никого, кто пытается тебя убедить в обратном.
Ноги несли Квинта куда угодно, только не домой.
Только не туда, где его ждал очередной скандал – и похороны, теперь уже окончательные и высеченные в камне, прямо как его новая должность. Пелена спала с глаз – и теперь Квинт не понимал только одного. Как он ухитрялся все это время не замечать, какая Геллия на самом деле?
- Ты совсем рехнулась?! – ладони сжались в кулаки, и Квинт удерживал себя в руках на одной силе воли, - Ты что наговорила нашей дочери?!
- А что такого?! – голос Геллии тут же сорвался на крик, - Я просто сказала ей правду! Если бы ты ее любил, ты бы не собирался бросить нас на произвол судьбы и голодную смерть! Что, скажешь, я не права?!
Ярость переполняла. До последнего кончика волос, она клокотала везде внутри и требовала выхода.
Сжатый кулак врезался в стену сбоку. Раздался звон посуды – и по сдертым костяшкам потекло что-то горячее.
Кровь.
На лице Геллии читалось торжество.
- Я так и знала! – вскричала она, - Да ты же неадекватный! Посмотри на себя! А что дальше? На меня руку поднимешь? На нашу дочь?!
Она словно провоцировала его на продолжение – и ярость внутри никуда не уходила, только переполняя чашу все больше и больше.
Другого выхода не оставалось.
Резко развернувшись, Квинт вышел за дверь. Прочь отсюда, скорее, пока не стало слишком поздно.
Хотелось схватить Калавию и бежать вместе с ней как можно дальше. Пока Геллия окончательно не настроила ее против него – и не лишила его единственного человека в этой жизни, которым он дорожил.
Но военный лагерь был не местом для маленькой девочки, пусть и был идеальным местом для ее отца.
- Ну что, тебя можно поздравить, важная шишка? – вместо “привет” сказал Пулло, едва завидев его на пороге претория.
Туча, что преследовала Квинта всюду, не могла попасть только сюда, неизменно оставаясь за толстыми стенами.
- Вроде того, - хмыкнул он.
На столе тут же материализовались амфора и две чаши.
- Слушай, ну такое дело нельзя не отметить! – жизнерадостно заявил Пулло.
Квинт облизнул губы. Соблазн выпить был слишком и слишком велик, но…
- Не, я пас, скоро первое собрание штаба.
- Ну и что! – хорошо известный любитель выпить, Пулло не изменял себе, - Солнце еще вон как высоко, даже если Цезаря кто-то покусает, и он решит завтра сразу в бой – успеешь проспаться.
Квинт хмыкнул:
- Тит, я нас знаю, если мы начнем, только богам известно, когда мы остановимся. Кроме того, я не хочу, чтобы меня в первый же день в должности увидели блюющим где-нибудь на Субурре.
Пулло отступил и шутливо поднял руки в сдающемся жесте:
- Ладно-ладно, командир, слушаюсь и повинуюсь.
Квинт прыснул:
- Ну ты уж совсем-то не перебарщивай, - он устроился в кресле и уже без тени шутливости посмотрел на Пулло, - Что там, с салагами разобрался?
Веселье-весельем, а работы у них был непочатый край.
Пулло тут же изменился в лице. Коротко кивнув, он разве что не с головой зарылся в шкаф, и копался там, пока не нашел несколько свитков.
- В общем, все плохо, - протянув Квинту свитки, начал Пулло, - Целая схема, рядовые и один центурион. Травили весь новый набор. Мне пришлось сильно попотеть, чтобы все выяснить – салаги не хотели и не хотят об этом говорить. Я приказал высечь всех зачинщиков и разжаловал центуриона, который их покрывал, но, боюсь, этого будет недостаточно.
- Кто они? – Квинт устроился на кресле напротив Пулло.
- В том-то и дело, что старые восточные ветераны Помпея и парочка наших еще из Галлии, - раздосадовано выдохнул Пулло, - У них огромный опыт, они нам нужны, их нельзя просто под зад.
Квинт задумался:
- Тогда, может, небольшая перетасовка? Их перекинем к моим мужикам, в десятый, а нескольких моих – к тебе? Среди эвокатов не повыпендриваешься.
Пулло хмыкнул. Идея ему явно пришлась по душе.
А вот Квинту она разонравилась довольно быстро:
- Хотя нет, не обращай внимания, это я глупость ляпнул. Мужики не согласятся идти в другой легион. Тогда может… Я буду проводить донабор десятого в любом случае, со дня на день поеду на юг за этим. Могу прислать тебе новобранцев, а ты мне этих придурков.
- Хорошая идея, - пожал плечами Пулло. Впрочем, на его лице было написано, что предыдущая ему понравилась больше.
- Сколько тебе надо?
- Шестеро.
- Тогда не вижу ни одной причины, почему бы и нет. Шесть человек особой роли не играют, - отозвался Квинт и тут же спросил вдогонку, - А что там по спискам третьего?
Собрание было совсем скоро – и он должен был прийти на него во всеоружии. Сын лавочника посреди потомственных всадников, он и так имел все шансы сесть в лужу, и не нужно было их усугублять.
Удобное самооправдание для того, чтобы просто не идти домой – но оно перестало работать, как только он разгреб все дела.
Вечер все равно наступил – а вместе с ним наступило и неизбежное.
Квартира привычно встретила его могильной тишиной. Стоя за дверью, Квинт сжимал в руке записку, которую передал ему сосед, слышал, как Геллия разговаривает с Калавией – и не решался
