Венецианцев ограбить – тоже не вариант. Они назад возвращаются и… короче, не стоит овчинка выделки. Если только грабить тех, кто идет сюда, но тогда лучше учинять разбой у Кафы – там судоходство оживленней. Но что делать с товаром? Ему серебро нужно!
Еще есть вариант – ограбить Кафу. Если в Тане османы заплатили такой налог с проданного вина, то представляю, сколько собирают налогов в Кафе!
Кафа, Кафа, в его времени такого города нет. Это где-то за Керчью. Керчи, кстати, тоже нет. Есть Воспоро. Это и есть будущая Керчь. При попутном ветре ходу до Кафы – три дня минимум, а может, и вся неделя.
– Как бог даст, – нанятый в Тане татарский лоцман был немногословен, когда Андрей давеча договаривался с ним.
Интересная личность этот не молодой уже лоцман с простым именем Пьетро – родом татарин, а веру исповедует христианскую. Жаль, не православную, а так мужик ничего – нормальный, обстоятельный мужик. Семейный, жена у него черкашенка, из невольниц. Бывший хозяин рабыни дал ей вольную, как девка вошла в возраст, да еще приданого отвалил щедро, не скупясь – шесть сомов, да бархату, камки несколько отрезов, посуды и иной мелочи, потребной в хозяйстве.
– Когда готов будешь? – задал вопрос Андрей. – Учти, воевода еще не вернулся, но думаю, завтра появится. К вечеру.
– Так я что? Все равно струг и паузки тут оставлять придется, – развел руками купец.
Ну да, не сезон сейчас еще на струге плыть, с недельку бы еще обождать, а вот на ушкуе морском и лодьях – можно хоть сейчас. Часть людей придется вынужденно оставить в Тане, с этим Андрей полностью согласен, раненым нужен покой и усиленное питание, да и присмотреть за товаром и оставшимися кораблями нужны люди. Часть товара москвич оставил русским купцам, обосновавшимся в Тане на постоянной основе, они за небольшую мзду станут вести торговлю вверенными им товарами.
Старшим над оставшимися в Тане русаками князь назначил Митяя, рана на ноге мужика уже почти затянулась, но рисковать все равно не стоило, тем более Митяй, как доверенное лицо князя, получил некие ценные указания, и в помощники получил от Булата наиболее смекалистых татар из тех, что верой и правдой служили резанскому служилому князю. В качестве усиления Митяю был придан отряд Джан-ходжи. За верность татарина поручились Кулчук с Булатом. Слова словами, а на всякий случай Андрей взял с мужиков документик с поручительством за их родича, в котором прописана была сумма поруки – двадцать рублев.
Составляя документ, Андрей не изобретал велосипед, автором идеи был московский государь, вернее его хитроумная мать, которая таким образом в эти лихие годы пыталась защитить сына от произвола бояр. В Резанском княжестве такие новшества еще не прижились, так что Андрей был пионером института поручительства.
Андрей оставил серебра Митяю, из расчета полтора счетных сома на человека в месяц – почти триста граммов серебра. Этого хватит и на пропитание и на вино – оно в Тане дешево, и даже на девок. Тем более что за жилье платить им не придется, москвич постарался – снял отдельный дом внутри городских стен.
Путешествие по Азовскому морю прошло нормально, если не считать, что натерпелся Андрей страху по самое не могу. Лоцман ориентировался по солнцу, и точность маршрута Андрей ставил под сомнение. Князь виду не показывал, загнал страх в самые удаленные уголки души и там запер на крепкий пудовый замок. Он князь – этим все сказано. Налетевший шквальный ветер чуть было не раскидал корабли, словно играючи. К счастью, шквал быстро закончился, и с утра мощный бинокль позволил быстро обнаружить потерявшиеся ночью лодьи.
Дошли они аккурат к окрестностям Матреги. Зашли в порт, где сделали остановку. Набрали воды, купили вина, продуктов. Город, как узнал Андрей, имел двойное подчинение: правил им некто Винченцо де Гизольфи – очень знатный генуэзец, женившийся на Бикеханум, дочери адыгского князя Берозоха. Князь передал зятю Матрегу в удел в качестве приданого за дочь. Разумеется, пошлины с флотилии взяли по полной, но тут уж ничего не попишешь – каждый имеет то, что охраняет.
До Воспоро дошли быстро, но прежде Андрей насладился видом каменной цитадели, стоящей на высокой обрывистой скале, нависавшей над узким горлом пролива. В оптику прекрасно видны деревянные конструкции камнеметов, которые более опытный воевода классифицировал как требушет. Хорошая машинка, Андрей не отказался бы от парочки таких монстров.
