— Давай! — Крикнул Лейв.
И мы, под ободрительные крики женщин, дали.
Я и в своем мире плавал очень неплохо, это было еще с детства. Другое дело, что сидячая офисная работа все равно сказывалась. Как я ни старался, но знаете, эти вечные кофе и послеобеденные плюшки… Физические упражнения не спасали. Когда я дома, смотрел в зеркало, то с досадой замечал в строении тела некую грушевидность, которая живо напоминала мультяшного американского героя Гомера Симпсона. Наиболее широкой частью "груши" увы служила задница. Валик жира на животе и боках прилагался… И все же я плавал неплохо. Здесь же, после того как я искупавшись в реке исхудал до неприличия, естественно исчезла и груша. А когда работая на пастбище я набрал вес, груша тоже не вернулась. Я окреп, причем в приличных мужчине местах. И успев уже до этого случая поплавать несколько раз в озере, я сам себя приятно удивил и скоростью и выносливостью.
Итак, мы сделали несколько заплывов, туда и обратно. По прошлым купаниям, я знал, что самый мой серьезный конкурент – это Гудмунд. Парень плавал так, будто у него были от рождения плавники. И в прошлые заплывы я немало раз оставался у него в хвосте, хотя бывало, что и опережал. Но сегодня я заметил, что Гудмунд мне не соперник. Немного погодя я понял в чем дело. Сегодня мы купались с Лейвом, и Гудмунд был все время подле него, не удаляясь больше чем на несколько метров. Уж не знаю, Вермунд его попросил, или Халла, или он взялся по собственному почину… Здоровяк Иллуги был слишком здоров и коренаст, чтобы быстро плавать. Могучими движениями он раздвигал воду, и двигался как колесный пароход – шумно и медленно. Иллуги в плавании на скорость был лишь для массовки. Торви тоже был не ахти пловец. Но это вообще. А сегодня – в частности – на нас смотрела Ингибьёрг, и это определенно придавало парню стимул. Сегодня энтузиазм компенсировал Торви технику, и он отчаянно брызгая и пыхтя почти не отставал от меня. Ну а главный конкурент, мне сегодня оказался пострел Лейв. Мальчишка оказывается отлично плавал, и уже отросшие длинные руки и ноги позволяли ему быстро бросать свое худое тело в воде. Потому, под аккомпанемент вечно отстающего "человека и парохода" Иллуги, основное соревнование развернулось между Торви, Лейвом и Мной. Гудмунд легонько улыбался… Чтож, я выиграл два раза. После этого Лейв выиграл один – тут у нас случился перерыв по причине его отчаянного бахвальства. Потом мы снова шли от берега, и Лейв явно слишком выложился в прошлый раз, он выдохся и вместе с Гудмундом-тенью отстал. Лидировали мы с Торви, и я помня о том, что на берегу Ингибьёрг начал понемногу сбавлять и позволил парню вырваться вперед. Торви уверенно шел к победе. Однако, примерно в двух третях, он решил пройти часть пути на другой технике, ловко перевернулся на спину и пошел "по-лодочному", затылком вперед, загребая длинными могучими гребками, благодаря чему и упоролся в неведомо откуда приплывшую полузатопленную малозаметную корягу. Еще момент назад он фукал, глядя нам за спины на любезную его сердцу Ингибъёрг, а потом – бум! — и парня нет. Мы ринулись к нему, женщины на берегу заохали, но через секунду Торви всплыл сам, потирая макушку и лупая обалделыми глазами; спасли его длинные и густые волосы… Заплыв был сорван, Торви впрочем вполне вознаградился тревожным квоханьем Ингибьёрг с берега, и продолжать мы не стали. Почувствовали, что к тому моменту уже устали порядком. Не торопясь поплыли к берегу.
Вот уже подплывая, и увидели всадников, ехавших по дороге на берегу.
Наши мужчины не сговариваясь рванули к берегу. Там была одежда. И ножи… — подумал я.
И я поплыл догонять.
Кавалькада, для меня была не сказать, чтоб величественная. Мне-то весь пафос портили воспоминания об голливудских эпик-пеплосах, где европейские монархи, римские императоры и восточные деспоты ехали в сопровождении тысяч воинов, и отборные "преторианцы", "нукеры", и "бессмертные" сопровождали их; и блестели доспехи, и взмывались штандарты, и вскидывал руки народ, и приветственные возгласы плыли как прибой могучего моря, да… А тут какая-то конная шарага на пятнадцать человек… Ну и второе что портило впечатление, это местные волосатые коньки и способ на них поездки. Какие бы серьезные парни не ехали на этих волосатых лошадках ростом наверно с мулов моего мира, но мелкая рысь коньков и отсутствие стремян заставляла всадников смешно подпрыгивать вверх-вниз на каждом шаге. Кони – трюх-трюх-трюх… Всадники – дрынь-дрынь-дрынь… Да еще и ногами почти до земли достают… В совокупности с важными лицами верховых, это смотрелось почти комедийно. Ну примерно так, как выглядели бы продубленные суровые байкеры в татуировках и в шрамах, едущие по шоссе на детских трехколесных велосипедиках. Представили?.. Вот примерно такой же эффект.
