– Но жил-то я с Натали!!!
– И что?
– Ничего. Пиздец это!!!
Вышел из подъезда и присел на заиндевевшую скамейку, крутя на пальцах два синих кольца.
Моё воспитание уже второй раз меня подводит. В своих привычках я не видел ничего выдающегося, но они, как оказалось, были неправильно всеми истолкованы.
Или правильно, тут как посмотреть…
– Что сидишь, всё с лавки свесив?.. – окликнул меня голос гуляющего с коляской Ван-Димыча.
– Думаю над жизнью…
– Полезное занятие.
– Шеф, я болван?
– Если в плане работы, то нет, а по-житейски – есть маленько. Для человека с амнезией – простительно. Что это у тебя? – кивнул он на обручальные кольца.
– Кольца.
– Максима?
– Да.
– Давно хотел спросить, но Максим не знал, а у тебя – забывал: это от фралиума такой оттенок? Необычный просто…
– А вы откуда про фралиум знаете?
– У Олега в институте был приятель-однокурсник, так тот еще во время студенчества нам все уши прожужжал этим фантастическим элементом, всё грозился, что откроет его и начнет деньги грести лопатой. Странноватый был парень… хотя теперь уже тоже взрослый мужчина, наверное, с кучей детей и жен… Интересно, нашел он свою мечту?..
Внимательно посмотрел на шефа, укладывая очередной кирпичик в картину мира: какова была вероятность, что два независимых исследователя назовут одно и то же вещество одинаково? Да никакой, если подумать! Но раз они были знакомы и какое-то время плотно общались, то вероятность повышается до уже значимых величин. И уже не требуется разгадывать историю знакомства Горбунова и «просто Толи» – встречались в юности в общих компаниях, а потом, вероятно, случайно возобновили знакомство в Оренбурге, где оба осели.
В одном Ван-Димыч ошибся – до жен и детей у Анатолия Зайцева руки (или что-то другое!) так и не дошли, умер одиноким и бездетным. Но стоит ли шефу это знать? Лишний раз расстраиваться… Взрыв не только уничтожил любые упоминания о фралиуме – он еще скрыл моё самоуправство. Вопросов, по крайней мере, мне до сих пор никто не задавал, кроме самых простых: что делал, что заметил, во сколько ушел.
А Олег Агеев, получается, был талантливее своего приятеля, поскольку, хоть и присвоил часть его идей, но до всего остального додумался и докопался намного раньше.
– Наверное, – сказал ждущему ответа шефу, – Я про фралиум буквально недавно узнал, раньше не до него было… Иван Дмитриевич, вам помочь коляску наверх затащить?
– Нет, спасибо, мне еще час гулять, пока Катя старшего укладывает. Приходи утром пораньше, я тебе такую вещь у десятки покажу! Пальчики оближешь!
– Обязательно!
– Руслана Евгеньевна!!!
– Михаил!!!
Дежавю! Окинул злым взглядом обломки не выдержавшего и развалившегося от постоянных ударов телефона. Всё понимаю – бюджет не резиновый! Денег в казне нет! Но… да с хуя ли нет то?!! Основная строка бюджета – это защита от тварей! Выше только оборона! Финансирование кланов почти прекратилось! «Какого?!!» – старательно сдержал все рвущиеся наружу слова при виде открывшей двери Тони.
– Что?! – рявкнул на помощницу.
– Михаил Анатольевич, а можно дела забрать? Я их на время просила…
– Какие дела?! – рыкнул, все еще не остыв.
– Дела пострадавших в Оренбурге.
– Забирай! – указал на стопку папок. Всё, что хотел я в них уже нашел. Ненамеренно, но Тоня оказала мне большую услугу, собрав не просто список, а целые досье, что особенно важно – с фотографиями. Пусть плохими и нечеткими, но взгляд художника, привитый Масюне, вычленил в подборке два интересных сходства. С кем бы только поделиться своими выводами?.. Восемнадцать чеков с четырьмя нолями на конце приложились сверху, но только две фамилии из них я запомнил, а приложенные дела изучил до последней запятой.
– Тоня, скажи Ван-Димычу, пусть два по десять в мой самолет погрузят. И напомни Жопперу, что завтра со мной летит, а Квадрату, чтобы пришел за инструкциями.
– Два по десять?..
– Ван-Димыч знает. Вылет завтра в десять, как только Сомов прибудет. Как там наш князюшко? Перестал хиредать?
– Вроде бы да. Завтра прилет ожидается. Утром в Москву?
– Куда же еще? Забелина уже заждалась.
