— А-ах! — выдохнула толпа, когда, брызнув в стороны перьями, упал вниз дикий гусь, переворачиваясь в воздухе, и бессильно ворочая крыльями. Он уже не мог лететь. Тяжким камнем соколиной тушки выбита из него искра жизни.
По знаку княгини сокольничий поскакал в ту сторону, куда упала птица. Там же был и бесценный кречет, который звоном хвостового бубенца подавал знак человеку.
— Ты вчера крестилась? — поджав губы, спросила Людмила у невестки, подъехав к ней поближе. — Ты отринула старых богов своего народа?
— Я приняла того же бога, что и мой будущий муж, матушка, — спокойно ответила княжна. — Вы не знали об этом?
— Не знала, — побледнела княгиня. — Он тоже? Когда?
— Прямо перед отъездом в Тергестум, — пояснила княжна. — И все его друзья крестились вместе с ним.
— Почему ты не поехала с ним? — спросила Людмила, которая не могла пробиться через тенета секретности, которые туманом опутывали будущую судьбу ее старшего сына. После неудачного покушения все буквально помешались на безопасности. А новый кравчий и вовсе ходил за княжеской семьей по пятам, пробуя все, что попадало им в рот. Он уже в дверь скоро перестанет входить, до того его разнесло вширь.
— Я жду брата, матушка, — ответила княжна. — Альцек(2) со своими людьми придет, как только вода станет теплой. Никто не захочет погубить коней, переправляясь через реки ранней весной. Мой брат поедет со мной. Степь становится слишком тесной для моего народа. Слишком долго в степи царит мир. Наш государь предложил новые земли для поселения, и мой отец принял его предложение. Следующим каганом после него будет мой старший брат Батбаян. Мой отец отринул старые обычаи. Он не даст разделить земли болгар. Он не допустит того, чтобы после его смерти на наших пастбищах пасли своих коней презренные хазары.
1 Озеро Нево — Ладожское озеро. В это время славянские племена еще не дошли в те земли. Культурные и торговые связи с ними были минимальными.
2 Альцек — один из сыновей Кубрата, который в реальной истории ушел на поселение в Италию. Потомки этого рода живут в коммуне Челле-ди-Булгерия, регион Салерно (в 400 км южнее Рима).
Глава 7
Апрель 637 года. Константинополь.
— Сигурд! Все кости мне переломаешь, медведь такой! — Стефан снова плакал, но на это раз от радости.
За месяцы, проведенные в одинокой тишине, бывший доместик уже начинал медленно сходить с ума. Его разместили куда лучше, чем покойного куропалата Феодора. Подвал на вилле императрицы имел даже крошечное окошко под потолком, забранное частым переплетом железных прутьев. Его давно уже перевели из темницы Большого Дворца, и это решение императрицы Мартины странным образом совпало с просьбой Сигурда отдать ему Стефана.
— Стефан! Друг! — ревел Сигурд, который принес в одной руке мешок с харчами, а в другой — немалый кувшин вина.
Он подошел к столу и вывалил на него каравай свежего хлеба, жареную курицу (три штуки), пирог с почками, жареную рыбу и еще один каравай хлеба, который достал с самого дна своего мешка.
— У-ум! — закатил от восторга глаза Стефан, когда впился зубами в безжалостно оторванную куриную ногу. — Никакая пулярка не сравнится с этим! — мычал он, жадно чавкая и шумно отхлебывая из кувшина. — Никогда бы не подумал, что простая крестьянская курица может быть такой вкусной! Божественно!
Минут через десять он сытно откинулся к стене, в то время как Сигурд смотрел на него лучистыми голубыми глазами и улыбался в бороду. Дан почти поправился, только правая нога все еще болела. Видно перебитые кости никак не хотели заживать. Он с трудом снимал вечером сапог, до того отекала стопа.
— Ну, рассказывай, за что тебя сюда посадили? — спросил его Стефан.
— Меня? — удивился Сигурд. — Меня никто не сажал! Я попросил госпожу отнести тебе еды и вина. И она разрешила.
— А ты просил ее отпустить меня? — задумчиво спросил Стефан.
