— Доброго вечерочка, Лев Егорыч! Здоровьечка вам! Наше с кисточкой!
В ту же секунду его товарищей, как по команде, развернуло в обратную сторону, и они все трое шустро удалились.
— Вас тут каждая собака знает? — Спросил я майора.
— А? Та, да. Я ж местный. После детского дома года два по улицам шарился. Ты не сбивай! — Сирота нахмурился, пытаясь вспомнить мысль, на которой остановился. — Ну, да… Бывшие фронтовики. И другая сторона. Бывшие бандиты воевали на фронте, а потом вернулися. И шо им делать? Тока грабить. Они к другому не приучены. Вот то-то и оно… Оружия много ходит по городу. Шмаляют направо-налево. И шо делают, падлы?
Майор снова остановился.
— Шо? — Я уже на автомате, думая, что вопрос опять предназначается мне, выдал проверенную заготовочку.
— Шо ты «шокаешь», капитан? — Сирота ухватился рукой за мое плечо, поднял одну ногу и посмотрел на подошву. — Тю… Нормально. Показалось, опять ремонтировать…
— Так я думал, вы меня спрашиваете.
— О чём? — Сирота выразительно хмыкнул. Мол, ты чего, капитан? Ты ж не знаешь ни черта. — Эти падлы грабят фабрики, склады и магазины. Сберкассы — энто вообще, как здрасьте! А ведь город не резиновый. Вишь какое дело. Ну, сколько у нас тех магазинов да складов. Теперь начали грабить обычных граждан. И отнимают, сволочи, самое ценное — продуктовые карточки и еду. На дело обычно идут як стемнеет. Шоб ты понимал, капитан, за ночь по восемьдесят нападений случается. Дошло до того, что к вечеру на улицах — никого. Шо твоя корова языком слизнула. А у меня сотрудников, раз-два и обчелся. Та еще катакомбы те…
Майор раздраженно цыкнул и в досаде махнул рукой.
— При фрицах то они хорошо подмогнули, катакомбы. Энто у нас, можно сказать, городской лабиринт. Ежли не знать, куда идти, будешь бродить, пока не сдохнешь. Старые каменоломни там были. А теперь, вишь какое дело, облюбовали их бандиты для своего логова. И контрабанда, конечно. Через катакомбы ее перемещают. А шо сделаешь? Ежли я туда своих хлопцев загоню, их там всех и положут.
— Ну, если вы местных всех знаете… Вы же знаете? — Я майора слушал внимательно, но пока, честно говоря, не сильно понимал, в чем проблема.
Он буквально недавно с бандитами при мне беседы беседовал. Значит, прекрасно соображает, где, кто есть. Ну, не могут они их всех в кучу собрать и поймать, пусть пачками ловят. По одному выцепляют. Вариантов, в принципе, куча.
— Та знаю… Всех не всех, а многих. И шо? А то ты думаешь, придет к ним майор Сирота, погрозит пальцем, скажет, не воруйте, хлопцы. И они — усе? Перестанут? У нас на весь город одних щипачей, шо собак нерезаных. А Мотя Художник? Он такие купюры рисует. Его дойчмарки немецкий банк за свои, родные принимал. Такую тебе ксиву распишет, шо ни один проверяющий не засомневается. И это, заметь, даже без оригиналу. Контрабанда, опять же. Шо тока не волокут… Мне тогда, ежли по твоим словам, сразу весь город можно сажать.
— Так… Ясно… — Я помолчал пару секунд, потом осторожно поинтересовался. — А в чем моя роль? Почему вы меня отправили к этой тете Мире? Лиходеева на квартиру вон поселили. Я, может, больше пользы принесу в полевой, так сказать, работе.
— Твоя? — Сирота посмотрел на меня очень внимательно. И вот мне его взгляд сильно не понравился. Судя по всему, сейчас мне скажут то, что я бы предпочёл не слышать. — Прав Миша Гольдман, дюже у тебя портрет выразительный. Пока сам не знаю, шо и как будем делать, но… Нехай ты лучше у Миры поживешь. Мира, она краденное принимает. На весь город известная бандерша. Потрёшься там, у нее на жилплощади. Погуляешь по набережной. Зайдешь в ресторан, шо возле фонтана. В обсчем, посветишь лицом, нехай тебя срисуют. Ежли шо, говоришь одно по одному. Мол, приехал к морю подлечить нервы. Будут задавать вопросы, талдыч только энту историю. Мы как раз сообразим, шо за конкретную гастроль тебе устроить. Тут вишь… одна банда появилась. Не так давно. Действуют нагло. Совсем, босяки, краев не видют. И местных не ангажируют. От у чем дело. В обсчем, капитан, твоя задача такая. Ходи, гуляй, деньгами потряси тро́хе. Тех, шо дал, на два дня хватит. А мы пока думать будем.
