На «Формидэбле» базировалось шестнадцать F4U «Corsair», переведённых на авианосец ещё в июле. Однако полноценного опыта истребительных воздушных боёв на «Корсаре» британские пилоты, по сути, не получили. Скорей он был даже отрицательным, действуя против немцев (удары по «Тирпицу») при полном господстве англичан в воздухе, они больше занимались штурмовкой наземных или морских целей.
Ныне, в формирующейся ударной волне, эти почти 6-тонные машины, лучше всего приспособленные для боя на больших высотах, шли выше всех, имея задачу атаками сверху отсекать противника от пикировщиков… либо же пытаться вытянуть русских со средних и малых высот наверх, где тяжёлые «американцы» с мощным мотором будут иметь преимущество. Хотя никто из британских скуадрон-лидеров и флайт-лейтенантов*, зная тактико-технические характеристики советских истребителей, и в целом всё же проникнувшись осознанием, с какого класса лётчиками им придётся сражаться, на это особо не надеялся.
Против лёгкого в манёвренном бою «Яка» на средних высотах прекрасно подходил «Seafire» — чистый британец, сочетавший и скороподъёмность (приоритет на вертикали), и хороший потенциал на виражах. При том, что в обновлённой модификации в приближении максимальной взлётной массы, этот истребитель компании Supermarine тоже тянул к пяти тоннам. Часть «Сифайров» — три флайта «охотников», не связанных задачей прямого прикрытия, так же держали высокий эшелон, остальные семь рассредоточились где-то посередине между пикировщиками и торпедоносцами, так чтобы поддерживать с ними визуальный контакт, имея быструю реакцию защитить и тех и других.
Кроме всего прочего в непосредственной опеке «Эвенджеров» участвовала неполная эскадрилья «Файрфлаев» — этот двухместный и не менее тяжёлый истребитель благодаря использованию усиленных закрылков превращался в подобие полутороплана, с весьма хорошими показателями ло манёвренности на малых скоростях.
Идущие в авангардном составе «барракуды» модификации ТВ Мк. П, оснащённые радарами дециметрового диапазона с дальностью обнаружения крупных надводных целей до 66 километров, должны были закрыть (по месту и по факту) вопрос с более точным указанием местоположения эскадры русских. Б распоряжении британцев оставалось ещё три таких самолёта. Растянувшиеся поисковым веером разведчики вполне перекрывали необходимый сектор, чтобы не пропустить врага.
Формирование больших ударных групп — с этим у англичан, в отличие от известных авианосных коллег — американцев и японцев, всегда получалось неважно. Однако в этот раз они расстарались, подойдя к делу организации самым тщательным образом, собрав из авиагрупп двух своих тяжёлых авианосцев две отдельные, но взаимосвязанные волны.
Учитывалось подлётное время, необходимое для выхода в район нахождения неприятеля, учитывалось, что за это время вражеские корабли покроют какое-то расстояние, и что возможно они сменят курс… Наряду с этим руководивший всем боевым вылетом групп-кэптейн (group captain) понимал: придётся очень постараться, чтобы выйти на противника сохранив координацию между всеми элементами. Как понимал и то, что едва начнётся бой, всё только усложнится. До полного раздрая.
И тогда каждая эскадрилья будет выполнять предписанное задание самостоятельно.
Немаловажным плюсом офицер считал сложившиеся погодные условия: большая часть небосклона была усыпана слоисто-кучевыми облаками, с разрывами по разным эшелонам, что было благоприятно для ударных самолётов, но не для кораблей, даже если те ожидают атаки.
«От радаров за тучами возможно и не спрячешься, — рассуждал групп-кэптейн, — но у экипажей пикировщиков имеются хорошие шансы для визуально незаметного выхода на цели».
* Основной воинской частью в британской авиации считалась эскадрилья (squadron), командовал ею скуадрон-лидер. Эскадрилья разбивалась на два звена — по-английски флайты (Hight), насчитывающие 7 или 8 самолётов.
* * *
Динамика событий развивались встречно.