Грозная по виду крепость контролировала пролив, крупные суда вынуждены маневрировать, проходя сложный фарватер, приближаясь к стенам крепости на расстояние выстрела[10].
Заранее пристреляв камнеметы – генуэзцы получили что-то наподобие установки залпового огня. А если принять во внимание высоту стен крепости, где на специальных площадках стояли эти монстры, то каменный шарик с минимальным весом в 25 килограммов, прилетевший в кораблик, – моментально отправит его на дно. Проверять свои выкладки у князя желания не было, и так понятно, что крепость сильная. На всякий случай Андрей набросал схематичный план расположения камнеметов и собирался на досуге обозначить фарватер. Чисто теоретически можно вычислить, куда именно пристреляны орудия. Вдруг да пригодится.
Пролив миновали без приключений, заплатив за пропуск чиновнику, что подплыл к ним на лодке в сопровождении нескольких охранников. Что поделать – все платят, даже венецианцы, и нам не грех заплатить.
Когда до Воспоро оставались считанные часы, вдруг Петька, сидящий на мачте с княжеским биноклем, заорал истошным голосом, что прямо по курсу – корабли. Минут через десять вновь раздался его истошный крик, справа по борту появился в зоне видимости еще один корабль, идущий параллельным курсом. Вскоре он стал виден невооруженным глазом, стало понятно, что он идет на сближение.
Андрей передал второй бинокль воеводе. Галеры-то знакомые, или уж очень похожи они на те, что сопровождали турецкие корабли. Вот только, где сами купеческие суда и где еще одна галера сопровождения?
Турецкие кораблики, явно идущие им наперехват, лоцман классифицировал как фусты[11] – укороченные галеры, излюбленные суда турецких пиратов. Грациозные суденышки не казались грозными противниками, вот только Андрей со товарищи плыл не на крейсере, ушкую и паре лодий и таких хватит.
Лука озабоченно смотрел на князя, ожидая приказа. Приближающиеся корабли значительно превосходили ушкуй размерами и количеством команды на борту. Самое малое – длина галер около сорока метров при ширине в пять с лишним метров. Высота корпуса галеры – два метра.
Решившись принять вызов, Андрей утвердительно кивнул головой Луке. Воевода радостно взревел, отдавая команды. Потом поднял ко рту рупор и прокричал команду остальным ладьям подойти к борту ушкуя. Изделие, изготовленное кузнецами под присмотром Андрея, с виду напоминавшее рупор, – неказисто, но с задачей справлялось на все сто. Луку услышали все.
Лодьи не мешкая подошли к княжескому ушкую, и москвича переправили на ладью, оставив ему на ней восьмерых гребцов. Туда же спровадили Петюню – так прозвали лоцмана княжеские слуги, от греха подальше. Воевода с недовольным ворчанием, перебрался на вторую ладью, забрав с собой почти всех воев, отчего на его кораблике сразу стало тесно.
Купец получил приказ перекинуть руль и валить подальше от места сражения, а там держать курс к берегу, и ежели чего – спасать свою жизнь на берегу. Андрей не боялся битвы с турками, но чужие глаза на корабле ему не нужны.
На княжеском ушкуе остался стандартный набор гребцов, несколько служилых татар Кулчука, сам Кулчук, Булат, Якут и старый Ахмет, выполнявший роль телохранителя при молодом Кулчуке, незаметно опекавший слишком горячего пацана.
Сыновья Демьяна уже изготовили винтовки к бою, весело скалясь в предвкушении легкой поживы. Море это не степь, где всадники могут рассыпаться, делая автоматическое оружие бесполезным. С корабля не убежишь, все стоят кучно. Братья вовсю веселились, разглядывая в оптику турок. Шуточки, порою очень обидные для осман, так и лились из их уст. Андрею пришлось цыкнуть на парней, чтобы вели себя серьезно. Все-таки не в игрушки играем.
Ладья воеводы чуть отстала от княжеского ушкуя и стала забирать мористее, быстро уходя из поля видимости фусты, шедшей параллельным курсом. На османском корабле убирали латинский парус, чтобы взяться за весла. Корабль осман сразу резко увеличил скорость. Сомнений во враждебности фусты не осталось. Явное превосходство турецкого корабля было столь явно, что османы задействовали только третью часть гребцов. Остальные толпились на палубе, потрясая ятаганами. На ушкуе Андрея парус давно спустили, и его хищный кораблик тоже летел на веслах.