— Отлично… — Протянул я, само собой, с сарказмом.
Потому что ни хрена отличного во всем этом нет. Меня собираются, похоже, внедрить в какую-то особо опасную банду. А я вот прям совсем не имею желания никуда внедряться. Я и в отделе по борьбе с бандитизмом не имею желания работать. Оно мне надо?
Но, блин, по закону подлости, время на дворе такое, что хрен его знает, где вообще можно спокойно десяток лет пересидеть. Капитану Волкову пока по возрасту еще нормально. Молодой. На крайний случай, если это все реально не бред моего воспаленного мозга, потерпеть надо где-то до 1954го. Потом будет легче.
— Да? — Майор Сирота хлопнул меня по плечу и улыбнулся. — Так и знал, шо тебе понравится.
Ну, в общем-то с сарказмом у майора слабенько. Либо он прекрасно понял мою реакцию, но видал он эту реакцию на причинном месте.
На том наш разговор закончился. Сирота проводил меня до дома тети Миры и я отправился спать. Не под ручку, конечно, и не рядышком проводил. Просто шел следом на приличном расстоянии, контролировал целостность моего организма.
Кстати, про грабителей он вообще не спросил. Хотя, на момент его появления было понятно, я не самая послушная жертва, а тому же Моне сильно нехорошо. Видимо, майор не сомневался ни капли, что разведчики бывшими не бывают, потому и не удивился.
Я вошел во двор, не сказав майору больше ни слова. Думаю, прощаться нам ни к чему. Поднялся в свою комнату, ежесекундно оглядываясь по сторонам. Очень не хотелось снова нарваться либо на женщину в бусах, либо на тетю Миру.
А потом еще почти два часа ворочался в постели, пытаясь заснуть. Мало того, в башке творился самый настоящий кавардак, как назло, меня ко всему прочему просто распирало от желания помыться. Я так-то привык следить за собой. В рамках чистоты тела и духа, естественно.
Весь день шлялся по жаре ведь. Но выйти во двор, чтоб хотя бы из умывальник ополоснуть доступные части тела, не рискнул.
В общем, еле заснул. А тут — доброе утро! В половину восьмого утра уже подъём.
— Товарисч жилец! Товарисч жилец, можно? — В дверь робко постучали. Судя по всему, Циля принесла таки эти чертовы лепешки.
Глава 8
С горем пополам я смог выбраться из дома на улицу, дабы приступить к выполнению задания майора. Как он сказал, погулять, помаячить, посветить лицом.
Хотя, надо признать, это оказалось не так уж легко. В который раз помянул «добрым» словом Сироту с его хитрым, но пока неизвестно, в каком конкретно месте, планом, а заодно злодейку-судьбу, устроившую мне такой поворот в жизни.
Сначала больших усилий стоило избавиться от Цили…Хотя, нет. Надо по порядку.
Сначала больших усилий стоило принять хоть какое-то подобие утреннего душа. А мне это было жизненно необходимо. Когда Циля нарисовалась в комнате со своими лепешками, я тактично поинтересовался:
— Скажите, как бы мне помыться?
Цилю мой вопрос поверг в состояние сильного удивления. Я, честно говоря, не понял почему.
— Помыться? — Переспросила она. — Ви имеете в виду, сходить в баню?
— Черт… Ну, сходить в баню, это понятно. А без бани?
— Таки у нас тут цельное море. Мойтесь, кто ж вам запретит. — Циля бестолково хлопала глазами, явно не понимая, о чем идет речь.
— Хорошо… Море — это не менее замечательно, чем баня. Я безумно рад, что в этом городе имеется и одно, и другое. Но здесь! Вот тут. — Я опустил руки и несколько раз ткнул ими в пол, имея в виду, есть ли в данном, чудесном доме какой-то душ. Хоть какой-нибудь. Любой. Я согласен на все.
На кой черт мне сейчас море или баня, если все это — там. Далеко.
— А-а-а-а-а… Ну, я не знаю, шо скажут люди… — Циля потупила взгляд, залилась краской и несколько раз жарко вздохнула. Так жарко, что я засомневался, правильно ли она понимает значение слова «помыться». — Могу вам полить…