— Да, — понуро качнул головой Сигурд. — Меня Коста потом сильно ругал. Он меня совсем другому учил, да только я сам вот решил такое сказать. Не отдала она тебя, только разрешила еды отнести. Кстати, Коста знает, что я увижу тебя. Только про это место он ничего не знает. Но ничего, я ему завтра скажу! Он ждет меня. Мы вытащим тебя отсюда, дружище!
— А как ты думаешь, друг мой, — вкрадчиво спросил его Стефан, — зачем мне вчера принесли сюда второй топчан?
— Не знаю, — несказанно удивился Сигурд и с проворством, невероятным для такой туши, метнулся к двери. — Заперто! Закрыли меня тут!!! Убью это отродье Локи!!! — заревел он раненым медведем.
Низенькая дверь оказалась непростой, из выдержанного в воде дуба. Коробка ее была врезана в камень, а потому толстое, в ладонь, полотно даже не шелохнулось. Не поддались и прутья, которые оказались в палец толщиной и вделаны в стену были весьма основательно. Как ни качал их могучий дан, он не почуял их слабины.
— Вот ведь выкидыш Ётуна! — растерянно сказал Сигурд. — Это ловушка была. А я еще оружие на входе отдал. Мне сказали, что сюда нельзя с оружием.
— Ну, а чего ты хотел, — примирительно ответил Стефан. — Ты плохо знаешь нашу госпожу. Ее разум тоньше иглы, она сразу же все поняла. Кстати, она не поручала тебе чего-нибудь необычного?
— Да вроде нет, — встопорщил в задумчивости бороду Сигурд. — Только вот Феодора, брата императора придавил по-тихому. Но об этом не знает никто.
— Ты убил брата императора по приказу жены императора, — задумчиво протянул Стефан. — Значит, она и эту проблему решила, побоялась, что он его простит. Да, действительно, ничего необычного. Что же, у нас есть и хорошие новости.
— Это какие же? — насупился Сигурд. — Что мы подохнем в этом подвале?
— Наоборот, мой друг, наоборот, — весело ответил ему Стефан. — Это значит, что мы скоро выйдем отсюда. Она прислала тебя сюда, чтобы я объяснил тебе, что делать дальше. Ей что-то очень нужно, дружище. Так нужно, что она готова рискнуть. Именно для этого меня и схватили. Она будет торговаться.
— Так что это было? — почесал кудлатый затылок дан.
— Это было приглашение на разговор, — подтвердил его догадку Стефан. — Она не может попросить об этой встрече сама, это будет слишком унизительно. Но, поверь, дружище, ей очень нужен мой брат. Я, конечно, могу ошибаться, но это легко проверить.
Стефан подошел к двери и негромко постучал в окошко, которое незамедлительно открылось после лязга засова.
— Чего тебе? — с ленцой спросил стражник.
— Когда ты его выпустишь? — спросил Стефан.
— Утром уйдет, — пояснил тот. — А дверь я запер, потому что знаю его. Он же когда пьяный, совсем дурак становится. Еще хуже, чем трезвый. Вино нести?
— Неси!
Стефан повернулся к изумленному Сигурду и добавил.
— Ну, вот видишь, завтра утром ты проспишься и пойдешь к Косте. Скажешь, пусть идет к госпоже. Она его ждет. А сюда не суйтесь. Меня, скорее всего, уже завтра увезут отсюда. И во дворце больше не появляйся. Сразу после этого разговора тебя убьют.
— Кого убьют? Меня убьют? — выпучил глаза Сигурд. — Я же служу самой госпоже! Кто посмеет?
— Она сама и прикажет тебя убить! — развел руками Стефан. — Ты можешь проболтаться. Таковы правила, дружище! Ни моя жизнь, ни твоя ничего не стоят в этой игре.
— Вот ведь лживая сука! — почесал затылок Сигурд. — А если они не договорятся?
— Тогда я подохну в этом подвале, а тебя все равно зарежут, — развел рукам Стефан. — Или отравят. Так что скажи Косте, пусть хорошо продумает этот разговор. Если он допустит ошибку, то следующей рассвет мы с ним встретим вместе, вися на соседних дыбах. И мы будем, захлебываясь от усердия, рассказывать палачам все, что знаем. Императрица Мартина очень хитра и очень опасна. Так ему и передай. А ты, друг мой, найди такую дыру, где сможешь залечь на дно. Нужно переждать. В позорной смерти нет чести.
— И долго мне на этом дне лежать? — хмуро спросил Сигурд.