Идущая на правом фланге дозорная «Барракуда»: авиаспециалист 2-го класса в световых всполохах осциллографа радарной установки выявил признаки надводных целей, схватился за ларингофон внутренней связи, затребовав у пилота довернуть машину, чтобы сориентировать антенны и яснее распознать «зацепку»… потратив полторы минуты на свою уверенность в обнаружении. За это время самолёт успел пролететь десяток километров, входя в зону действия ЗРК «Шторм».
С крейсера «Москва» «вели ситуацию» много загодя. Такие цели, как полезшие на пятикилометровый эшелон поршневые монопланы, были взяты радиолокационной станцией «Восход» с предельной дистанции, едва те появились в поле обзора. На выносном индикаторе РЛС пункта управления рябило отметками — многочисленные точки с переменными скоростными показателям, кучкующиеся на разных эшелонах. Специалисты в БИЦ пока не выделяли какого-то конкретного построения вражеских эскадрилий, сообщая лишь текущий пеленг, общий курсовой вектор и неукоснительно на сближении меняющуюся дистанцию. Карта-сетка секторального ПВО была предварительно испещрена трассами проводки воздушных целей, предполагая отражение атак с различных высот и направлений.
Картинку дополнила появившаяся из-за радио гори зонта «низколетящая россыпь»… и по мере того как сами британцы формировали свои группы, операторы смогли определиться с тактическим рисунком воздушного налёта, безошибочно выявив две атакующие волны, ненамного разделённые по дистанции и в небольшом интервале друг от друга… никаких тебе заходов с флангов, намечающихся фальшь- или отвлекающих ударов. Но это, наверное, пока… И если успеют.
Оба «Шторма» взведены, в носовой части корабля двухбалочные пусковые установки с нанизанными ракетами развёрнуты на траверз, сориентировав углы наведения, замерев наизготовку.
Происходил запуск боевого цикла. Данные с радиолокационных постов поступали в бортовые ЭВМ, система обработки информации могла взять на сопровождение сразу до пятнадцати целей, определяясь по дальности, азимуту, углу места, подав указание на систему приборов управления стрельбой, высчитав в режиме экстраполяции траектории полёта и координаты упреждения — точку встречи ракеты и цели. Отбивались валидные, закреплённые в правилах боевой работы доклады и команды, озвучивались все предстартовые указания.
— Курсовой параметр целей в пределах возможностей комплекса. Принять целеуказание! Режим основной!
— Пост № 1, целеуказание принято! Сопровождаю!
— № 2 — принято! Цель в параметре. Сопровождаю!
— Стрельба по готовности.
— Есть «первый»… пуск!
— «Вторая» — пуск.
С обеих установок почти одновременно сошло по ракете, уходящих вверх по наклонной траектории. Изначально густые дымные шлейфы по мере удаления изгибались неровными белыми дорожками, сходя визуально на «нет», становясь всё менее заметными…
На мостике корабля секундомерным отсчётом начали принимать первые доклады. После схода ракеты с ПУ параметры её работы и встречи с целью фиксировались для последующего анализа, делая соответствующие записи в журналы. Каждый расчёт ЗРК — № 1 и № 2 вёл свои цели и свои «счета» сбитых.
— «Первая» — подрыв! «Вторая» — угол места падает, есть поражение. Сражение началось.
«Тихоходные поршневички, что семечки — только щёлкать», — продефилирует мыслёй будто отстранившийся, позволивший подчинённым делать своё дело командир. Но если честно, не так-то уж и беспечно, проведя в уме скороспелый расчёт: взяв навскидку все переменные, включающие необходимые манипуляции на предстартовую подготовку, подлётное время ракет с сокращающейся с каждой минутой дистанцией, а самолёты англичан всё ближе и ближе…
«Если б нам идти в одиночку, и массированная атака вся на нас, перещёлкать все эти „семечки“ до ближней зоны… хм, могло бы просто не хватить времени. Стоит задуматься…».
* * *
Ещё не успели сработать командно-исполнительные связи — с начала радарного обнаружения эскадры русских прошли минуты две-три — никто ничего не ожидал, ничто не предвещало наличия поблизости вражеского истребительного патруля… а они вдруг начали терять первые машины.