— Это дроттин Эйнар с малой дружиной… — Сказал Гудмунд.
— Дроттин… — эхом протянул Лейв.
В их голосах не было напряженности, да я уже и вспомнил, что дроттином здесь называли самого главного парня, предводителя собственной дружины, нечто вроде местного князя. Так что теперь мы плыли к берегу подгоняемые уже не тревогой, но любопытством. Как ни крути – а прибытие первого лица страны, это даже в моем мире событие. Продолжая рассекать воду, я увидел как вслед за кавалькадой из леса появилось и шестеро пеших. Это были воины, и они бежали на отдалении от лошадок, но ничуть не отставали.
Мы добрались до берега почти в один момент с всадниками. Главный натянул удила, и не оборачиваясь поднял руку. Процессия остановилась. Женщины побросали вальки. А мужчины замерли в воде примерно по пояс. Все ждали, что он скажет. Ну и я ждал.
Я уже сказал, что меня процессия не очень впечатлила. Но мне, скажем так, было с чем сравнивать – не парад на Красной площади как-никак. В то же время, уже пообтесавшись среди местного колорита, я бы даже без слов Гудмунда и Лейва которые открыли, — кто едет, понял, что к нам подкатили очень-очень солидные ребята. Во-первых, все всадники были в крашенной одежде и плащах. Здесь, где все в основном ходили в одежде из неокрашенного полотна, это был показатель. Во-вторых, на них было множество металлических украшений с узорами: застежки на плащах, бляхи на поясах и уздечках… Все это тоже говорило. Круглые щиты были не просто из дерева, а с металлическим навершьем в центре, и по краю тоже оббитые железом. И наконец, больше чем у половины на поясах висели мечи – здесь это была большая редкость и ценность. У тех же, у кого не было мечей пояса украшали тесаки – нечто вроде хозяйственных ножей дико увеличенных в размерах. Это было не так круто как меч, но тоже недешево. Короче, солидные уважаемые люди со всеми атрибутами. Да и вообще, вблизи желание похихикать над этими мужиками на смешных лошадках враз пропало. Лица у них были такие, что к шуткам никак не располагали, а наоборот как-то сразу настраивали на серьезный лад. Мужики на лошадях шарили вокруг взглядами, и я попав под парочку почувствовал желание уплыть обратно поближе к островки и дрейфовавшей около него коряге. Была у них во взгляде оценка – не в смысле каков я там герой, в этом отношении невысокая – а ленивая оценка, как бы это половчей лишить здоровья. Когда на тебя так смотрят, пусть даже и мельком, неприятное это ощущение…
Ну и мужчина во главе всадников. Оно конечно, не было за его спиной парочки легионов, да недоставало вокруг восторженно вопящего народа на форуме. Но вот лицо у него было вполне императорским. Количество людей в подчинении вещь относительная, а сознание своего места в иерархии – абсолютная. Этот мужчина в шапке и плаще отороченными красивым мехом, был на вершине. Это было видно и по взгляду и по поставу головы. Он излучал уверенность. Уверенность в себе, и в том что ему будут подчиняться. Его лицо обрамленное короткой бородкой показалось мне не слишком приятным. Впрочем, возможно это были лишь мои пунктики. В целом это был молодой еще мужчина с крупным носом, и какой-то неясной линией изгиба рта, чуть-чуть не переходящим в улыбку. Вот эти холодные глаза, и чуть-чуть… Но это опять же мои пунктики.
— Приветствую тебя, дроттин, — почтительно сказала Хала, и все вокруг поклонились, правда как я заметил, достойно и без особого раболепствования. Ни разу не восточное вытирание себя об землю на коленях, даже и не поясной поклон…
Ну и я склонил себя к земле примерно на то же количество градусов, а потом распрямился вместо со всеми.
— Приветствую, люди. — Вальяжно сказал дроттин, и повернулся к Халле. — Как твоё имя женщина?
— Я Халла, дочь Хемминга, жена Вермунда сын Торрода, хозяина этого двора.
— Я помню Вермунда, — согласился Эйнар. — А где он сам?
— Пошел в лес, наготовить несколько жердин. Прости дроттин, но мы не знали, что ты сегодня будешь в наших краях. Не пойдешь ли в дом? Мы постараемся угостить тебя чем сегодня богаты.
