллекция элитных мужских часов, брендовая одежда и просто пачки купюр в спортивной сумке пополнили список находок. Странно, что контейнер не вскрыли местные маргиналы. В таком районе, видимо, никому и в голову не пришло проверять ржавые развалюхи на предмет ценностей.
Зокслер явно готовился к переезду. Лихорадочно. Не успел. Факт смерти от ножевого ранения был налицо и без вскрытия – ковер, на котором лежал труп, и одежда на нем пропитались кровью.