– Кого-то предупредить в столице, что вы прибываете?
– Кому надо – те уже в курсе давно. Разве что Дарью Александровну набери, подтверди мой завтрашний приезд. Не хочу больше «жопу» созерцать.
– «Жопу»?! – снова удивилась Антонина.
– Тоня, действуй! И Софью ко мне позови.
– Зачем?
– Тоня! Я тебе задание дал? Марш исполнять!!!
Помощница скрылась за дверью с ворохом папок.
– Князь Сомов умер, – раздался Сонин голос спозаранку в трубке.
Для меня, легшего сильно под утро, проведя почти всю ночь в разборах докладов Беренгольца, новость не сразу осозналась.
– Как – умер?
– Просто умер. От старости. От болезней. Вылет отменять?
– Пока отмени. Но пусть самолет стоит наготове, ладно? Днем станет понятно.
Направляясь спозаранку на работу, поразился количеству растерянно идущих куда-то людей. Скорбную весть уже объявили в утренних новостях, и для них умер не просто князь, не просто муж императрицы и, прямо скажем, – не самый лучший человек, – для них уходила в небытие целая эпоха.
В КБ мне кланялись. Я всё еще был «и.о.», но все понимали, кто станет следующим командующим. До переезда под Москву оставались считанные недели – там уже вовсю отделывались для нас корпуса. Почти весь пакет документов о выводе нас из-под руки Забелиной уже был согласован наверху. Еще вчера, проверяя перед вылетом форму, я мысленно примерял к ней полковничьи орлики. Сегодня все встречные вели себя так, словно на мои плечи уже взгромоздились генеральские птички.
– Десятки выгружать? – спросил Ван-Димыч, отловив меня посреди отдачи целой серии распоряжений.
– Нет, пусть будут, – ответил, немного подумав.
– Зачем?
– Императрице, согласен, не до нас. Но есть Утробина, есть Забелина, есть Скоблев, в конце концов! Найдется, кому показать! А нет, так просто так скатаются, хуже не будет.
– Кого за себя оставляешь?
– Квадрата, само собой. Юру Юрьева.
– Не Иголкина?
– Иголкин поедет со мной.
– А Ярославцев?
– Тоже.
– Зачем?
– Во-первых, он, если что, нужен мне для демонстрации десятки. Во-вторых, мне сейчас нужно светить Жоппера везде, где можно – слишком много надежд у меня на этого парня. Игла так и так получит своего майора – тут деваться некуда, но полк я ему не доверю.
– Прими мои соболезнования.
– А?.. – откликнулся я, не врубаясь.
– Сейчас объявят траур, любые разговоры о свадьбе вряд ли будут уместны.
– Посмотрим.
– Император умер. Да здравствует император! – неожиданно отсалютовал мне собеседник.
– Шеф… – позвал я его, ошалевая от нагрянувших перемен.
– Миша, все будет хорошо. Просто будь собой.
Сомов был родом из-под Ржева, хоронить его собрались там же. Знакомый аэродром поприветствовал очередным «жим-жим» в очке, но я себя успокоил – не на окно еду! Обычная – не совсем, конечно! – гражданская церемония, не предполагающая участия всадников. Вот только самолеты опять приземлялись один за другим, привозя в небольшой город персону за персоной, заставив нас добрый час кружить в воздухе в ожидании окна. На узкой дороге наш грузовик опять постоянно тормозили, проверяя документы. Надоело! Кто бы знал, каких усилий мне стоило его заказать! В итоге пришлось даже отвлекать от скорбных дел Свету, потому что только до нее удалось дозвониться! Точнее даже не до нее, а до Красновой, но это почти одно и то же.
Холодный фургон двигался рывками.
Коварный Макс, вымоливший у Ван-Димыча место сопровождающего от бюро в надежде повидаться с невестой хотя бы и по такому поводу, в полете расчехлил флягу. С Жоппером они, видимо, братья по разуму, потому что рыбожоп тоже захватил за помин души почившего императора – несмотря на мою нелюбовь, князь Сомов пользовался в полку нешуточным уважением. И даже Игла достал заныканное спиртное, после чего все дружно посмотрели на меня. Что ж, не можешь предотвратить, так возглавь! Два пузыря «Столичной», извлеченные из-под полы, были понимающе встречены собравшимся в салоне коллективом. Даже суммарно для искровых мы все еще не вышли за пределы разумного, да еще под обильную закусь причитающегося нам сухпая, но есть у меня особенность – плохо переношу поездки после выпивки – укачивает. А тут еще постоянные «стоп – поехали»!
