и землёй. Фонтан брызг тут же полетел на бурую траву.
– А ты думал у меня с собой минералка? – ухмыльнулся рыбак, наблюдая за собеседником. Тот очень агрессивно старался отплеваться.
– Пожалуйста, скажи, что это была не моча! – жалобно пропищал Марк.
– Нет, не моча. Но и не горный ручей. Вода из Магистрали.
Заметив непонимающий взгляд собеседника, рыбак добавил:
– Долго объяснять. Пойдёшь со мной – покажу.
Марк усмехнулся, покосившись на револьвер.
– У меня разве есть выбор?
– А почему нет? Можешь идти куда угодно. Но что-то мне подсказывает, сдохнешь ты через пару дней. Когда вода в твоём термосе закончится. Ну ладно. После ещё дня два протянешь. А смысл?
Марк согласно покивал и попытался подняться. Рыбак протянул ему руку, и в один рывок поставил на ноги.
Встав, Марк увидел – никуда ничего не пропало. Бурая равнина на своём месте, простирается от края до края. Железнодорожная насыпь на своём, начинается за горизонтом, и уходит за горизонт.
Хотя кое-что действительно исчезло. Солнце.
– А чего так темно? – выразил недоумение Марк. – Ночь что ли наступила?
– Какая ещё ночь? Тут Ночей не бывает. И дней. Тут всегда вечер.
– А солнце тогда где?
– Вечера разные бывают. Бывают солнечные, бывают пасмурные. Гроза надвигается.
Марк отряхнул куртку, подобрал сумку и потянулся всем телом.
– Я готов. Куда идём?
Рыбак головой указал на насыпь.
– Как раньше.
– И далеко?
– Тебе в шагах или в колоколах объяснить?
– В шагах. В колоколах расстояние не измерял никогда.
– Колокол – это мера времени. Дойдём до людей, сам поймёшь. А в шагах – тысяч четыреста до ближайшего поселения.
Марк прищурился, силясь воспринять услышанное.
– Это в километрах сколько? – спросил он, выдержав паузу.
– Всегда бери на четверть меньше. Это не точно, но около того.
– Триста километров?! – с нескрываемым испугом спросил Марк.
– Около того. На деле чуть меньше. Но не сильно.
– А в другую сторону?
– До цивилизации – тысяч семьсот шагов. По дороге есть поселения, но в них надолго не задержишься. Если, конечно, фермером стать не решил.
Марк перемялся с ноги на ногу в нерешительности. Идти с незнакомцем было, конечно, лучше чем одному. Но сама перспектива отшагать три сотни километров по чужой земле – заставляла сомневаться.
– Пошли, – рыбак хлопнул Марка по плечу и, не дожидаясь реакции, зашагал вдоль насыпи.
6
Марк по привычке поднялся наверх, когда за спиной осталось полчаса пути. Новый знакомый не присоединился, но и останавливать не стал.
В сумерках, навеянных тяжёлыми тучами, равнина преобразилась до неузнаваемости. Бурый цвет она сменила на чёрный. Россыпь замшелых валунов стала похожа на звёздное небо. Свинцовый купол над землёй непрерывно двигался. Вдалеке виднелись оранжевые всполохи молний.
– Дождь скоро пойдёт, – заключил Марк, спускаясь.
– Не дождь, а настоящий ливень, – с азартной улыбкой уточнил новый знакомый.
– И где мы его переждём? – перекрикивая внезапный порыв ветра, спросил Марк.
– Прямо там, где он нас застанет.
И дождь застал их скоро. Следующий порыв ветра уже принёс первые капли. Ощутив их, рыбак сразу же остановился, и полез в заплечный мешок. Оттуда он извлёк сверток, очень похожий на полиэтиленовую плёнку.
– Нужно отойти от насыпи, – рыбак перекричал ветер. – С неё поток пойдёт, нам штаны подмочит.
Они отошли метров на двести в сторону. Рыбак развернул полиэтиленовую плёнку, внутри которой лежало четыре прутика. Прутики оказались телескопическими, как удочка или антенна радиоприёмника. Их рыбак растянул, и воткнул в землю, образовав квадрат со сторонами метра в два. На прутья он быстро намотал верёвку, поверх которой постелил полиэтиленовый полог. Получилась палатка. Но палатка весьма странная. Крыша у неё была скатами внутрь.
– Залезай, и подсунь под себя плёнку! – Криком приказал рыбак. И Марк тут же повиновался. Зачем это было нужно, стало ясно при первом порыве ветра. Не лежи на завёрнутом крае палатке туша весом в восемьдесят кило, полиэтилен бы сорвало и унесло в бескрайние дали.
Крупные капли застучали по стенкам и крыше палатки. Но спутник Марка не торопился спрятаться в непромокаемом убежище. Он возился снаружи в своём заплечном мешке. Марк из праздного любопытства приподнял край плёнки, и увидел, как спутник опустошает бурдюк с водой.
– Дождевая вода приятнее воды из Магистрали, – прокряхтел рыбак, забираясь под полог. Он затянул свой заплечный мешок, придавил им один из краёв, и подполз к самой низкой точке крыши. Там красовалась окольцованное отверстие. К нему рыбак подставил нечто похожее на воронку, а под неё пустой бурдюк.
– Да, такую дуру часа два наполнять придётся, – с улыбкой пожаловался спутник Марка.
– Если устанете, я вас подменю. Подержу.
Рыбак уставился на Марка с кривой миной.
– Мы разве ещё на «вы»? – спросил он.
– Думаю да. Я вашего имени не знаю.
Рыбак усмехнулся и сказал:
– Блэкблю. Моё имя Блэкблю. Можно просто Блэк. Можно просто Блю. Как будет удобно.
– Интересное имя. Или это прозвище такое?
– Имя. Местное имя. Спящие здесь собираются в кланы и берут новые имена. Блэк – это имя моего клана. Что-то вроде фамилии. Блю – моё имя.
Марк кивнул, давая понять, что это усвоил, и сразу спросил:
– А разве это не названия цветов на английском?
– Так и есть, – подтвердил рыбак. – Блэк – чёрный. Блю – синий. Я из семьи Чёрных. Моё имя – Синий. Но так тут не принято выражаться.
– Почему? – с некоторым возмущением спросил Марк.
– А на каком языке ты сейчас говоришь? – ответил вопросом на вопрос тот, кто представился Блэкблю.
– На русском, полагаю.
Блэкблю рассмеялся.
– Едва ли. Ты сейчас говоришь на едином наречии. Ты это потом поймёшь, когда книжку в руки возьмёшь. Ну или вывески в поселении заметишь. Говорить то говоришь, а прочесть не сможешь. Такая вот ирония. А названия и имена мы нарочно на английском составляем. Его знает большинство Спящих. И для нас это маркер – сразу друг друга опознаём. Ну или вмешательство своих отслеживаем.
– Своих? Тут что, и чужие есть?
– Чужие? – Улыбка с лица Блэкблю исчезла. – Это мы тут чужие. Пришельцы. Спящие. Нас много, конечно. Но гораздо меньше местного населения. И многие аборигены нас ненавидят. Хотя есть и те, кто боготворит.
